Нити смерти - Грей Майкл. Страница 11

Джанис сглотнула и села в машину.

Дункана хорошо знали в ресторане «У Альфреда». Джанис заказала салат из креветок и камбалу, он выбрал бифштекс и бутылку вина «Пятьдесят девять». Когда официант стал разливать вино, Джанис прикусила губу – вино оказалось белое! Дункан поднес к носу бокал и понюхал. Тут Джанис не выдержала:

– Он же принес белое вино, – заикаясь, сказала она.

– Я знаю.

– Но я подумала… к бифштексу…

– Все правильно. Это мое любимое вино, они всегда предлагают его мне. У тебя рыба, к камбале белое хорошо подходит. Я пью белое и беру бифштекс, мне так нравится. Надеюсь, ты не расстроена?

Джанис покраснела. В прошлом ей бывало неловко за молодых людей, которые не разбирались в винах, а сейчас она сама попала впросак перед человеком, который не только разбирался в винах, но и для собственного удовольствия нарушал общепринятое правило. И вдруг ей стало весело. Она попробовала вино, которое оказалось очень сухим и очень хорошим.

– Итак? – спросил Дункан. – Я еще преступник? Считаешь меня виновным? Каким будет приговор?

– Приговариваешься к ужину с неуклюжим ребенком.

– Это я перенесу, никаких проблем. По правде, я был готов к такому наказанию, даже не будучи виновным.

Джанис отпила из бокала и произнесла:

– Поскольку тебе придется выдержать наказание за несовершенное преступление, считай, что ты заранее отбыл наказание за будущий проступок. За него тебе будет зачтено сегодняшнее наказание.

– Интересная мысль! Пожалуй, я поделюсь ею с моим приятелем-юристом. Он будет в восторге, и вообще можно реформировать все законодательство.

– То есть как?

– Ну, допустим, ты хочешь врезать кому-то по носу. Идешь в суд, рассказываешь судье о своих намерениях. Он убеждается, что это будет первое преступление и выносит приговор: «Штраф сто долларов и условно шесть месяцев». Платишь штраф, берешь квитанцию и врезаешь по ненавистному носу.

– А шесть месяцев условно?

– Это означает, что в течение шести месяцев нельзя совершать новых преступлений, в противном случае следует новое наказание. И вообще, они могут составить прейскурант – плата за разные виды преступлений. С таким, например, добавлением: «На этой неделе оскорбление действием идет со скидкой». Судам это понравится, уменьшится очередь ожидающих суда. Получается, что судить можно заранее, до преступления.

– И это может содействовать уменьшению безработицы, – добавила Джанис. – Как это?

– У тебя нет работы, ты идешь и отбываешь срок за кого-то другого. Можно оплатить заранее преступление, за которое дают десять лет, и передать свой оплаченный срок другому человеку, который планирует убийство.

– Но тогда придется наказание строго увязывать с преступлением, не так ли? – спросил Дункан.

– Конечно, – ответила Джанис, увлеченная игрой. Она с удивлением отметила, что размахивает руками, как в детстве.

– Но наказание за драку не должно идти в зачет наказания за мошенничество, – продолжала она. – Это совсем разные вещи. Если и переводить сроки, то с каким-то коэффициентом или со скидкой. Но не начнется ли спекуляция?

– Можно организовать биржу, торговать сроками наказаний, – сказал Дункан. – И еще можно возобновить средневековые наказания.

– Какие?

– Кандалы и колодки. Время пребывания в колодках, с получением ударов гнилыми фруктами или без фруктов. Время пребывания в кандалах.

– Над этим следует подумать. Сейчас так много всяких разных извращенцев. Некоторые будут испытывать удовольствие от колодок.

– Систему наказаний не следует увязывать с сексуальными странностями, надо уважать конституцию.

– Пожалуй, ты прав… При «нашей» системе в тюрьмах будут, как правило, те, кто этого хотел или заранее планировал свой срок. И еще можно экономить на охране. Оказавшиеся без работы охранники смогут обратиться на биржу наказаний. – Да, но в штатах, где есть смертная казнь, надо быть осторожным, – заметил Дункан.

– Неотбытый срок можно добавить к стоимости недвижимости, – развивала мысль Джанис. – Общая стоимость увеличивается, растет подоходный налог, государству будет даже выгодно увеличение мелкого воровства.

– Да, за карманное воровство и хулиганство государство будет получать, пожалуй, больше, чем все сегодняшние налоги.

Джанис пришла в такой восторг от их выдумки, что пролила вино. Может быть, она захмелела? И где ее камбала? Она не помнила, когда прикончила свою рыбу. – Еще хлеба, пожалуйста, – сказала она, не вполне справляясь с собственным языком.

– У тебя хороший аппетит, – заметил Дункан. – Ты ешь больше, чем эти «постоянно худеющие» женщины.

– Худеть? Ни в коем случае! Если бы ты видел меня, то понял, что диета нужна мне как… рыбе сигарета. Никакой диеты!

– Значит, ты стройная?

– Не стройная, а тощая. Меня трудно ущипнуть за зад. Мой зад не может прищемить даже треснутый стульчак. Я стройна, как велосипед.

– Не верю. Молодые женщины всегда считают себя стройными или худыми, но не тощими. Он дотронулся до своих часов и спросил:

– Что возьмем на десерт?

– Пожалуй, кофе.

Дункан заказал себе кофе по-турецки, Джанис решила составить ему компанию. Официант разлил кофе в крохотные чашечки. Думая, что Дункан спешит, она сделала большой глоток и вскрикнула:

– О, черт!

– Ты в порядке? – спросил он.

– Ничего себе порядочек! Обожгла губы и небо. Почему ты не предупредил меня? – Извини, – сказал он, снова дотрагиваясь до часов.

– Что, надо уходить?

– Да, сейчас за мной придет такси. Если хочешь, я отменю вызов, поедем позже. – Нет, пора домой. Завтра с утра на службу, у меня начальник людоед. За опоздание может уволить.

– Значит, он такой свирепый?

– Да, но и сообразительный. В такси они молчали. От прикосновения ее бедра Дункану стало тепло.

Проводив ее до самой двери, он сказал:

– А я не верю.

– Чему не веришь?

– Не верю, что ты тощая.

– Но ты же не можешь меня видеть.

– Правильно, не вижу. И не знаю, как выглядит мой личный помощник. – Блондинка, тощая, рост пять футов и пять дюймов.

– Понятно. Серобуромалиновые глаза, перламутровые зубы и тому подобное. Прости, Джанис, я родился слепым. Можешь описывать себя сколько угодно, но я многого все равно не пойму.

– Тогда как же ты…

– Можно, я дотронусь до тебя? До лица?

– Ну конечно же! – сказала она, уговаривая себя не краснеть.

Он дотронулся до нее так осторожно, что ей показалось, что она чувствует рисунок на кончиках его пальцев.

– Так, кожа ровная, лоб широкий и высокий, почти нет грима. Значит, мой нос правильно определил, что ты не любишь косметику. Нос маленький, губы полные и мягкие. Подбородок как у кисы, маленькие уши.

Она невольно хихикнула и завертела головой.

– Извини, – сказал он. – Я не знал, что ты боишься щекотки.

Его пальцы коснулись ее шеи. Кончиками пальцев он взял ее за подбородок, приподнял его. Затем коротко и легонько поцеловал. Слишком коротко и слишком легонько.

– Спасибо, что ты пришла в нашу корпорацию, – сказал он. – Спасибо за чудесный вечер.

Она молча смотрела, как он шел к такси, сел в машину и захлопнул дверцу. Джанис очнулась от этого звука и пошла в свою пустую квартиру.

Глава 6

Отец Драчуна уже встал и уехал. Опять, наверное, командировка. Он все чаще выезжает в «местные» командировки, устраивает себе перерывы в работе. Эти поездки стали занимать все больше места в его жизни.

Мать опять лежит в кровати, у нее очередная «головная боль». Горничная еще не успела вынести пустые бутылки из-под спиртного. На доске для резки хлеба сиротливо сохли две сморщенные маслины и ломтик лимона. Драчун нажал на маслину, выдавил маленькую красную косточку.

Он налил на сковородку любимого матерью оливкового масла двойной очистки, добавил сливок, разбил последние шесть коричневых яиц, специально поставляемых в дом фермером. За миксером идти не хотелось, и Драчун взбил смесь вилкой. Пока жарилась яичница, он отрезал четыре ломтя пшеничного хлеба, поджарил тосты, приготовил бутылку с соусом, достал банку кока-колы. Драчун не нуждался в помощи, он сам мог прекрасно приготовить себе завтрак.