Невидимый принц (Сказки) - Левек Луиза. Страница 8

— О чужестранец, занесенный сюда по прихоти волн и ветра, не жалуйся больше на свою судьбу. Увы! Если бы ты мог положить конец моим бедам, как я прекращаю твои, спасая тебе жизнь! Держи веревку, еще не пробил час твоей смерти.

Принц Аквамарин не сразу решился воспользоваться предложенной помощью. Он знал, что подвергнет смертельной опасности свою спасительницу, однако же он так ослаб, что не мог больше держаться в воде, и отказаться — значило обречь себя на скорую гибель. Положившись на темноту, он схватился за веревку, поднялся по башенной стене и очутился в комнате, где царил непроницаемый мрак. Чтобы не погубить ту, что вызволила его, принц решил с первыми же проблесками зари прыгнуть назад в море и добираться вплавь до ближайшего острова.

— Я бесконечно обязан вам, — сказал он неизвестной спасительнице, — и не знаю, чем отплатить вам за то великое благодеяние, которое вы мне оказали. Но что может сделать для вас бедный, гонимый злым роком принц? Быть может, сжалившись надо мною, вы лишь спасли меня для новых бедствий, от которых смерть была бы избавлением. Как бы то ни было, скажите мне, в какие края занесли меня волны?

— Вы находитесь в окрестностях острова Ночи, в царстве моего отца, короля, — был ответ. — Эта башня — ее называют Темной — творение феи. В нее не проникают ни лучи солнца, ни мягкий свет луны, ее окружает вечный мрак, скрывающий от глаз даже самые близкие предметы.

Услышав это, принц Аквамарин успокоился. Он больше не опасался, что его присутствие убьет принцессу, ведь она не сможет увидеть его. Этого не позволит обволакивающий башню непроглядный мрак.

— Но откуда родом вы сами? — спросила в свою очередь принцесса. — И как случилось, что вы попали сюда? Мне не терпится услышать рассказ о ваших приключениях.

Вспомнив о своей горькой участи, принц снова тяжело вздохнул и начал так:

— Я родился на Сверкающем острове, где правит мой отец. У королевы, моей матушки, долго не было детей, что весьма удручало ее супруга. Но наконец она понесла. В час моего рождения во дворец слетелось множество фей, и они даровали мне все совершенства, какие только могут украсить принца. В их честь отец дал роскошный пир. Но в тот самый миг, когда должно было начаться торжество, в пиршественной зале вдруг потемнело. Ее наполнил черный дым, и отец почувствовал, как невидимая рука подняла его на воздух. Феи сразу поняли, что его схватила злая колдунья Чернобрада, но они были не властны над нею. Зная ее жестокий нрав, они только жалели отца. Он же вскоре снова очутился на прежнем месте, но страдание так изменило его черты, что его едва можно было узнать. Однако тщетно расспрашивали его феи о том, что же услышал он от Чернобрады, — он не мог или не смел ничего сказать и лишь рыдал в страшном горе. Чернобрада под страхом самых страшных кар запретила ему передавать ее слова кому-либо, кроме меня.

Король заботливо следил за моим воспитанием, но то, что другим отцам доставляет радость, только увеличивало его боль. С тоской смотрел он, как я взрослею. И чем успешнее усваивай я все, чему меня учили, тем больше он скорбел и плакал. Наконец однажды, когда мне исполнилось девятнадцать лет, отец повел меня к морю. Всю дорогу он молчал, я же шел за ним с трепетом: никогда еще не видел я его таким опечаленным. Дойдя до леса, он нежно обнял меня и сказал:

— Бегите, сын мой, бегите из этой страны, где вы на горе себе увидели свет. Пришло время нам расстаться. Я скрыл ваш отъезд от наших подданных: они могли бы воспротивиться этому и, желая спасти вас, погибли бы сами. Бегите же, сын мой! Пройдите через этот лес, и вы увидите в море корабль, который я снарядил для вас. Сам я не могу показаться на глаза тем, кого назначил вам в спутники: заметив мое отчаяние, они могут что-нибудь заподозрить. Плывите скорее куда глаза глядят. Вот вам шкатулка, но не открывайте ее, пока не минет год с тех пор, как вы покинули родину.

Говоря все это, он прижимал меня к себе и обливался слезами. Я был так потрясен, что едва нашел силы броситься ему на шею.

— Что мне грозит? — вскричал я. — Что может быть хуже смерти? Но если я должен умереть, позвольте мне, отец мой, умереть в ваших объятиях.

— Бегите, — отвечал он, — я, ваш отец, умоляю вас: бегите отсюда, и чем дальше, тем лучше.

С этими словами он высвободился из моих объятий и бросился в чащу леса. Я же стоял, как громом пораженный, и не мог сделать и шагу, чтобы догнать его. А когда спустя несколько мгновений пришел в себя, то, сколько ни искал, нигде не нашел его. Готовый к отплытию корабль в самом деле стоял у берега. Ждали только меня. Отец сказал моим спутникам, что я отправляюсь к островам Благоденствия, расположенным неподалеку от нашего острова. Что ж, вознеся богам молитву о продлении дней моего родителя, я взошел на корабль. Мы взяли курс на острова Благоденствия, но вскоре подул противный ветер и отнес корабль к незнакомому острову, где нам пришлось бросить якорь. Нужно было исправить повреждения, которые нанесла судну буря. Я сошел на землю и очутился в волшебной стране. Ни скал, ни рифов, кругом ровный, отрадный для глаз берег, все дышит покоем: померанцевые аллеи, как лучи, сходятся к виднеющемуся вдалеке городу; аллеи эти прорезают широкие каналы, окаймленные клумбами анемонов, нарциссов, ирисов и тюльпанов. Все это великолепие разбудило во мне любопытство. Я пошел по одной из аллей и увидел идущего со стороны города человека в необычном одеянии. Я поспешил ему навстречу. Поверх кафтана из роскошнейшей ткани на нем была надета длинная, до земли, распахнутая спереди мантия с широкими рукавами, на голове — расшитый драгоценными каменьями колпак, в одной руке он держал книгу, в другой — золотой жезл. Увидев незнакомого человека, он остановился, внимательно оглядел меня и заговорил:

— Иди за мной, юный чужестранец. Раз буря занесла тебя на этот остров, воспользуйся кратким временем, которое ты сможешь провести у нас.

Я почувствовал, что меня словно увлекает некая неведомая сила, и пошел за незнакомцем. Он повел меня к городу. А по дороге рассказал о жизни здешних обитателей.

— Наш остров, — говорил он, — на котором собрано все, что только есть в природе самого диковинного, называется островом Белой Магии. Число его жителей всегда неизменно. Среди нас нет соперничества, все мы одинаково могучи и живем в согласии, ибо нам не ведомы ни зависть, ни корысть. Мы все родились в один день и в один день умрем. У каждого из нас есть по одному сыну, но наши дети и жены живут не здесь. В двадцать пять лет все мы женимся на прекраснейших в мире принцессах. Подвластные нам духи приносят нам со всех концов света их портреты, и каждый выбирает себе невесту. В один и тот же день наши жены рождают сыновей и растят их до двадцати пяти лет. Мы же к тому времени достигаем пятидесятилетнего возраста, когда наступает срок отречься от земных радостей и когда все мы должны умереть. Тогда мы призываем на остров своих жен и сыновей. Сыновьям передаем волшебную книгу и жезл и сходим в могилу вместе с женами, которым любовь велит следовать за нами в царство вечного мрака. Как раз сегодня наступил этот день, так что очень скоро солнце, небо и свет дня померкнут для меня, я исчезну из жизни и кану в небытие.

Между тем, мы уже подошли к городу. Повсюду высились мраморные палаты, чудо зодческого искусства. Мы прошли город из конца в конец, а затем мой спутник привел меня на вершину горы, с которой можно было обозреть весь остров. Тут он обнял меня и сказал:

— Данной мне волшебною силой я могу открыть тебе твое будущее, но лишь отчасти. Может статься, это убережет тебя от грядущих бед.

Он начертил на земле круг своим жезлом и велел мне встать в середину, открыл книгу, трижды взмахнул жезлом, и вокруг меня заклубился туман. Он становился все гуще и гуще, так что я уже не видел ни неба, ни земли, когда же мрак рассеялся, то, к вящему моему удивлению, все, что окружало меня прежде, исчезло: не было больше ни мага, ни горы, где я стоял, ни самого острова. Я плыл по морю на потрепанном бурей судне, борясь с высокими волнами, но вот мой корабль разбился о скалы, а я упал в воду и пошел ко дну. Под водою я увидел стаю морских чудищ, которые при моем приближении уплыли прочь, оставив принцессу дивной красоты, которую я подхватил на руки. Прелестное лицо ее было бледно, а глаза закрывались от страха, но едва она увидела меня, как румянец заиграл на ее щеках. Никогда в жизни не видел я девушки прекраснее. Но не успела она поблагодарить меня за спасение, как еще одно чудище, страшнее прежних, вырвало ее у меня. Я рванулся, чтобы освободить ее из мерзких лап, но тут все померкло и пропало. Туман мало-помалу рассеялся, и вот я снова стоял рядом с магом на вершине горы. О, как я сожалел, что волшебство так скоро кончилось. Я был во власти чар принцессы и желал, чтобы это видение никогда не исчезало. В сердце моем уже загорелась любовь. С восторгом вспоминал я пленительный образ, который с тех пор стал причиной многих страданий. Боясь пошевельнуться, снова и снова мысленно рисовал каждую черточку промелькнувшего передо мной неотразимо прекрасного лица. Несчастный, я не знал еще, что любовь навек запечатлела их в моей душе. Я стал умолять мага сказать мне, возможно ли, чтобы боги на самом деле создали земную женщину столь дивной красоты, что она похитила у них, бессмертных, почести, которые лишь им и воздаются, или же это только наваждение. И он ответил мне в таких выражениях: