Однажды 31 декабря, или Тили-тили-тесто… (СИ) - Чайка София. Страница 5

Как чудесно все начиналось, и как ужасно закончилось. А если нет? Может же так случиться, что завтра они встретятся и все начнут сначала, только на новом уровне.

Почему-то вспомнился Игорь и его поцелуй. Потом Надя и ее скептические замечания о Паше. Девушка вздохнула и поправила улыбающегося снеговика.

«Не глупи и не надейся заранее, — приказала себе Юля, ставя под елку Деда Мороза. — Мечты сбываются очень редко, если вообще сбываются».

К тому же Белецкий уже бросил ее однажды. Возможно, она хотела слишком многого? Интересно, любовь и доверие — это слишком?

— Ну что, письмо написала? — неожиданно поинтересовался Максим Максимович.

— Какое?

Неужели она что-то обещала и забыла?

— Дедушке Морозу, естественно.

Девушка расхохоталась, а отец вторил ей слегка скрипучим смехом. Юле вдруг захотелось снова стать маленькой девочкой и поверить в чудеса. К сожалению, она давно выросла.

— Па, он не читает писем от взрослых девочек.

— Кто сказал? Ничего подобного. Он читает их все, до единого.

— Думаешь, стоит попробовать?

— Не сомневайся. Проси.

Юля поцеловала отца в морщинистую щеку.

— Ладно. Напишу перед сном.

— Идите лучше ужинать, заговорщики.

В комнату заглянула Валентина Николаевна и с неизменной улыбкой оглядела родных.

— Идем, Валюша, — Максим Максимович обнял жену и чмокнул ее в затылок — их обычный ритуал. Поманил дочь. — Мама жаркое в горшочках приготовила — пальчики оближешь.

Наложив крем на лицо, Юля убрала остатки ватным диском, забралась в кровать и укуталась одеялом. Старенькие рамы не выдерживали натиска ветра, и девушка слегка замерзла. Она потянулась к прикроватной тумбочке и погасила лампу, собираясь хорошенько выспаться. Неизвестно, в котором часу доберется до постели завтра.

Однако уснуть не удавалось. В голове всплывали старые и новые сценки из ее жизни. События сегодняшнего дня всколыхнули их. Повертевшись полчаса, Юля отбросила одеяло, надела поверх фланелевой пижамы теплый халат и в темноте подошла к окну.

Метель все еще танцевала вместе с ветром, оставляя на пути сугробы. Деревья периодически вступали в общий хоровод, стряхивая белое одеяние. Но расшалившаяся метель снова бросала на голые ветви свежие порции «белоснежного пуха».

«Словно в снежки играют», — усмехнулась Юля и призадумалась, вспоминая разговор с отцом. Ведомая порывом, зажгла лампу, бросилась к письменному столу, отыскала тетрадку и старую шариковую ручку. Проверила, пишет ли, и уселась на подоконник, всматриваясь в картинку за окном и маня вдохновение. Начеркав несколько слов, девушка сложила лист корабликом, как делала это в детстве, и подписала «Дедушке Морозу». Тихо рассмеявшись над собственной ребяческой выходкой, Юля оставила «кораблик» на подоконнике, погасила лампу и снова забралась под одеяло. Уснула она мгновенно.

Утром, еще лежа в постели, Юля вспомнила, что ей нечего надеть. Не вообще, а на вечеринку, конечно. Единственное платье, которое подошло бы к такому случаю, осталось висеть в платяном шкафу в Лондоне. Относительно нарядное синее, которое лежало на дне чемодана, чудесно смотрелось в узком кругу, однако совершенно не годилось для встречи с расфуфыренной частью класса.

То, что однокашницы опустошили кошельки к предстоящему вечеру, Юля не сомневалась. Женщина может изменяться внешне, но ее желание выглядеть как можно лучше остается неизменным.

За редким исключением. В последнее время Юля начала относить себя именно к этой категории. И, как оказалось, ошиблась. Одна мысль о том, что ей предстоит увидеть бывшего парня, заставляла девушку нервничать. Обычная уверенность в себе почти испарилась.

Если она настолько эмоционально отреагировала на Игоря, чего же стоит ожидать от появления Паши?

Первое, что Юля сделала, выскочив из-под одеяла, это позвонила подруге.

— Надь, я без одежды! — выпалила она, засовывая ноги в тапочки.

— Ты уверена, что набирала именно меня? Лично мне все равно, голая ты или нет. Кстати, доброе утро.

— Привет. Мне не до шуток. Может, пробежишься со мной по магазинам?

— Дорогая, я вообще-то на службе. Считаю, аж пальцы сводит.

— Надежда, напоминаю, что это — твоя идея. И сама я ничего не выберу. Кто мне скажет, что в приглянувшемся я похожа на монашку?

— Я и говорю, одичала совсем. Ладно. Размерчик у тебя какой?

— Тридцать шестой европейский.

— Жди, худосочная моя. Тебе привезут парочку платьиц на выбор.

— А деньги?

— Потом.

— Так не годится. Я не смогу их носить, если не узнаю цену.

— Считай, что это — новогодний подарок.

— Нет. Я не могу. Слишком дорогой подарок. Считай, что я тебе не звонила.

— Между прочим, беременным отказывать нельзя.

— Извини, но…

— Я еще с тобой не закончила. Эти шмотки — из моего магазина. Марк навязал мне крохотный бутичок.

— Нормально. Тогда зачем ты работаешь бухгалтером?

— Берегу остатки самостоятельности. Скоро совсем одомашнюсь, разленюсь и перестану вылезать из халата.

Настроение у Юли заметно улучшилось, как, впрочем, всегда после разговора с подругой.

— Тебе это не грозит.

— Держусь пока. Ну что, капризничать прекращаем? А то мне работать надо.

— Прекращаю. Но подарок все равно дорогой.

— Погоди, тебе может и не понравиться мой выбор. Но если ты явишься на вечеринку в своем синем платье…

— Откуда ты все знаешь? — Юля попыталась вспомнить, рассказывала ли подруге о содержимом своего чемодана.

— Обязательно запатентую эту фразу. А «откуда» — профессиональная тайна. Встретимся на месте в девятнадцать ноль-ноль.

Глава 7

Точно в назначенное время Юля вошла в вестибюль ресторана. А потом целых пятнадцать минут не решалась раздеться в гардеробной. Стояла у дальнего окна с капюшоном на голове, дабы оставаться неузнанной как можно дольше.

Куда подевалась ее смелость? Возможно, подруга таки права, и она отвыкла от больших компаний. С головой окунувшись в работу, Юля пыталась забыть Белецкого, и привыкла к замкнутому образу жизни. Общалась лишь с хозяйкой, покупателями и продавцами продуктовых магазинов. Подругой она так и не обзавелась. Впрочем, как и парнем. Короткие приезды домой не поправляли дело, ибо праздники девушка проводила исключительно с родителями.

«Хоть бы Надя вышла из зала, что ли», — думала Юля, нервничая и переступая с ноги на ногу. Она наблюдала за тем, как приходят бывшие одноклассники, как пожимают друг другу руки или обнимаются. Почти всех девушка узнала, но некоторых — не сразу.

Когда основная группа вошла в зал, Юля отправилась снимать дубленку. Поймала заинтересованный взгляд гардеробщицы, но не поняла его значения. Переобулась в элегантные туфли в цвет клатча, тоже присланные Надей, и удивительно подошедшие по размеру, и отправилась к большому зеркалу, чтобы поправить прическу.

Собственно, прикладывать больших усилий для ее создания она не стала. Высушила волосы без фена, и они сами завились в изящные локоны до плеч. Сейчас Юля слегка расправила их, еще раз прошлась блеском по губам и убедилась, что «стрелки» над глазами не размазались.

И только потом девушка опустила глаза, проверяя, на месте ли платье. Ей до сих пор не верилось, что она надела его. Дома казалось, что оно гораздо скромнее второго — ярко-розового, с блестками и глубоким декольте. Однако сейчас…

Мягкая трикотажная ткань насыщенного вишневого цвета плотно обтягивала все ее тело — от груди до колен. Горловина «лодочкой», глубже вырезанная на спине, и длинные рукава лишь создавали иллюзию благочестия. Облегающий силуэт скорее демонстрировал, чем скрывал, женские формы.

Едва облачившись в красный наряд, Юля тотчас влюбилась в него, почувствовала себя комфортно и привлекательно. Теперь же засомневалась. Слишком уж она бросалась в глаза. Возможно, таки стоило надеть синее?

В поисках уверенности, Юля прикоснулась к антикварной брошке с изумрудом, подаренной ей леди Элизабет.