Мы, монстры. Книга 3: Зверь (СИ) - Вернер Тим. Страница 102
Три удар. Четыре.
Они несутся между бьющимися врагами и соратниками, и Йен наклоняет виверну в стороны, выводит на резкие развороты, взмывает в небо и ныряет вниз.
И спешит, очень спешит, потому что надо быстрее.
Голова кружится сильнее, и он больше не думает вообще ни о чем — все силы на то, чтобы видеть. Все силы на то, чтобы попадать в цель.
Перед глазами все плывет окончательно, когда остается всего один отряд гномов. Всего один отряд.
Последнее, что он видит прежде, чем потерять всю картину: из ущелья, хромая, идут к ним несколько испачканных в крови Снежных волков. За ними — раненные оборотни. Два, три… Может, позади кто-то еще, но дальше — все плывет.
“Значит, в ущелье больше никого, — думает Йен, — больше никого…”
А впереди, окруженные вивернами, с десяток гномов.
Всё.
Йен отпустил наконец мир, отпустил виверну — та даже не села, упала, вздымая снежные брызги. Йен тяжело спрыгнул.
Мотнул головой, возвращаясь в тот мир, где видно лишь то, что перед глазами. Твердо двинулся вперед.
Головокружение ушло, но навалилась усталость.
“Я разве могу уставать?” — с легким удивлением подумал он.
— Брысь… — бросил птичкам, слабо отмахиваясь.
Виверны, окружившие гномов, послушно вспорхнули, но далеко не улетели, остались в небе над головой.
Гномы перехватили свои секиры, мрачно смотрели, ждали. Один из них вдруг изменился в лице. Конечно, по лицу гнома трудно понять, когда он в нем изменяется, но этот -- очень явно побелел и распахнул мелкие глубоко посаженные глаза так широко, как, Йен думал, гномы вообще не умеют распахивать.
Гном шагнул вперед, жестом приказал остальным оставаться на месте.
“Глупец, — равнодушно подумал Йен. — Ты лицо мое знаешь. Меня — не знаешь”.
— Шаайенн, — не спросил — утвердительно сказал гном. — Значит… Правда?
Йен остановился, наклонил голову набок. Потом понял: он все еще повторяет за Нивеном, теперь — этот жест. Или — за Ух’эром? За Лаэфом? Кто из создавших его первым начал так делать?
— Каарэй не убил тебя… — со странной интонацией сказал гном. Впрочем, это же гном, у них все интонации странные.
— Не-а, — ухмыльнулся Йен. — Не скажу, что не пытался, но, как видишь, это в принципе непросто.
— И теперь ты… что? Спасаешь Даар?
— Можно и так сказать, — Йен ухмыльнулся еще шире, еще злее и двинулся вперед.
Гном попятился и выпалил:
— Я — Говр!
Будто это спасет его.
— Молодец! — похвалил Йен, не остановившись.
— Мы не знали, что ты жив!
А это что? Попытка оправдаться?
И совсем уже испуганно:
— Мы можем договориться!
— Не-а, — повторил Йен.
Он все еще ухмылялся.
Он так и не остановился.
Договариваться нужно было раньше. И не с ним. Договариваться нужно было до того, как додумались переть на Даар. И вот это “значит, правда”… Они догадывались, что он может быть жив. И что, они думали, он будет делать, когда их войско попрет на Даар? Стоять в стороне? Прятаться в оборотневых пещерах? Бежать?
Так?! Так он должен был сделать?!
Хватит! Набегался!
Наверное, от того, что он слишком устал, ярость Затхэ все-таки взяла верх.
Йен провел легкий обманный удар.
“Раньше!”
Перехватил секиру на ответном взмахе.
“Надо!”
Коротко ударил коленом под дых.
“Было!”
Рванув за древко, другим его концом — наотмашь по лицу.
“Договариваться!”
А потом — разворот.
Секира снесла гному голову.
“Не со мной”.
Оставшиеся в живых бросились врассыпную. И правильно сделали: остались бы стоять столбами — Йен не остановился бы. Просто не смог бы. А сейчас — немного растерялся, не найдя следующего противника. Успел вдохнуть и выдохнуть, успел взять под контроль ярость. Боль. Обиду.
— Эй! — крикнул им вслед и услышал, как странно звучит его голос: напряженно звенит на грани срыва. Не так, как обычно, когда ему просто весело, когда он прячется за этим весельем, нет, теперь ему весело на самом деле. И голос на самом деле вот-вот сорвется. Он сам вот-вот сорвется.
— Эй! — повторил Йен. — Вы раненых забыли! Это такие, у которых еще есть головы, и которые шевелятся…
Оглянулся, будто в поисках. Увидел, как странно смотрят на него подошедшие оборотни. И, кажется, волки тоже. Может, даже виверны подозрительно косились с небес.
"Вы не знаете меня!"
Ярость. Боль. Обида.
Остановиться. Отдышаться. Прийти в себя.
— И механиз… — он снова перевел взгляд на гномов, те были уже далеко и вряд ли слышали. Но Йен продолжил, разве что осекся и исправился. — И обломки свои заберите! Разбросали тут…
Скупо шевельнул раненой — как оказалось, только сейчас почувствовал — рукой, останавливая нескольких волков, рванувших было вдогонку.
— Не надо, — тихо сказал им, несмотря на очередные недобрые взгляды в свою сторону.
Да, противника нужно добить. Но Йен устал. И слишком близко была ярость Затхэ — стояла в горле. Еще капля крови на снегу — вырвется снова.
— У нас тоже много раненых, — объяснил он своим. — Им нужна помощь.
Оборотни — сильны. Они выживают, когда кажется, что выжить невозможно. Он знает: это у них от него.
Раны оборотней мгновенно зарастают.
Если, конечно, они не смертельны.