Мы, монстры. Книга 3: Зверь (СИ) - Вернер Тим. Страница 79
— Надо как-то научиться падать… — пробормотал Йен, отплевался от снега, мотнул головой, стряхивая его с волос. Снег белой пылью разлетелся в стороны.
Йен потер ушибленное колено и осторожно, прихрамывая, двинулся к одежде. Ничего, сейчас пройдет. Всё проходит очень быстро. Его, наверное, если мечом проткнуть, рана затянется мгновенно. Разве что если Веслом… Хорошо, в общем, что Весло он не захватил, сейчас только на него наткнуться при падении не хватало.
Что до остального оружия — это надо выяснить, обязательно и в ближайшее же время. Собственно, за этим он и здесь.
И падать надо научиться. Нехорошо получится, если он свернет себе шею в разгар боя.
Йен поднял штаны, встряхнул.
Старые, до боли знакомые. Те, в которых еще по коридорам дворца вышагивал. Давно. Когда всё было бессмысленно и просто. И отец на него сердился за плохое поведение. А Рэй и подзатыльник мог выписать. Если бы, конечно, догнал. Если бы не ходил так, будто приклеивается к полу. Интересно, он до сих пор так ходит?
Йен всунул ногу в штанину. Колено больше не болело. Всунул другую, завязал, щелкнул пряжкой.
Подумал, что Эйра как-то не продумала момент с одеждой, когда его создавала. Это, конечно, удобно менять форму, когда захочется, но постоянно за собой вещи таскать не будешь. А люди как-то странно смотрят, если раздетый к ним заваливаешься. В Дааре — так вообще сначала убить могут, а потом — попытаться узнать, кто такой.
С другой стороны, с него, собственно, это и началось. Нелюбовь к оборотням. С него и оборотни начались.
С того, что его решили убить.
Темная волна злости снова поднялась — к самому горлу. Сдавила. Злость, боль и немного страха.
“Не сейчас”, — сказал себе Йен.
К тому же — какая разница, что они решили? Что решили тогда, что могут решить сейчас. Все равно все будет так, как он захочет. Только для начала поговорит с одним человеком — снег сказал ему, что человек здесь, — чтобы точнее набросать план. Ну, и падать правильно научится.
А потом все будет, как надо. И все сделают всё, как надо. Йен в конце концов всегда умел заставлять окружающих играть в свою игру. Просто раньше — в основном злил. Как будто и впрямь не умел ничего чувствовать — и пытался выдрать их чувства из них самих. Теперь же… Теперь он глушит все те чувства, что пришли с воспоминаниями, потому что сейчас нужно стать пустым как никогда. Для того, чтобы очень, очень сильно их разозлить.
Йен ухмыльнулся себе под нос, влез в сапоги и, защелкивая пряжки на них, вдруг заметил: снег шевелится. Поднимается мягкими волнами, тянется к нему. Йен осторожно опустился на колено, положил руку на землю. Прикрыл глаза.
С тех пор, как он оказался в Дааре, он слышал. Все его умения, все его ненормальное чутье, сейчас многократно обострилось — и теперь ему шептал сам воздух. Еще вчера, вне гор, вдали от Гьярнору — у него были лишь мелкие крупицы его настоящей силы. Теперь сила была здесь, рядом.
И стоило коснуться снега — она вспыхнула внутри, в руке, в нем самом. Бесконечная, яростная, ослепляющая.
Хорошо сейчас, наверное, что он не такой чувствительный, как ушастый. Того бы сожгло сразу. Или разорвало бы на мелкие кусочки. Или сожгло, а потом бы разорвало…
Снег нетерпеливо толкнулся в ладонь, будто просил: “Прекращай беседовать с собой, я же жду…”
Мелкая нетерпеливая рябь пробежала под рукой, заискрилась в мягких лучах Рихан — тысячами крошечных звезд. Будто небо рухнуло на землю…
“Ну, может еще и рухнет”, — ухмыльнулся себе под нос Йен.
“Ну давай же!” — снова задрожал под рукой снег. Ветер сонно вздохнул — тот самый, что тонкой струйкой метался меж пальцев в гостях у Мышки — теперь он был в его руках: огромный, необъятный, мягкий и готовый повиноваться по первому движению.
Но пока ветер спал. Глубоко, размеренно дышали темные горы вдали.
Его горы.
— Не сейчас, — шепнул Йен искрящемуся снегу. И тот, вздохнув, откатился прочь широкой волной. Унялся. Лег под ноги.
Йен поднялся, набросил плащ, уверенно зашагал вперед. И вдруг понял: он улыбается. Ветру, снегу, искристой Ирхан и миру, который впервые в жизни так ощутимо, так полностью принадлежит ему.
“А все-таки, — подумал он, — это хорошо: точно знать, куда идешь”.
***
Рэй оперся на засов, с силой толкнулся о закрытую дверь, круто развернулся и все-таки направился к ложу.
Плащ расстегнул по дороге — и тот скользнул на пол на очередном шаге. А сапоги — черт уже с ними, с сапогами. Упал на мягкие простыни, закрыл глаза — и темнота. Тишина.
Впрочем… нет.
Скрипнул засов. Который вообще-то не скрипел никогда.
Очень, очень медленно открылась дверь: та не скрипела вообще, просто легкое движение воздуха. Как чей-то долгий тихий вздох. Рывок сквозняка. И жуткая могильная вонь.
Мягкий шуршащий шаг.
Рэй рывком выхватил из-под подушки тяжелый охотничий нож, швырнул его в сторону посетителя, резко сел. Существо мгновенно сместилось в сторону и сбило нож, плюнув в него огромным сгустком черной смолы. Рэй вскочил, выхватил меч. Оно медленно развернулось, шагнуло было в его сторону, но вдруг пошатнулось и придержалось за стену.
— Смола кончилась? — сочувственно спросил Рэй.
Вышло хрипло, тяжело. Он и сам на ногах не слишком хорошо сейчас стоял. И был готов ко многому, но точно — не к этому.
Он — кажется, гость был все-таки он — впился в Рэя болезненно горящим взглядом и криво ухмылялся. Этот взгляд вкупе с ухмылкой, больше походившей на гримасу боли, наводили на мысль, что оно и правда существует на какой-то внутренней смоле, но та — неумолимо заканчивается. Да и вообще вид у него был жалкий: мелкий, худощавый, в каких-то темных тряпках, с черными то ли засаленными, то ли мокрыми волосами, торчащими во все стороны. Еще и вонючий.
Рэй двинулся на него.
— Стоп! — произнесло существо, попыталось было поднять палец, но Рэй не остановился. И не сломал палец, только потому что мерзко было за него хвататься. Тяжелый удар ногой — и существо отлетело к двери.
Мгновенно вскочило, пробормотав:
— Да уймись, ты, чудовище…
— Я чудовище? — удивился Рэй, прокрутил меч в руке и шагнул к нему. Существо странно фыркнуло, резко выпрямилось и отчеканило, глядя в глаза: