Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага (СИ) - Нехищная Алена. Страница 16
Если она, как говорят, еще и дураков любит, я — однозначно победитель! Бабуся моя, ты знаешь, кто твоя внучка? Она добровольно на глазах у всея Академии выперлась под ауроскоп со следами демонического присутствия в ауре… Даже затрудняюсь подобрать адекватное определение уровня собственных умственных способностей, слово «дура» как-то недостаточно отражает всю глубину и трагизм происходящего…
Уй! Профессор Ладынь уже настраивает над сценой приборы. Как известно, аура — самая изменчивая субстанция нашего организма. В ней отпечатывается все — малейшее изменение физического или эмоционального состояния обладателя, самое мимолетное столкновение с обладателем другой ауры (то есть с любым живым организмом), все произнесенные заклятия…
Ауроскоп — прибор, улавливающий и многократно усиливающий биоэнергетические излучения. Визуализатор преобразует их в свечение. И в настоящих, судебных проверках ауры визуализатор никогда не используется, потому что аура — это, образно выражаясь, то, что надо «пробовать на вкус», а все цветные переливы, которые сейчас вспыхнут над сценой — не более, чем метафора, условное обозначение. Слишком условное, чтоб разглядеть такие тонкости, как след черномагического ритуала или эмпатическую связь владельца ауры с демоном.
Ну а вдруг?
Абсолютное спокойствие, э? Да меня трясло, как… как вора, которого приятель прихватил в качестве свидетеля и моральной поддержки к начальнику стражи писать заявление на ту сволочь, которая в его отсутствие обчистила хату…
Удар гонга! Вспышка! Ой, бабуся моя родная…
Воздух светится. Вокруг собратьев по конкурсу — размытые голубоватые ореолы. Я с любопытством уставилась на свои ладони. Потом опять на других участников… Да че все на меня так смотрят?! Вон, тот белобрысый тоже фиолетовым светится, между прочим! И профессор Ладынь… Правда, светло-фиолетовым, а у меня…
— Впервые такое вижу… — пробормотал парень по соседству.
— Микробов проклятых черные души! — прохрипела я, демонстративно чихая на разговорчивого гада.
— Адептка Рысев, — негромко сказала профессор над ухом. — Поскольку соревнование еще не началось, первая вспышка вам прощается, но если вы не прекратите немедленно, я буду вынуждена просить вас покинуть сцену.
И уже в громкоговоритель продолжила зачитывать всем известные правила игры.
Я опустила голову, чувствуя, как горят щеки. Над ладонями кружил рой алых искр. Алое — страх. Какой позор…
Честь мага. Власть мага. Суть мага, выделившая его из смертных людишек. То главное, чему нас учили все эти годы. Самообладание! Абсолютный ежесекундный самоконтроль — над каждым словом, чувством, током крови по самому мелкому капилляру… Как ты сможешь управлять силами Мироздания, если ты не в состоянии управлять даже собой?
Адептка-семикурсница, не контролирующая свои эмоции настолько, что впала в истерику еще до начала испытаний… Перед всей Академией причем!!! Какой позор… Опять алое, да что ж такое, ааа!!!
Первый вдох. Тебя нет, Яра.
Второй. Сцены нет. Академии нет. Мира не существует…
Третий… Медленно снимаю со лба что-то черное, мохнатое и щекотное, а с потолка в лицо падает и падает черный дождь…
Да че ж так визжать-то, а? Ну подумаешь, пауков кто-то призвал… Ну подумаешь, ядовитых… Ежели чего, в зале полно целителей, откачают…
Нас уже одиннадцать! Двенадцатая бежит по сцене под свист и улюлюканье толпы, размахивая руками, плюясь и вывалив язык… ха, говорю ж, не стоило орать. Кажется, один паук заполз ей в рот и она его немножко скушала…
Парень в соседнем кресле делает медленный, глубокий вдох… пару алых искорок все же проскочило, почти незаметных. По смуглой щеке расползается синее пятно. Таки цапнули…
Уй… это было красиво. Когда перед нами упал сверкающий узорчатый клубок, зашипел и медленно, плавно развернулся огромным красно-сине-золотым цветком. Какая прелесть… Я выделила ее сразу. Самую крупную, самую властную, самую надменную… Она тоже смотрела на меня, царственная и недоверчивая, покачиваясь с той непостижимой, гипнотизирующей грацией, каковая во всей Природе дарована только змеям… Наконец решилась. Зашипела и по сцене заструился золотой ручей с вкраплениями черного, с синими искрами, сапфира… Иди, иди ко мне, моя красавица, иди…
Остальная чешуйчатая гвардия шуршит следом за паучьей на стук магического манка позади сцены. Грохот гонга! Профессор Ладынь объявляет следующее испытание. Испытание бездействием. За годы обучения в Академии мгновенное создание щита против любой угрозы становится непроизвольным рефлексом, неважно даже, в каком ты состоянии, во сне ли, в бессознанке. Наверно, бездействие — самое сложное для мага. Мы всегда так спокойны, потому что свято верим: все в наших руках. Сейчас из зала в нас полетят фаерболы, но выставлять щиты мы не имеем права — их должны отбивать профессор Ладынь с ассистентами, причем когда они будут уже в считанных миллиметрах от цели.
— Уважаемая публика!!! — заорал парень в вышитой жилетке через два кресла от меня — Хочу сделать официальное заявление! У адепта Воскно я отбил девушку! Профессора Ладынь я поджег случайно… четыре раза! А вон ту красивую, но очень злую девушку слева от профессора, я бросил сразу, как отбил… Поэтому, уважаемая публика, я хочу огласить завещание…
Я зажмурилась. Панически зашипела змея. Огнешар пыхнул жаром в лицо, ослепляя даже сквозь стиснутые веки. Когда его убрали, я увидела, что из игры уже выбыло двое, профессор оглашала имена…
Интересно, этот расползающийся по сцене запашок, от которого даже мою змею тошнит — это тоже испытание? На всякий случай загоняю сознание дальше, дальше… до самой последний линии, переступать которую пока не стоит.
Бездна — она не за тридевять земель и не в недрах адских, как считают некоторые. Бездна
— совсем рядом, мы все носим ее с собой. Она не страшная. Просто чуждая. Неведанная. Она — безграничный океан, омывающих крохотный островок материальности, я словно въявь вижу черные волны прибоя, размывающие берег, размывающие запахи, звуки… Не страшно. Завораживает. Там — свобода…
— Ш-шшшш…
Влажное холодное касание к щеке. Пристальный взгляд черных немигающих бусинок. Моей сапфировой драгоценности плохо? Запах не нравится, да? Тихо, смотри, как мимолетно и призрачно все по сравнению с вечным шорохом волн…
Треугольная голова медленно опускается на подлокотник, смежая очи. Да, правильно, спи…
Мимо плывут иллюзии, иногда как живые, иногда полупрозрачные, нелепые, как корявый детский рисунок. Следующий этап игры: нас впечатляют самыми мерзкими картинками, наши друзья пытаются заставить нас вспомнить самые позорные моменты биографии… На самом деле не видеть иллюзии довольно легко, надо лишь слегка сосредоточиться… мне лень. Вот я, первокурсница, случайно уронившая на себя и частично на Бажену бутылочку концентрированной горгульей слюны — редкостная дрянь, кислота, способная быстро проесть и железо. Вот мы все, участники игры, корчимся в пыточных камерах, кому-то отпиливают, поджаривают и кушают ногу, кому-то сдирают кожу… а трое бандитов девушке на соседней картинке — одежду…
— Стоп! Уберите это! Немедленно. Это переходит уже все границы! Мужчина у фонтана с красной розой в петлице! Да, сударь, я к вам обращаюсь! Держитесь в рамках приличия! — возмущенный глас профессора Ладынь.
Бьет гонг. Значит, пять минут, отведенные на иллюзии, закончились, следующее испытание
— боль. А она, как и страх, красного цвета… Профессор Ладынь торжественно подняла плоскую позолоченную чашу.
— Ай!!! — первый испытуемый выдернул руку из чаши мгновенно… наверное, красная искра у всех нас проскочила. Ожидание само по себе страшно, и повезло ж мне последней в очереди быть… Следующая, знакомая мне пятикурсница-искусница… тоже выбыла, нас уже шесть… пять… четыре…
Беги, Яра… Дальше, дальше… Черные волны совсем близко, протяни руку — и на ней оседают пенистые брызги.
— Прошу вас, адептка Рысев.
Медленно кладу руку на потемневшего золота узорчатое дно чаши. Больно… я все чувствую, и боль и эту постоянную, так и не испарившуюся со сцены вонь… просто здесь это уже не имеет никакого значения. Важен только шепот волн, и вслушиваться можно бесконечно долго, ведь только спустя вечность ты поймешь, о чем они шепчут…