В бой уходили десантники - Громов Иван. Страница 46
Здесь по приказу сверху они погрузились в эшелон и убыли в Москву. Выгрузились в Люберцах, получили новую задачу — встать заградотрядом на дороге Москва — Горький. С прибытием полка НКВД около 500 десантников Полозкова выехали в Рязань. Там их ожидал новый приказ — убыть в один из городов, где в то время проходило второе формирование корпуса.
Не знали тогда десантники, даже предположить не могли, что на конечной точке маршрута, кроме нового формирования, их ожидала подготовка к действиям по тылам врага в парашютном десанте. Судьба уготовила им на редкость трудное испытание — участие в беспримерном десантировании на захваченную врагом Смоленщину.
В то время обстановка на советско-германском фронте серьезно обострилась. Враг выходил на подступы к Москве. Разгорелось сражение, на завершающем этапе которого участвовал и 4-й воздушно-десантный корпус.
Первой тогда поднялась в ночное небо 8-я воздушно-десантная бригада подполковника А. А. Онуфриева. Из-за сложных метеоусловий экипажи самолетов так раскидали парашютистов, что действовать поначалу пришлось разрозненно, отдельными группами. Лишь потом они собрались в роты и батальоны.
Из-за усложнившейся обстановки десантирование других бригад временно было приостановлено. 8-ю бригаду подчинили 1-му гвардейскому кавкорпусу, который прорвался под Вязьму. Десантники громили врага с присущей им отвагой.
С большим разбросом оказалось десантирование 9-й и 214-й бригад. Однако и они действовали смело, самоотверженно. Почти за полгода боев воины крылатой пехоты прошли по тылам врага свыше 600 километров.
24 июня 1942 года корпус при поддержке 11-й и 23-й воздушно-десантных бригад прорвался через фронт и соединился со своими войсками. Десантники получили 10-дневный отпуск.
ДВЕСТИ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
По вражеским тылам
Задача на действия бригады полковника А. Ф. Левашова по тылам противника пришлась десантникам по душе. Они быстро погрузились на сосредоточенные из всего корпуса автомобили и обратным маршрутом — от Березино через Червень, Иваничи, Турин, Блонь, мимо своего военного городка в Марьиной Горке — двинулись к деревушке Талька. А дальше лесными и полевыми дорогами — до Мойсеевичей. Там разгрузились, и машины из других бригад убыли обратно.
С наступлением темноты десантники перешли в более безопасное место: переправились через реку Птичь и разместились в лесу южнее деревни Концы. Батальоны и другие подразделения заняли указанные участки, окопались, замаскировав свои позиции от наблюдения с воздуха.
С утра 29 июля 1941 года начальник штаба бригады со своими помощниками приступил к работе по организации охраны и обороны района сосредоточения, разведки и обеспечения боевых действий десантников.
Разведрота старшего лейтенанта Петра Поборцева и разведывательные взводы батальонов начали действовать. Во всех направлениях разошлись боевые группы. На следующий день, по их рассказам, десантники уже ясно представляли обстановку вокруг лагеря.
По дорогам Белоруссии с запада на восток катились колонны вражеских войск. На большаках лязгали гусеницами танки и штурмовые орудия, шуршали шинами автомашины. В небе гудели «юнкерсы». Повсюду слышалась чужая речь.
Связи с 20-м механизированным корпусом, с которым бригада должна действовать по тылам бобруйской группировки врага, установить не удалось, и это тревожило.
Не знали десантники, что силы, которыми располагал генерал А. Г. Никитин, были втянуты в бой с механизированными корпусами танковой группы генерала Гудериана, прорвавшимися по шоссе Слуцк — Минск, и потому задача о совместных действиях отпала сама собой.
Учитывая сложившуюся обстановку, полковник Левашов принял решение на самостоятельные действия.
На совещание прибыли командиры рот и батальонов вместе с политработниками. В ожидании комбрига обменивались впечатлениями о докладах и сведениях разведчиков, шутили, как и в мирные дни.
— А вот и наш «Вася-воздух»! — сказал в адрес начальника парашютно-десантной службы бригады Василия Нехорошева начальник инженерной службы Вениамин Горемыкин.
— Главному парашютисту просто, — вставил Александр Аксенов. — Знай себе вовремя подать команду «Воздух!», и никаких парашютных прыжков.
— Не отчаивайтесь, друзья, дела наши лишь начинаются, — поддержал разговор Матвей Носачев, старший инструктор политотдела.
— В окружение прикатили сами. Значит, дела не так уж плохи, все по-десантному, — сменил тему командир 2-го батальона майор Федор Антрощенков.
— Комбриг идет, — предупредил всех помощник начальника оперативного отделения капитан Александр Цвион.
К месту сбора с полковником А. Ф. Левашовым шел военком полковой комиссар И. В. Кудрявцев.
— Товарищи командиры! — подал команду для встречи комбрига начальник штаба.
— Товарищи командиры! — ответил на приветствие Левашов. — Прошу садиться.
Комбриг обвел взглядом собравшихся. На секунду-другую задержался на старших лейтенантах Григории Яковлеве и Петре Поборцеве, которые с началом войны приняли новые роты, и открыл совещание:
— Товарищи! Сейчас начальник штаба бригады познакомит вас с обстановкой и доведет приказ на боевые действия. Прошу, майор Сченснович. — И комбриг сел рядом с комиссаром.
На основании сводок Совинформбюро и данных разведгрупп начальник штаба доложил, что противник во многих местах вышел к Березине, захватил Слуцк и Бобруйск, а бригада находится уже в тылу фашистов и комбригом принято решение на самостоятельные действия, продолжая попытки войти в связь с мехкорпусом генерала А. Г. Никитина. В заключение объявил боевой приказ.
Рота Петра Поборцева получила задачу на ведение разведки. Роте связи приказано прикрыть действия саперов при подрыве моста через реку Солон. 1-му батальону майора Григория Лебедева предписывалось уничтожать гитлеровцев из засад на дороге Слуцк — Бобруйск. Батальон майора Федора Антрощенкова получил задание разгромить склады врага в районе деревни Глуша.
Остатки 3-го батальона капитана Николая Солнцева оставались в резерве комбрига. Две роты этого батальона и приданные ему подразделения из-за отсутствия автотранспорта остались у Березино в составе 4-го батальона под командованием капитана Ильи Полозкова, который встал на оборону моста по западному берегу Березины.
Майор Сченснович зачитал и пункты приказа на оборону района сосредоточения силами полевых караулов, а также другие решения командира бригады.
Когда начальник штаба закончил, комбриг поднялся. В несколько длинноватой командирской гимнастерке и темно-синей пилотке, из-под которой выбивались светло-русые волосы, он и теперь казался таким же собранным и спокойным, как и в мирные дни. Чувствовалось, что А. Ф. Левашов не удивлялся неудачному началу войны. Умудренный жизненным опытом, участник гражданской войны и войны с Финляндией, он знал, что придет время и враг будет разгромлен на его же собственной территории.
— Мы прибыли в этот район не ради разведки, а бить фашистов, — заговорил Алексей Федорович. — Поэтому необходимо кончить ведение разведки ради разведки. С этого часа требую докладывать мне, не сколько видели фашистов, а сколько уничтожили их. Приказ на боевые действия — закон.
Все отметили, что полковник Левашов стал немногословным, сдержанным, строгим.
— Заместителям командиров по политчасти задачу получить у полкового комиссара Кудрявцева.
Так кратко закончилось это совещание — первая и последняя встреча командиров штаба и политработников в таком составе за весь период действия по тылам противника. Теперь все встало на свои места. Десантники приступили к активным боевым действиям.
Ежедневно на выполнение заданий уходили и разведгруппы. В одну из них напросилась за «языком» Саша Попова, делопроизводитель штаба бригады. Она сама и предложила, как сделать засаду в одном из домов ближайшей деревни, в которую, по докладам разведчиков, всегда заезжали гитлеровцы.