Верховный Главнокомандующий (СИ) - Зеленин Сергей. Страница 183
Такая «иллюминация», давала очень причудливые, гротесковые тени — на полу, на стенах и даже на потолке и, всё вокруг казалось невсамделишным и каким-то сюрреалистично-колдовским — как в каком-то мистическо-фэнтазийном фильме, снятом «обдолбавшимся» до розовых соплей режиссёром-наркоманом…
Несколько освоившись, ставлю на колени свой саквояжик, достаю из него несколько тоненьких и разных папочек, выкладываю их на стол… Под внимательными взглядами, закрываю саквояжик, ставлю на пол и ногой задвигаю его за ножку стола. Раскрываю одну папочку и, обведя всех внимательным взглядом, спрашиваю:
— Ну что, «рыцари Круглого стола»? Приступим, помолясь?
После красноречивого молчания, я — перекрестив лоб православным обычаем, начал читать-бубнить «по-брежневски» по бумажке:
— Господа! Несмотря на то, что большинство из вас считает себя либерало-демократами западноевропейского толка, отличия в отношениях между властью и оппозицией в воюющей Англии, Франции и России разительны и, носят принципиальный характер. Ни в одной из этих двух стран, законодательные органы власти так не будоражили общественное мнение против исполнительно власти — как это происходит в нашей с вами Империи…
Помолчав и постаравшись заглянуть в глаза каждому — хотя бы на самый краткий миг, я громко и проникновенно спросил:
— ЭТО — ГЛУПОСТЬ ИЛИ ИЗМЕНА, ГОСПОДА?!
— …Ни в одной стране мира, испокон веков, общественным мнением не было принято объяснять ошибки военного руководства прямым предательством. А, ведь были времена — Москву сдавали, не Варшаву! Что было бы с Россией, если бы Петру Великому — после Нарвского поражения, общественность предъявила требования подобные вашим, а министры — отказались ему подчиняться? Вы об этом подумали, господа?
«На осиновый кол бы вас всех, Пётр посадил голой жоп…пой, — мысленно ответил сам себе, — что тут думать?!»,
— …Наконец, ни в одной из воюющих стран — кроме нашей с вами, Военное министерство не вело такой ожесточённой «войны» со своим же Верховным Главнокомандующим — как это происходило недавно между Сухомлиновым и Великим Князем и вот-вот разгорится между мной и генералом Поливановым — поощряемом вами к фронде.
Снова — помолчав, спрашиваю:
— ЭТО — ГЛУПОСТЬ ИЛИ ИЗМЕНА, ГОСПОДА?!
Послышалось глухое ворчание, как отдалённые — очень отдалённые раскаты грома… Но, я продолжал:
— Господа депутаты Государственной Думы! Почему, вам примером не служит поведение ваших французских коллег-парламентариев? В прошлом году — в первые дни и недели германского наступления, многим французам тоже казалось, что всё пропало — война проиграна. Да! Была критика, как своего правительства — так и, союзного — британского. Однако, вся Франция знала из уст своих депутатов Парламента: да, были досадные ошибки… Да, имело место гнусное предательство… Но, ошибки будут исправлены, предатели наказаны и вся нация сплотится вокруг своего Верховного главнокомандования и, с честью и победой закончит эту войну!
— В России же, почему-то всё по-другому: вносящая деморализацию безудержная клевета, липкие как грязь сплетни, грызня за власть на всех уровнях… Поиски «врага внутреннего» — вместо сплочения против врага внешнего, наконец!
— ЭТО — ГЛУПОСТЬ ИЛИ ИЗМЕНА, ГОСПОДА?!
Вижу, обеспокоенно переглядываются и привожу самый «убойный» казалось бы, аргумент:
— Как показали последние военные события, я имею в виду — сражение на реке Вилия, из произошедших ранее поражений русское Верховное Главнокомандование сделало правильные выводы. Теперь, надо только дождаться — чтоб предпринятые им меры организационного характера по повышению боеспособности Русской армии начали действовать. Если, мы с вами договоримся за «Круглым столом» и тыл России будет един с фронтом — то на следующий год, Императорская армия нанесёт скоординированный с союзниками удар по центральным державам с двух сторон! Императорский флот высадит десант в районе Черноморских проливов и захватит их — вековая мечта многих поколений лучших русских политиков о «щите князя Олега на вратах Царьграда» сбудется!
Однако, мы не на митинге где-нибудь, я не на броневике с протянутой рукой и передо мною не толпа легковерных обывателей… Это, прожжённые в подобной риторике политики из всероссийской «говорильни» — Государственной Думы.
Вижу — втуне пропадают мои словесные усилия: после первоначального шокового оцепенения, приходят в себя. Усмешки, шепотки друг другу «на ушко» с красноречивой «стрельбой глазками» в сторону меня.
Ладно…
Наконец то, ради чего я всю эту бучу взбаламучивал:
— Господа! Не хуже вас понимаю, что «российское самодержавие» — как форма политического устройства общества, изжила себя и, требует замены на что-то более современное и прогрессивное…
Удивлённо-настороженные взгляды — от меня явно ожидают какого-то подвоха.
Глубоко сожалеюще вздыхаю и, выпаливаю:
— НО, ЛОШАДЕЙ НА ПЕРЕПРАВЕ НЕ МЕНЯЮТ!!!
«Загудело»: депутаты и прочие иже с ними, переглядываются и, начинают что-то бубнить промеж собой, бросая на меня косые взгляды…
Достаю ещё одну папочку, извлекаю из неё следующую бумажку и, пробежавшись по ней наскоро глазами, делаю предложение — «от которого они не смогут отказаться»:
— Но, как только враг будет разгромлен и военная опасность отхлынет от нашего с вами отеческого порога, обещаю исполнить желание российской общественности и предоставить ей право самой решать вопрос об государственном устройстве страны.
Далее, читаю по бумажке вслух и, чем дольше читаю — вижу, как всё более и более вытягиваются у них от крайнего изумления лица:
«Я, Николай Второй, Верховный Главнокомандующий, Император всея Руси и прочая, объявляю свою волю всем нашим верноподданным.
МАНИФЕСТ:
Дни великой борьбы с внешним врагом кончились! В эти радостные дни единения с ликующим по случаю Победы народом нашим, объявляю о своём отречении от Престола Государства Российского и сложении с себя полномочий верховной власти.
Учитывая, что Царевич Алексей — любимый сын мой, не может исполнять обязанности Императора по причине слабого здоровья, а брат мой Михаил Александрович — в виду морганатического брака [215].
ПОВЕЛЕВАЮ:
Не позже чем в течении шести месяцев после подписания мирного договора с Центральными державами, произвести выборы в Учредительное собрание.
Не позже чем через шесть месяцев после созыва Учредительного собрания, выработать Конституцию — основной закон страны и, произвести выборы в новые институты власти.
До сего момента, буду считать себя Верховным правителем России и передача всей полноты верховной власти от меня к новому главе государства (возможно коллективному), состоится в момент его инаугурации и присяге верности народу и конституции.
Манифест вступает в силу и его положения начинают действовать, на другой день после подписания мирного договора между воюющими странами в Европе.
Подпись: Николай».
ТИШИНА…
Такая тишина, что слышно было как где-то высоко-высоко — где-то на почти космической высоте, косяк журавлей печально курлыкая летел куда-то на Юг… А за леском в болотине, квакали о чём-то о своём зелёные лягушки — ещё не переловленные все, членами военной делегации мсье Жакена…
Когда есть шанс договориться по-хорошему — всегда надо стараться использовать его до конца! Однако, от меня явно хотели услышать нечто другое: заговорили все сразу перебивая друг друга, понесли какой-то маловразумительный бред.
Старался отвечать каждому перекрикивая ор голосов, старался отвечать спокойно и аргументировано, но…
Внезапно, прямо в самый пик «разговора», я поморщился и схватился рукой за живот:
— Что с Вами, Ваше Величество?
— Извините, господа: должно быть во время своих злоключений близ реки Вилия, съел нечто несвежее и подцепил какого-нибудь особо зловредного глиста…