Невеста гнома (Жена гнома) (СИ) - Чигарина Георгия. Страница 31

 Было ли это честным? Я не знала. Запертые в городах-пещерах без права выхода оттуда. Большой мир, по мнению гномов, представлял для нас слишком большую угрозу, как для жизни, так и для сердца. Он искушал. Они же слишком долго копили на выкуп, чтоб терять товар и так проверять его на прочность. Товар. Смешно, но в их языке жена и товар звучали почти одинаково. Отличались лишь ударением на слога. Никакой романтики. Но мы ведь знали, на что шли. Тогда чему удивляться?

 Каждая из женщин, которая оказывались, здесь была лишней там, а здесь была нужна. Нужна ли я в прежней жизни кому-то? Не знаю. Но там я не могла найти свое место в жизни. Значит буду его искать здесь.

Говорили, что скоро должна была наступить весна. В пещере ничего не изменилось за время моего отсутствия, поэтому сказать какое время года сейчас было невозможно. Филь вызвался меня проводить до дома, где я жила. К своему страху, я забыла к нему дорогу. Пришлось вновь ее запоминать. Вот лавка с тканями. А вон там пекли хлеб. Вот и таверна, куда многие заходили. Я еще раньше приметила по количеству заходящих туда мужчин. Эта забегаловка находилась не так далеко от дома. Первый дом. Так звали его в народе. Или отчий дом. Отсюда мы должны были выпуститься со всеми знаниями, которые могут пригодиться жене. Готовка, уборка, стирка, штопка, знание языка и психология. Здесь это называлось знание быта. Прям школа домоводства. Я все это проходила на уроках домоводства в школе. А тут учили взрослых женщин. И узнавала я об этом, собирая обрывочные сведения пока болела. К моим соседям приходили жены, что-то рассказывала Шена. Мне оставалось только это систематизировать и понять.

 Нига, как увидела меня, так сразу стала обниматься. Я не ожидала такой встречи. А вот Филь только усмехнулся.

 — Долго тебя не было. Хотела проведать, да Филь не велела. Говорит, что тебе совсем плохо было, — сказала она.

 — Было. Сейчас уже лучше.

 — Не нагружай ее первые дни, — сказал Филь. Как-то мягко сказал. Я удивилась, услышав у него в голосе такие нотки. Нига смущенно улыбнулась.

 — Не буду. Ты на обед останешься? Принести?

 — Принеси, — согласился он. Осмотрел по сторонам. Сел за свободный стол.

 — Ты на сегодня свободна. На что есть силы, то и делай. Пойду пока Филя накормлю, — сказала она.

 Я поднялась наверх. Моя кровать была аккуратно застелена. Я переоделась в серое платье. От моего нарядного почти ничего не осталось. Оно было так испачкано, что восстановлению не подлежало. Внизу Нига о чем-то разговаривала с Филем. Какая-то аура тепла и доброты окружала их. Да так, что даже завидно становилось, глядя на них.

 Девчонки со мной не разговаривали. Демонстративно отвернулись. Я только плечами пожала. Пошла посуду мыть. Не хотят разговаривать, так не мое это дело их заставлять. Одна из женщин, которая приехала еще с летним обозом, рассуждала за кого надо замуж выходить. Как она говорила, самое главное, чтоб у мужчины были деньги и он ее мог обеспечить. Остальное было неважным. Хотела ее спросить про любовь и чувства, но не стала. Об этом спросила другая женщина, со шрамом на лице.

 — Да разве чувства важны в отношениях? — хмыкнула невеста. — Это все ерунда.

 — Я замуж выходила по любви. И трех детей народила в браке с милым, потому что хотела, чтоб дети были на отца похожи. Так и получилось. Хорошие ребятки были, — возразила женщина со шрамом.

 — Синта, ты забываешь, что здесь не голубоглазых блондинов, как твой муж. Высокий, статный — это все осталось там. Здесь все маленькие и страшненькие, — хмыкнула невеста.

 — Ты еще глупа, Пила. Видишь только то, что хочешь видеть. Люди — это не только деньги или внешность.

 — Вот и посмотрим, кто из нас, как устроится, — сказала Пила. Синта не стала с ней спорить.

 На кухню влетела другая женщина и с грохотом поставила поднос с пустыми тарелками. Те со звоном подскочили на подносе.

 — Ненавижу стариков! — прошипела она. — Риж словно издевается надо мной. Он второй раз уронил тарелку. Сидит теперь весь грязный в этих помоях и извинения бормочет. А ведь это мне за ним сейчас и вещи стирать, пол мыть. Почему мы должны за ними ухаживать? Я подписывалась в жены идти, а не за стариками ходить.

 — Нашла чему злиться, — хмыкнула Синта.

 — Нет, ну правда. Зачем нам всем этим заниматься? — спросила она. — Я столько лет училась мужиков ублажать, а теперь здесь прозябаю?

— Века, а ты хотела, чтоб тебя сразу к станку поставили? — не выдержала Синта. Смех наполнили кухню. Следом за Векой появилась Туна, которая возмущенно взяла ведро и тряпку. Я как раз закончила с посудой и решила помочь Туне. Она заметила меня. Улыбнулась.

 Мы зашли в комнату, где за столом сидел Риж. Старый гном, который уже ничего не видел и плохо слышал на одно ухо. Он часами не выходил из своей комнаты, покачиваясь в кресле и куря трубку. В комнате было так накурено, что можно было хоть топор вешать. На полу лежала грязная куртка рядом с пролитой кашей.

 — Чего пришла? Ругаться? Я тебе говорил и еще раз повторю, что ты дура.

 — Века на кухне осталась, — сказала я. Думала не услышит. Нет. Услышал.

 — Не знаю тебя. Глухую знаю, а тебя нет.

 — А откуда знаешь, что она глухая.

 — Молчит всегда. Остальные болтают. Как ты.

 — Я болела, — ответила я, доставая запасную шерстяную кофту из шкафа.

 — Слышал. Думал, что помрешь.

 — Не получилось.

 — Правильно. Нечего помирать. Тебе еще рано.

 Пока Туна убирала кашу с пола, я налила в глиняный таз воды из кувшина и предложила Ружу умыться. Я слышала о нем еще до болезни. Один из старых жителей этого дома.

 — Вот скажи, какого лысого пня я должен терпеть эту дуру? Она меня бранит. Я ей в ответ сказал. Так в меня каша полетела! Да я от руов защищал пещеры пока ее не то, что в помине не было, ее прабабка еще не родилась. Ты видела руов? — спросил он.

 — Нет, — помогая надевать кофту, ответила я.

 — У них огромные клыки, что с мою руку. И высотой в два меня. Повадились они одно время к нам в пещеры нас есть. И мы их отгоняли. Видишь вон тот топор? — Он ткнул в противоположную стену, где стоял топор. — Вот им я столько этих руов порубил! Да в каждой комнате пол можно было застелить вместо ковра. Эта же мелкая будет мне хамить!

 — Может случайно? — я попыталась смягчить ситуацию.

 — Ага, каждый раз так. А ты думаешь есть случай? — он схватил меня за руку. Да так крепко, что я испугалась.

 — Не знаю.

 — Я знаю. Нет этих случайностей. Все идет по цепочке. Эта дура будет здесь полы мыть, пока не поумнеет. Я еще посмотрю, как она ломаться будет, — довольно сказал он. Я осторожно освободила свою руку.

 — Это как понять? Ломаться?

 — Принеси мне поесть, — попросил он. — И больше не надо на меня эту кашу вываливать.

 Слова Ружа меня насторожили, но я не смогла его расспросить. Он просто уходил от темы. После того как я его накормила, то спустилась на первый этаж. Туна внизу разговаривала с Терном. Увидев меня, он махнул мне, чтоб я подошла.

 — Я принес лоскутки. С тебя платье для Туны.

 — Хорошо. Сделаю, — забирая узелок с тканью, сказала я.

 — Рад, что ты поправилась, — сказал Терн.

 Я отнесла тарелку на кухню и пошла искать Нигу. Девчонки демонстративно от меня отворачивались, когда я спрашивала про Нигу. Только Синта подсказала, где ее найти. Я смогла ее найти в пустой комнате, где она раскладывала чистые вещи по шкафам и разговаривала с одной вдовой, которая вышивала около окна.

 — Нига, спросить хочу, — сразу сказала я.

 — Так спрашивай. Чем могу — помогу, — ответила она.

 — Что значит нас будут ломать? — спросила я.

 — И кто тебе такое сказал? — спросила Нига.

 — Да кто-то из мужиков. Они уже воют от девиц этого года. И где таких набрали? Никакого уважения, — сказала вдова.

 — Как будто иначе было, — покачала головой Нига. — Себя бы вспомнила, Дира.