Ее чудовище (СИ) - Огинская Купава. Страница 46

Барона такой ответ удовлетворил.

— Что ж, не буду мешать правосудию, — сказал он, поворачиваясь ко мне. Подхватил под руку и уверенно потащил к дверям.

Когда мы проходили мимо капитана, я почувствовала, как моей спины касается теплая ладонь, — не утерпел он все же, потрогал, желая успокоить свое недоверие.

Удостоверившись в моей реальности, Санхел подарил мне усталую улыбку в ответ на вопросительный взгляд и повернулся к равнодушной леди.

Окончательная смерть сына окончательно подкосила ее.

Перед лестницей я притормозила, заставив остановиться и Барона.

— Что?

Я попыталась высвободить руку, но результатом моих стараний стали хмурый взгляд и предостерегающее:

— Дорогая.

— Можно, пожалуйста, я сама спущусь?

— С чего бы?

— Вы торопитесь, а я еще не очень доверяю своим ногам.

Барон внимательно осмотрел носки моих ботиночек, выглядывающих из-под волочащегося по полу подола халата.

Мимо нас, по стеночке, прокрался какой-то стражник и резво поскакал по лестнице, перемахивая через несколько ступеней за раз — так спешил оказаться как можно дальше от Высшего.

— Что ж. — Размышлял Барон недолго и пришел к одному очень неправильному и не совсем понятному выводу. — Если вдруг из-за тебя обо мне начнут распускать какие-нибудь новые глупые слухи, не соответствующие моему статусу и порочащие его, опровергать все будешь сама.

— Что?

Я растерялась и замешкалась, а когда Барон подхватил меня на руки и понес вниз, оцепенела от шока. Он шел вперед, не глядя по сторонам, и не видел, какими взглядами нас провожали. А я видела.

Мне сочувствовали, со мной прощались, некоторые уже вычеркнули меня из мира живых… что было обидно, так как полностью вернулась в него я всего несколько минут назад.

— Знаете, — сказала я с самым серьезным видом, какой только могла изобразить в своем положении: мокрая, в мужском халате, на руках у древнего чудища, — если какие слухи после сегодняшнего дня и появятся, они точно будут всячески поддерживать вашу жуткую репутацию.

— Обещаешь? — насмешливо спросил он.

Как будто я совсем глупая и стала бы что-то обещать такому серьезному типу… Вдруг я не права, а он потом ко мне придет требовать компенсацию за неоправданные ожидания?

— А ритуал правда призвал бы в тело сына леди Юдас Мертвого Бога?

Виртуозная смена тем разговора — не мой конек, но я старалась.

— В лучшем случае это был бы осколок его силы, что на первый взгляд не так уж и страшно. Хотя я бы не рискнул проверять, что из этого получится. В худшем — все захоронения на сотни километров вокруг поднялись бы. Эти земли стали бы домом мертвых.

Я поежилась. С какой стороны ни глянь, а перспективы печальные.

— Спасибо.

Барон усмехнулся.

— Не слишком ли часто ты меня благодаришь? — спросил он, а мне почему-то вспомнились мертвые глаза дамы Ариш.

— Нет.

*

Доставив к дверям дома, Барон опустил меня на крыльцо и, поцеловав ладонь на прощание, попытался смыться.

— Что ж, – он нахмурился, что-то припоминая, отстранился и отступил на ступень вниз, – Шелла…

— Ка-а-ак вы меня назвали? – изумленно перебила его я, ухватив за отворот камзола.

— А что? Разве тебя не так зовут? — спросил он насмешливо. Барон чувствовал мое смятение и наслаждался им.

— Д-да, но вы же говорили, что имена…

— Ты умерла, – напомнил он, и улыбка поблекла на его лице. Выцвела, смятая мрачными воспоминаниями. — И я решил, если удастся это исправить, сделаю для тебя исключение.

— Подумать только, чтобы вы признали мое существование, нужна была такая малость… — пробормотала я. — Раз уж мы с вами теперь такие друзья, что вы даже запомнили мое имя, может, расскажете, что со мной сделали?

— Друзья? — произнес он медленно, пробуя слово на вкус. — Мне не нравится. Позже я подберу другое определение наших отношений.

— И все же. – Поежившись от его обещания, больше походившего на угрозу, я упрямо повторила: – Что я теперь?

— Просто человек, – пожал плечами Барон. Я уже готова была поверить, что все обошлось, но он добавил: – Связанный со мной кровными узами.

— В смысле, мы теперь родственники? – ужаснулась я.

Он коротко хохотнул, впечатленный моей фантазией.

— Не родственники. Но если хочешь, можешь считать нас семьей. – Барон склонил голову набок, любуясь беспомощным выражением моего лица. – Это будет интересно.

Эпилог

Бозильда пришла на следующее утро. Сама.

Покрутилась у порога, убедилась, что мисочки нет, и, возмущенная подобным произволом, принялась орать.

Ее душераздирающий вой первой разбудил Улису.

Узнав, что все разрешилось, виновные найдены, а проклятие уничтожено, ведьма еще вчера вечером хотела вернуться в свой дом, но все же не смогла оставить меня одну — такой потерянной и жалкой, по ее мнению, выглядела я. Совершенно непригодной для безопасного одиночества.

Потерянной я себя и правда чувствовала, жалкой — не особо. Мне просто было неспокойно, не находилось место, и все валилось из рук. Я раз за разом вспоминала бледное лицо леди Юдас, тело ее сына, прикованное к кровати, и голодную темноту, поедающую меня. Отвлечься не получалось, занять себя чем-нибудь — тоже.

Мне нужно было как-то перетерпеть этот вечер и эту ночь, и ведьма вызвалась помочь с этим: отвлекала разговорами, прогоняла внутренний холод горячим чаем и свежими булочками, которые она не поленилась испечь. Это помогало.

Рядом с Улисой темнота за окном не казалась похожей на недавнюю хищную знакомицу, объедавшую плоть с моей души в немой бесконечности, и почти не пугала. И болезненная необходимость зажечь все светильники в доме, только бы было светло, постепенно улеглась, укрощенная ровной речью ведьмы.

Уснули мы лишь под утро. Убаюканная и наконец успокоенная я и полностью обессиленная Улиса.

Бозя заявила о себе в восьмом часу утра. Никто из нас не был готов к ее появлению.

— Пусть орет, — жестокосердно решила ведьма, повернувшись на другой бок.

Я согласно угукнула, малодушно натягивая одеяло на голову.

Бозильда самоотверженно орала еще с десять минут. Потом послышался ее душераздирающий, полный ужаса последний мяв, и воцарилась недолгая тишина.

— Не убили же ее… — пробормотала я, с трудом сев в постели.

Выбравшись из-под одеяла, я собиралась по холодному полу добрести до окна, чтобы посмотреть, что случилось, но не успела. На первом этаже, минуя все трудности, связанные с закрытой дверью и активированной защитой, послышались шаги.

— Дорогая! — раздалось снизу. После недолгой заминки Барон неловко и неуверенно добавил: — Шелла, я нашел твою кошку.

Я удивленно кашлянула. Непривычно было слышать свое имя в его исполнении. Необычно.

Улиса промычала что-то недовольное и накрыла голову подушкой.

Я ей завидовала. Мне тоже хотелось вернуться в кровать, забраться с головой под одеяло и сделать вид, что меня здесь нет. А вместо этого пришлось искать шаль и спешить на кухню, встречать гостя, что уже поднимался по лестнице на второй этаж.

— Держи. — Мне протянули Бозильду. Потрепанная и схуднувшая, она потеряла где-то значительную часть своей красоты, а после встречи с Бароном – еще и внушительную долю важности.

— Спасибо, — пробормотала я, неловко принимая ошалевшую кошку. — А что вы здесь делаете?

— Решил тебя проведать. Как себя чувствуешь?

— Сегодня хорошо, — сказала я и смутилась, расслышав в своем голосе обиду и упрек: потому что вчера мне было плохо, а он не пришел.

Бозя, которой никогда не нравились объятья, довольно быстро пришла в себя и с приглушенным мявом вывернулась из моих рук, на прощание с чувством пройдясь по ладони когтями.

Я ойкнула и выпустила ее. Кошка метнулась под стол, откуда послышалось грозное утробное ворчание. Я топнула ногой, собрав пострадавшую ладонь в горсть и с обидой глядя, как она наполняется кровью, Бозя воинственно зашипела в ответ.