Нарисуем, будем жить (СИ) - Каламацкая Елена Александровна. Страница 22

— А вам не интересно узнать результаты э… лотереи? — усмехнулся Коршун. Только и умеет криво ухмыляться, интересно, как будет выглядеть его лицо, если улыбнется. Появятся ли добрые лучики в уголках глаз или это будут грозовые молнии? Хотя какая мне разница. Что взять с сухаря и жмота!

— И так понятно, что ни один из «папаш» не доказывал с пеной у рта, что если посмотреть там-то и там-то, то точно будет то-то и то-то. Ведь так? С количеством хоть угадали?

Коршун снова скривил губы в усмешке.

— Вы правы. Первый мужчина… вам имена называть?

— Обойдусь.

Риксон достал блокнот и зажал в кулаках писаку. Ого, будет у нас самая подробная стенограмма.

Работа репортера в действии.

— Хорошо. Так вот первый заявил, что у его дочери родинка над грудью, — сказал и многозначительно замолчал. Ждет, что покраснею? Фи…

— Над какой грудью? — я слегка подалась вперед, придав телу соблазнительную позу.

— Ну, как., вашей, — сбился мужчина и уставился пронзительным взглядом намного ниже моего подбородка. На платье.

— Левой или правой? — поводила плечами вперед-назад.

Сухарь нервно сглотнул, отвел взгляд и буркнул:

— Не уточнил. Второй сказал, что у его дочери шрам на ноге.

— Левой или правой? — стукнула каблучками по полу.

— Он точно не помнит.

— На ноге где? Бедро, голень, коленка, стопа? — нет, задирать юбку не стала, но Коршун снова сглотнул. У королевских юристов, наверное, хорошее воображение.

— Просто на ноге. Ладно. Третий и четвертый заявили, что у их дочери нет никаких шрамов, потому что они оберегали и лелеяли свою деточку как самое дорогое сокровище, пока на него не покусились, нанеся им непоправимый моральный и материальный вред.

— Ой, бедненькие. А родинки? — я вдруг осознала, что… флиртую что ли? С чего это разошлась?

Всегда такая скромная девочка была. И о замужестве последнее время нет-нет, да и подумаю.

Гормоны играют? Хочу доказать что совершеннолетняя? Ну не таким же образом! Не убегаю от черного властелина с криком «помогите!» значит, психика уже не детская. Устоявшаяся. Чего не понятно то?

— Ну, они же мужчины, им надо спросить маму, а ее бедняжки давно нет в живых, — лорд выдохнул и поднял на меня глаза. — Ну как будете удочеряться?

— Даже по количеству примет не сходится, сами понимаете. А скажите, лорд Коршен, этих мужчин просто отпустят?

— Ни в коем случае! Мошенничество в нашем королевстве карается очень строго.

— Может, прежде чем карать стребовать с них штраф в размере моей компенсации? Тогда бы и мне заплатили и сами остались с выгодой, — предложила я разумную идею, мечтая воссоединиться с денежками положенными мне по закону, но тут же, придушив жадность, открестилась: — Хотя, нет мне ничего не надо. Жертвую в пользу бедных. Аферистов.

— Леди Яра, — лорд юрист подался вперед, — зачем вам деньги? Насколько я знаю, вас обеспечили одеждой, питанием и крышей над головой.

— Думаете приятно жить в академии на птичьих правах? А так бы я сняла комнатку и никому не мозолила глаза. Сама себе хозяйка.

— Яра, ты же теперь работаешь, — напомнил Риксон. — Жалованья вполне хватит и на съемную квартиру и на пропитание.

Обрадоваться разумной идее я не успела.

— Без моего разрешения, леди Яра, вы академию не покинете, — грубо перебив художника, сердито заявил Коршун. — Я несу за вас ответственность и только мне решать, где вы будете жить!

— А я могу подписать бумаги и снять с вас…

— Разговор окончен! Можете быть свободны! — оборвав на полуслове, стукнул по столу этот нехороший человек.

Я вскочила на ноги с одним желанием — быстрее покинуть кабинет с его невозможным хозяином.

Тоже мне рабовладелец нашелся. Жмот!

— Яра, ты иди, а я еще задержусь, — улыбнулся мне Риксон и по-свойски обратился к юристу: -

Риннард, мне нужны все имена и что вы там нарыли.

Они приятели? Веселый добрый художник и чопорный надменный сухарь? Младший лорд Фартон похоже очень коммуникабельный человек, везде имеет друзей. От принца до извозчика, а в серединке — юрист.

Выскочила из кабинета, кипя праведным гневом, но прежде чем отправиться в редакцию решила провести свою рекламную акцию. Бог с ним с Коршуном, тут роман нужно продвигать. Присмотрела кондитерскую, за стеклянной витриной которой просматривалось помещение полное посетителей, и вошла в нее, держа в руках новый журнал. Встала в небольшую очередь, уткнулась носом в текст и хихикнула. Раз хихикнула, два хихикнула. Расчет был прост — кто-нибудь захочет узнать над чем смеюсь, а я им: ах-ах-ах новый роман. Ну, как-то так. И в принципе план сработал.

— Попаданку читаете? А вы уже дочитали до места про отбор невест? Уча просто прелесть, правда?

Меня окружила стайка девушек, и они наперебой защебетали:

— Вот бы наш принц устроил такой отбор! А говорят, он собирается жениться и отращивает усы!

Будет отбор? Будет, будет! Нет, усы он всем лордам велел подравнять. Перед отбором! Скоро свадьба. Да нет же сначала отбор невест! Ой, а нас пригласят? Ой, а кого будут приглашать?

Девочки, а у меня платья подходящего для дворца нет. Ой, скорее бы пятница! Хочу на отбор! Пусть у нас тоже будет!

— Кто заказывал пирожное? — басовито крикнула от стойки дородная женщина в белом переднике и колпаке. — Пока омлет готовить не научитесь, сороки, никто на вас не женится! — и громогласно расхохоталась.

Я попятилась и выскользнула из шумного заведения. Эти девушки сдурели что ли? Ни слова в романе нет о нашем принце. В ро-ма-не. Хотя вначале они вроде просто мечтали, а потом сарафанное радио уже и отбор устроило, и усы принцу отрастило. Ну Тимка! Разрешили растрепать, так он все в одну кучу свалил.

— А мой мальчик сходу решил весь кроссворд! — мимо прошли две дамы, восторженно восхваляя умственные способности своих чад.

— А я опробую сегодня советы Шоко Ладки. Вы случайно не знаете кто это такая?

Ого, народ уже прочитал новый журнал и вовсю делится впечатлениями. Город бурлит, словно всем интернет подключили и пиариться не нужно. Я довольно усмехнулась и, вспомнив, что с работы отпросилась ненадолго, свернула в сторону редакции и прибавила шагу.

Влетела в кабинет и неожиданно попала прямиком в горячие объятия лорда Фартона старшего. В

буквальном смысле! Главный редактор, отличающийся холодной сдержанностью и рассудительностью, схватил меня за плечи и ощутименько так потряс.

— Что это значит? — только и успела вымолвить я, щелкнув зубами.

На мне яблоки не растут, зачем трясти? Подумаешь, задержалась немного для дела же. Или здесь так опоздавших сотрудников принято наказывать?

— Леди Яра, у нас скупили весь тираж! До обеда!

— Ничего себе! Это же хорошо? — сообразив, наконец, что это не наказание, а проявление радости,

улыбнулась я.

— Конечно. И ко мне прибегало уже четыре курьера с записками от рассерженных леди!

— Не поняла? На что они рассердились?

— Им не хватило журнала! Мы печатаем дополнительный тираж! Такого никогда не было!

— Ура! Классно!

— А вы знаете, что в городе скупили все яйца?

— А я слышала, наш принц бреет усы и женится!

Никогда не думала, что буду так хохотать на пару с лордом редактором. Вскоре к нам присоединился

Риксон, тоже немного поржал и приступил к статье о мошенничестве. Лорд Фартон немного подостыл и напомнил, что всем нужно работать.

— Леди Яра, я жду вторую главу.

— О, я тоже жду, — хохотнул художник, не поднимая голову от статьи. — Как там дела продвигаются?

Может, расскажешь в двух словах?

— А я не знаю, — беспечно развела руки в стороны и пожала плечами. — Еще не писала.

— Как?! — взревел редактор, наплевав на вежливость. — Как не писала? Чтобы к среде текст лежал у меня на столе! Нет, ко вторнику! Вот прям сейчас садитесь и пишите!

— Нет-нет, здесь я не могу. Мне дома работается лучше.

Куда же я без Феди? Вот принесу ему новенький журнал, и начнем вторую главу писать.