Новая жизнь Семёновны и Захаровны (СИ) - Светлова Маргарита. Страница 32
С чистой совестью и полнейшим штилем в мозговой системе. Спросите, почему штилем? Отвечу: у них от передозировки информации произошло зависание мозговой деятельности. Мудро рассудив, что им срочно требуется перезагрузка, иначе лёгкая степень шизофрении обеспечена, посему вся гоп-компания рухнула спать. И только смерть решила удалиться на свой излюбленный пенёк, поразмышлять в одиночестве, как она умудрилась так опростоволоситься.
***
— Ничего не понимаю… — развела она руками и начала обсуждение сложившейся ситуации с умной личностью, то есть сама с собой, — с одной стороны, мне этих бывших старух прихлопнуть хочется. А вот с другой — они как бы мне помочь хотят. И самое странное, я начинаю проникаться к ним симпатией, более того — мне иногда кажется, мы словно из одного теста. Нонсенс! — воскликнула он, затем, тяжко вздохнув, принялась искать выход из сложившейся ситуации.
Одна её часть требовала отмщения за их дерзость и побои, а вот вторая… Потом вновь брала вверх первая, заглушая светлый порыв, и вновь требовала расправы, причём изощрённой такой, чтобы ух! И опять светлая часть души напоминала о том, как те с волнением и заботой интересовались её проблемой. Неизвестно, чем бы её метания закончились, но она вспомнила про листок, трясущимися руками от волнения достала его и быстро пробежалась взглядом по списку.
— Уф, — с облегчением выдохнула, — кажись, отпустило.
Обрадовалась, что всё встало на свои места, и вновь была преисполнена решимости воздать вредным ведьмам по заслугам. Не то что бы она была зловредная, просто ей не хотелось повторения прошлой ошибки. Ведь тогда она искренне верила, что ее могут полюбить не только из-за внешности. И страшно за свою наивность поплатилась. В общем, её амурный эксперимент провалился с треском. Как говорится: не любила, и не стоит начинать.
— А с другой стороны, они не пытаются мне пустить пыль в глаза. Говорят как есть и что думают… — принялась она вновь рассуждать, — так какого я трясусь, как заяц трусливый? Может, действительно рискнуть? — она соскочила с пенька и заметалась из стороны в сторону, продолжая разглагольствовать. — Тем более что я, собственно, теряю? Да ничего! Всё равно скоро сгину, так почему же не прожить остаток своих дней, веселясь с размахом? Тем более и компания меня вполне устраивает, они вредные, под стать мне, да и почудить горазды. Да мы с ними весь этот мир всколыхнём перед тем, как бездна поглотит меня. Возможно, они мне поставят памятник, пусть и посмертно. — Уж больно ей понравилась мысль о памятнике, очень хотелось, чтобы о ней помнили века, посему она продолжила: — И из поколения в поколение будут рассказывать, как со смертью ведьмы тут чудили. Точно! Как я сразу не догадалась?! Если о тебе помнят, то и душа в бездну не угодит. Вот я дурында! — стукнула она ладонью по лбу. — Так с этим разобрались, но что с нежданным «счастьем» в виде пары делать? — задумалась она вновь, но ничего путного ей в голову не приходило, только одна непотребщина в мыслях крутилась. — Не, ну а почему сразу разврат? — начала она оправдывать свои нецеломудренные мысли. — Он моя пара, так что я могу смело нырнуть в пучину страсти и…
Прикрыв глаза и тут же представив эту пучину, она блаженно улыбнулась. Возможно, косточка долго бы еще прибывала в грёзах, но это для неё пока роскошь — работу никто не отменял. Сплюнув от досады, она посмотрела на лист, что продолжала держать в руке.
— Да гори оно всё синим пламенем! — воскликнула, и список прегрешений вспыхнул. — Долой грусть печать! Да здравствует дебош с развра… — на последнем слове она резко замолкла, озираясь по сторонам, спохватившись, что её могут услышать. — Ну… это… любовь чистая.
Поправилась она и шагнула в портал, неожиданно осознав, что эта собачья работа ей до чёртиков надоела и неплохо что-то изменить, иначе она свихнётся.
Глава 25.
Не только у ведьм, домовых, магов и смерти был сегодня тяжёлый денёк и ночка. Жители зачарованного леса, прознав, что в нём появились ведьмы, вначале обрадовались и были готовы устроить праздничные пляски, но, узнав, что те необученные, ломанулись прочь из эпицентра опасности, с перепугу напрочь позабыв о магической стене. Даже вековые энты поддались паническому настроению и, ломая деревья, мчались не разбирая дороги. То, что после их пробега оставалась полоса сломанных деревьев и словно вспаханная целина, говорить не стоит. Но побег не удался. Многие из спасавшихся со всей дури впечатывались в стену, получали всякого рода повреждения и, кряхтя и охая падали. Но были и те, кто считал себя хитрее других: обогнув валявшиеся тела, они скоренько начали рыть подкоп под стеной. Как вы уже догадались, и их хитроумная затея провалилась с треском. Правда, у первых после столкновения со стеной начали проявляться синяки и ушибы, а у энтов вдоль стволов болтались сломанные ветви, и всё это смотрелось со стороны весьма печально. И немудрено — с разбега об стену. Но это всё мелочь по сравнение с той катастрофой, какую они нарисовали в своём воображении. Как говорится: у страха глаза велики. Ругая судьбу за несправедливость и потирая ушибленные места, хромая и отряхивая землю с травой, волшебный народ и живность стали собираться на ночное собрание, чтобы решить, как им из-за дури ведьм не сгинуть. Первой взяла слово кикимора:
— А давайте их, пока спят, придушим подушкой по-тихому, а? Нет ведьм — нет проблем.
— Латунция, а ты, оказывается, у нас кровожадная, — хмыкнул леший и с осуждением посмотрел на нее.
— А ты, я посмотрю, у нас добрый, — упёрлось она руками в бока, — может, подскажешь более гуманный способ спасти наши шкуры?
— Я не говорю, что против такого расклада, но это можно будет сделать только в крайнем случае.
— Интересно ты рассуждаешь, — подала голос волчица, — не подскажешь, как определить, что у ведьмы в голове созревает именно крайний случай? — она опустила морду, увидела змею, лежавшую на пеньке. — О! — воскликнула, показывая лапой на гадюку, — а давайте её пошлём, она их куснёт разок, и все проблемы сами по себе рассосутся.
— И не подумаю, — слегка приподняв голову, чуть слышно прошипела змея.
— Тебе что, яда жалко? — начала возмущаться кикимора, отходя от ядовитой змеи подальше.
— Нет. И даже не прочь поделиться, а если у меня на всех не хватит, могу своих попросить, думаю, они с удовольствием продемонстрируют, насколько щедры. Есть желающие? — тут же встала в стойку мудрая змея, обводя собравшихся устрашающим взглядом, но только тех, кто из плоти и крови, остальным участникам собрания её угроза как слону дробина.
— Мне твой яд как-то побоку, — вновь взял слово леший, — а народ не пугай почём зря, что, не видишь, и без того перепуганы.
— А я и не пугаю, предлагаю начать здраво рассуждать, а не нести всякую околесицу.
— Это ты сейчас о чём? — присаживаясь рядом с пеньком, поинтересовалась у гадюки дриада.
— Я о том, что только дурни своих спасительниц губит. Или вам до конца дней хочется прозябать в закрытом пространстве?
В закрытом пространстве всем жить осточертело, но и ведьм опасались.
— А гадина дело говорит, — пробасил энт, хмуро осматривая свои повреждения, — нужно с ними договориться.
— А может, взятку сразу? — почёсывая ухо, поделился идеей медведь.
— А что, дельное предложение, мы им взятку, а они не экспериментируют, — поддержал его леший.
— Ты, пенёк не отёсанный, сам-то веришь, чтобы ведьмы от своей сущности отказались?
— Им необязательно отказываться, пускай обучаются под присмотром знающего мага.
— Ага, и где нам в зачарованном лесу умника взять? И не факт, что маг знает, как правильно развивать дар у ведьм! — взвилась кикимора.
— А пусть им смерть поможет, как с домовыми, — сидя на энте, поделилась новостью сорока.
— Да ладно?! — не поверил леший.
— Да что б мне онеметь навеки, если я вру!