Скиталец по мирам (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте". Страница 9

Ещё немного помусолив эту тему, я посмотрел на экран коммуникатора. Время уже перевалило за полночь. Вот-вот могут показаться патрули. Надо ускориться. Я почти побежал, быстро преодолевая расстояние.

И тут из-за угла появилась длинноногая припозднившаяся куколка. Она была хороша, как холодное пиво в жаркий день. У меня аж волосы на руках встали. Девушка заметила мой интерес. Вот только жаль, что наши эмоции кардинально не совпали. Она облила меня презрительным взглядом из-под густых ресниц, а потом вдруг спросила, заметив гитарный футляр:

— Вы музыкант?

— Эм-м, — смешался я. — Ага.

— А на чём играете?

— На барабанах, — неуклюже ответил я, проходя мимо неё с бомбой в футляре. — Люблю, когда громко звучит.

Она проводила меня озадаченным взглядом, а потом двинулась своей дорогой. Нет, вы видели, видели? Сама со мной заговорила. И почему-то на миг мне показалось, что наша встреча совсем не случайна.

 А стройка между тем приближалась. Через несколько метров я уже находился на её пыльной территории. Прошёл ещё какое-то расстояние и отыскал глазами то место, которое описывал Джин. Очень удобно. Оно со всех сторон окружено недостроенными домами, разрисованными граффити, рядом плещется океан. Звуки прибоя разносились далеко по окрестности.

Недолго думая, я подобрал железный штырь и выкопал им неглубокую яму в податливой земле, которую сюда завезли с материка. После чего положил в неё бомбу, засыпал почвой и стал легонько утрамбовывать. Два притопа, три прихлопа — и готово. Вроде никто ничего заметить не должен.  Место, в котором я «похоронил» взрывное устройство,  ничем не отличалось от остального пейзажа.

Отряхнув руки, я посмотрел на время. Оставалось всего ничего. Надо срочно валить домой. Я побежал прочь, снизив скорость только тогда, когда покинул пределы замороженной стройки. Дальше шёл лишь чуть быстрее обычного, но всё же мне удалось добраться до своей улицы до того, как ожили камеры.

Возле моего дома, как и во всём этом захолустье, их не было. «Одноглазых наблюдателей» тут когда-то пытались установить, но местная шпана постоянно их разбивала. Кстати, я к этому благородному делу тоже приложил камень народного гнева.

Наконец-то проникнув в подъезд, я добрался на лифте до шестого этажа. Тут на лестничной клетке околачивалась соседка из квартиры справа и парень по имени Микаэль Нильштейн, сценический псевдоним Мик Нил. Он жил на этаж выше и был мне другом. Я поздоровался с приятелем за руку и посмотрел на соседку, которая курила, сидя на ступеньке лестницы. Мой взгляд наткнулся на её округлившийся живот.

Мик заговорщицки подмигнул мне и многозначительно произнёс хорошо поставленным голосом:

— Нет, она не потолстела. Просто членский взнос. И я тут ни при чём.

— О как, — выдохнул я. — Поздравляю.

Она молча кивнула, глядя мутными глазами сквозь сигаретный дым, и промычала, еле ворочая языком:

— Когда родится… ты приглашён… обмоем.

 Я втянул ноздрями воздух. Да, точно, пахнет спиртным, аж закусить охота.

— Хорошо.

Мне тогда было неведомо, что ко времени рождения её сына судьба занесёт меня так далеко от этого места, что страшно сказать.

—  Ли, а ты мой монолог не послушаешь? — внезапно спросил Мик, достав из кармана измятый листок бумаги и поправив длинную чёлку, которая падала ему на физиономию, закрывая лицо до самого тонкогубого рта.

Парень был комиком и выступал в местных барах, пытаясь веселить народ. Порой я испытывал испанский стыд, слушая его спичи. Так-то он человек хороший, но стезю выбрал не ту. Ему бы лучше куда-нибудь в театр или на телевидение.

Мик был хрупким бледным юношей со взором горящим и правильными чертами узкого лица. Его пронзительные чёрные глаза иногда вспыхивали таким огнём вдохновения, что становилось страшно. Вот только то, что он шутил в эти мгновения, едва ли вызывало смех. Ему бы так же увлечённо читать стихи или играть роли, но никак не веселить народ. Я это часто повторял, но он упирался и говорил, что сердце велит ему писать шутки.

Я устало произнёс, намеренно сгорбившись:

— Давай потом? Мне сегодня пришлось нехило впахивать.

— Ладно, завтра зайду, — погрустнел парень, а затем насмешливо добавил: — Надеюсь, тупиковая ветвь развития ускачет в клуб?

— Сэм? — уточнил я, и так прекрасно догадываясь, кого он имел в виду; парни сильно недолюбливали друг друга.

— Да.

— Уйдёт. Я, скорее всего, тоже, — добавил, памятуя об операции «Большой бум».

— Жаль, — ещё больше опечалился друг.

В этот момент громко икнула соседка и выронила сигарету. Хотела наклониться за ней, но упала, продемонстрировав нижнее бельё, показавшееся из-под задравшейся юбки.

— Помогите… ик… даме подняться, — промычала девушка.

Обученный манерам Мик начал суетиться, а я торопливо скрылся в квартире, подумав о том, что на этом этаже настоящий кладезь занимательных личностей. Себя и Сэма я смело включил в их число. Вот посудите сами. Справа жили три девицы, включая ту, которой сейчас помогал Мик, и всё состояли в официальном браке друг с другом. Кстати, как они теперь будут жить, если одна забеременела от мужика? Ладно, это их дело. Поехали дальше… Я и Сэм, понятно, чем занимались. А сосед напротив всё время варил какую-то ядрёную вонь. Я не удивлюсь, если его рано или поздно заберут за распространение наркоты.  Только новосёлы, которые проживали рядом с любителем вони, представляли собой образцовую семью из пяти человек: два мужа, жена и два сына. Лишь на них вся надежда в этом загнивающем мире.

Неожиданно из потока мыслей меня вырвал голос друга, донёсшийся из комнаты:

— Долго же ты дышал свежим воздухом. Я даже запись со «Шмеля» успел посмотреть… Красивая баба.

— Да я мир спасал, пока ты тут ляжки тянул, — весело крикнул я, сняв ботинки и отправившись в душевую кабину, которая была такой маленькой, что Сэм, когда мылся, чуть не выбивал задницей раздвижные дверцы.

— Ну, и как успехи?

— А ты разве не замечаешь, что до сих пор жив? — иронично бросил я, избавляясь от одежды, а потом закидывая её в стиральную машину.

— Молодец, — похвалил меня друг, а затем серьёзно добавил: — Твой дед-террорист опять умудрился выжить.

— Вот кто действительно молодец, — глубокомысленно прошептал я, включив воду.

Парень крикнул что-то ещё, но я его уже не слышал, так как смывал с себя грязь. Короткий душ освежил и прочистил мысли. Выйдя из кабины, я надел чистые трусы и направился на кухню, где, используя горячую воду, сотворил себе из серой субстанции вполне годный суп. Сел на стул, бескультурно поставил локти на стол и принялся поглощать его под тревожные восклицания Сэма. Он продолжал смотреть «Вторую жизнь». Из комнаты раздавались приглушённые звуки: предсмертные хрипы, хлопки выстрелов, визг бензопилы и чьи-то стоны.

Дохлебав супец, я посмотрел на экран коммуникатора, чтобы уточнить который сейчас час. Выходило, что пора бы уже звонить Антиквару, а то босс начнёт лютовать. Я плотно закрыл дверь в кухню и набрал номер. После непродолжительного ожидания раздался такой хриплый голос, будто Антиквар всю жизнь провёл глубоко в шахте:

— Слушаю.

— Здравствуйте. Вы сейчас не смотрите «Второй шанс»? — вежливо поинтересовался я, пряча за банальными словами важный подтекст.

— Нет, но хотелось бы узнать, что там произошло, — внушительно произнёс босс.

 Я услышал нотки недовольства. Он явно хотел, чтобы я позвонил раньше и сообщил о том, что вышло из слежки за Джином.

— Всё нормально. Наш любимец выиграл. Могу в подробностях рассказать, как это было, — проговорил я, поковыряв зубочисткой между зубов.

— Хотелось бы услышать при личной встрече. Сейчас уже поздно. Так что заходи утром… — Антиквар назвал время, услышав которое я еле сдержал болезненный стон. Это было чертовски рано. — Доброй ночи.

— Доброй ночи, — вяло обронил я и сбросил вызов.

Набери я шефа раньше, он мог бы настоять на немедленном приезде, пока сегодняшняя карта отключённых камер ещё актуальна. Теперь же подобный ночной визит был подозрителен, а проблемы с полицией никому не нужны: тем более нам.