Жемчужина Шелтора (СИ) - Полынь Кира Евгеневна. Страница 13
Стальные глаза ярла смотрели на меня с интересом и злостью. Он как будто впервые решил заглянуть под внешний фасад и узнать что там, на самой глубине и разрушить, сломать, даже самые первые ростки неповиновения.
Вместо того, что бы ударить меня, приказать высечь плетьми, мужчина медленно потянул свою руку вверх, и мне пришлось последовать его примеру. Он встал, продолжая поднимать руку, утягивая меня за собой. Уже стоя на носочках, я старалась как можно выше выставить руку, но вскоре едва не повисла в воздухе. Он специально держал руку так, что бы я могла устоять, только прижавшись к нему и… улыбнулся.
— Ну как? Так твоя гордость тоже оскорблена? — Спросил он, следя за тем, как я барахтаюсь на вытянутых руках и ногах.
Я только сжала челюсти и опустила голову. Пусть только отпустит, боль невыносимая. Раскрытой ладонью все же приходилось хвататься за свадебную рубашку на груди.
Словно прочитав мои мысли, Торунн прижал меня к себе, подхватывая под мягкое место, распластывая меня по себе.
— Хочешь снять браслет? Что ж, пойдем. — Шепнул он мне на ухо, ошпарив кожу горячим дыханием, предупреждая о том, что мое желание обязательно исполнится, и я пожалею об этом.
Ярл направился в сторону двери вместе со мной на руках, под подбадривающее улюлюканье, и последнее что я увидела, прежде чем остаться с ним наедине — испуганное и бледное лицо капитана.
Глава 11
Мужчина нес меня по коридору так, будто я мешок с мукой, пресекая на месте любые попытки вырваться. Моя связанная рука вновь оказалась за спиной, потому как мужчина обхватил меня уже двумя руками, и продолжал, широко шагая, уносить подальше от торжества. Все дальше и дальше от мнимого спокойствия.
Пришел страх. Вывернутое плечо ныло, и я сморщилась, сжимая зубы.
Истерика, стоявшая в горле последние минуты, набирала обороты, превращая меня в забившегося от страха зверька, который бессмысленно трепыхался в пасти у зверя, надеясь вырваться. А он животное. Без сомнений. Дикий, порывистый, хищный. Он перекусит меня и выплюнет, заставит жить и мучиться, не проявив милости и не прикончив. Я была уверена, что такие, как он, позволяют врагам в полной мере ощутить боль существования, молить о смерти. А сейчас этот монстр тащил меня в свое убежище.
Ярл не обращал на мои попытки вырваться никакого внимания и упрямо нес меня вдоль по коридору.
Когда он затащил меня в комнату и громко хлопнул за нами дверью, я уже готова была умереть от страха, который кипел в крови, разгоняя сердце до невероятной скорости. Броситься в сторону, или замереть, молясь, чтобы он потерял меня из виду. Глупые надежды с болезненным писком падали на спины и поднимали к небу уже безжизненные глаза.
Ярл начал двигаться в мою сторону, я же пятилась назад, мечтая разорвать ленту и сделать расстояние между нами непреодолимым. Стоило мне стукнуться ногами о край кровати, как Торунн толкнул меня в грудь. И упав, я тут же оказалась погребена под тяжелым телом супруга.
— Все еще хочешь разорвать браслеты, Бланш? — Шепотом спросил он, свободной рукой убирая пряди с моего лица.
Он был совершенно спокоен. Пока я умирала от страха, ярл не испытывал никаких эмоций, но я уже успела понять, что это всего лишь равнодушная маска, под которой может таиться все что угодно. Только глаза цвета природного гнева могли выдать то, что происходило в его голове.
— Значит, он захотел с тобой ночь. — Говорил ярл, прижимая мою руку, которой я пыталась его оттолкнуть, к постели. — Даже в боях принял участие. Тебе было хорошо с ним, Бланш?
От удивления я открыла рот и непонимающе уставилась на ярла.
— Я спросил — хорошо? — Рыкнул он, двинув бедрами и подхватывая мою ногу под коленом. — Тебе понравилось стонать под ним, жемчуг мой?
Жарко шептал он, поднимая мои юбки и пробираясь пальцами к голой коже. После каждого движения он замирал, и вновь двигался, расталкивая мои ноги в стороны. Я не была напугана. Я была почти мертва от страха.
Рывок и завязки на плечах не просто развязаны, а сорваны с мясом, и рубашка затрещала по швам, покоряясь жесткому напору мужчины, оставляя горящие следы на нежной коже плеч. Он обнажил мою грудь и припал к ней губами, втягивая в себя один сосок, сжав между пальцев другой.
— А он делал так? А, Бланш? Ласкал твою грудь?
Я как будто язык проглотила, не в силах даже пошевелится. Свободная рука уже не казалось даже малейшим шансом на спасение и, сжав кулак, я впилась ногтями в свою ладонь. О, боги, как вы могли допустить такое.
Ярла было не остановить. Он уже расстегивал бляшку ремня, освобождая свое возбуждение из брюк. Он рычал, прижимая меня к постели, вдавливая пальцы в кожу до синяков, кусал, оставляя следы и кажется, наслаждался моим страхом, пил его, вбирая с ароматами моего тела. Он время от времени возвращался к лицу, оставляя на нем влажные дорожки от рваных, диких поцелуев не приносящих ничего кроме боли и отвращения.
— Ну, хорошо тебе сейчас, Бланш? Лучше чем с ним? — Его пронизывающий до костей голос был везде, звучал отовсюду, погружая меня в темноту состоящую только из него.
Я только зажмурилась. Плевать. Пусть делает, что хочет и убирается в постель своей жены.
Горячий член прижался к внутренней стороне бедра, и это немного отрезвило, но как только он потерся о совершенно сухую кожу моего лона, я вновь провалилась в этот отстраненный мир, зарываясь в себя, пытаясь убежать от неминуемого.
— Что? Не хочешь меня? Жаль, я хотел как лучше. — Он плюнул себе на руку и просунул ее между наших тел, смазывая свой орган, для входа.
Рывок, и пронзающая боль буквально молнией прошлась через все тело. Я, кажется, закричала, инстинктивно пытаясь выбраться из сильного захвата ярла. Он двинулся раз, двинулся второй, и замер, оставаясь во мне.
Я рыдала, но слез не было и тело просто тряслось в истерических спазмах. Хотелось свернуться клубочком, но тяжелое тело ярла был единственной и самой нерушимой преградой.
Чужие пальцы потрогали нежную кожу моих складочек и, вытянув их перед собой, ярл увидел кровь.
Лента на руках полыхнула тихим светом и разделилась на два брачных браслета, наконец, разделяя нас друг от друга. Признавая брак консумированным. Я отвернула лицо и закрыла его ладонью, пряча запоздалые слезы.
Какое унижение. Да черт с ним с унижение. Какое разочарование. Не смотря на всю катастрофичность ситуации с этим насильственным замужеством, а до последнего была уверена, что супруг будет мягче и попробует понять меня. Я не мечтала о чем-то полном любви и всего, что в это браке мне гарантированно не светило. Только немного понимания. Немного терпения. Я же знала, что будет, мне просто нужно было чуть-чуть ласки. Но меня взяли. Грубо, резко. Растаптывая мое чувство собственного достоинства по каменному полу. Всмятку. Мой первый раз стал наказанием за несовершенную измену. Оправдалась, но легче мне не стало. Вот она взрослая жизнь. Ты понесешь наказание, даже если не виновен. И если удастся доказать свою невинность, чертовы извинения не принесут облегчения, ведь все уже случилось. И нет, все совсем не так как я думала в детстве. Прощение никак не зависит от чувства обиды, оно напрямую связанно только с тем, как быстро ты умеешь заживлять свои раны. У меня это была первая. Такая глубокая, рванная. Приносящая боль всему, пропитывая ядом каждую мысль. Отравляя меня, вызывая жалость к самой себе, делая жалкой, грязной, недостойной. Я хотела себя жалеть. Хотела себя винить. Нужно было промолчать тогда, и возможно ярл был бы нежнее. Не нужно было его злить. Но какое сейчас это имеет значение?
Мужчина приподнявшись, спустился вниз, оказываясь между моих разведенных ног, которые я тут же попыталась сдвинуть, еще лучше свернутся комочком, потому как боль внизу живота была нестерпимой.
— Я только посмотрю. — Тихо сказал он, придерживая меня за лодыжки.
Плевать. Плевать. Плевать.
Уже ничего не сделать. Пусть делает, что хочет и уходит. Боги, пусть он просто уйдет. Его присутствие и близость были не выносимы, раздавливая последний ростки моей гордости под его тяжелыми подошвами.