Второй уровень (СИ) - Ветров Илья. Страница 57

Тот так и стоял у того самого дерева, где я повстречал его впервые. И, как и в прошлый раз, это был его двойник, иллюзорный клон.

— Не думал, что эта хищница так легко сольется, — усмехнулся Маузер, и осмотрев мою заросшую волосами голову и бородой лицо, насмешливо добавил, — Впрочем, будет знать, что в некоторые дела лучше не соваться. Так ведь, номер два?

Да, все именно так. После полугода проведенного в комнате очищения мой рейтинг вновь вырос, так что я обошел девушку, что была на второй позиции. Теперь на втором месте располагался мой ник. Тем не менее, на первом месте после победы над Громом по-прежнему оставался Маузер и это означало лишь то, что система расценивала его сильнее меня. Именно на это и намекал Маузер своими словами, а еще он открыто говорил, что наш поединок отложился лишь на время и я все еще остаюсь его жертвой. Пусть это не было произнесено вслух, но этого и не требовалось. Взгляд, интонация, мимика, для меня больше не составляло труда читать все это. И именно по этой причине я не стал ничего говорить в ответ, просто пустил волну света и с помощью «резонанса» развеял иллюзорную копию Маузера. Прошла рябь, а затем иллюзия исчезла. Неохотно, надо сказать, но она исчезла.

Я был удивлен тому, как не просто это оказалось, но и в глазах моего собеседника тоже отразилось удивление, прежде чем он исчез. И это реально обрадовало.

На всякий случай огляделся и еще раз просканировал округу на предмет наличия других игроков. Их было прилично, но все расходились подальше от этого места. Никто даже не рассматривал меня как потенциальную цель. Оно и понятно, мало кто решится напасть на второго в рейтинге игрока. Тем не менее, я активировал светомаскировку светлячков вокруг себя, одновременно с ней «тишину» и, запрыгнув на материализовавшийся щит, полетел к себе домой. И плевать, что маркер на карте отлично показывает информацию о моем местоположении любому желающему. Пусть приходят, если не страшно. Мне же сейчас больше всего хотелось попасть домой и не было до остального никакого дела.

Рисунок города подомной быстро менялся, но прокачанное зрение позволяло все разглядеть. Все, все. Людей, беззаботно прогуливающихся посреди рабочего дня, и машины, спешно возвращающиеся на работу с обеда. А самое любопытное в том, что практически возле каждого объекта теперь всплывало множество системных окон. Даже не знаю с чем это сравнить, со стратегией какой-то продвинутой что ли? Вон зацепился взглядом за машину и тут же выскочило системное окно с фирмой и маркой автомобиля. Более того, там были данные по двигателю, максимальной скорости, времени разгона, габаритах и даже год производства. Словно интернет брошюрку с сайта официального дилера читаешь. Правда, подобная информация была не по всем, а только по тем автомобилям чей рецепт имелся в меню моего крафта. Точно так же было и с людьми. Опознание позволяло установить неприличное количество сведений, но отсюда сверху помимо ФИО указывался только рост, возраст и пол. Дополнительные сведения при более конкретном наблюдении. Однако, когда дело касалось одежды, имеющейся в меню крафта, то каждая вещь дополнительно подсвечивалась и выдавала о себе справку. Причем вплоть до восьмидесятипроцентного совпадения. По типу «футболка поло неустановленной фирмы» и тому подобное. Это было все занимательно, но перед глазами жутко пестрило. В итоге пришлось просить светлячков, чтобы они глушили для меня большую часть этой информации и открывали только по необходимости. В тоже время мое прокачанное подсознание будет по-прежнему продолжать обрабатывать всю эту информацию, и сообщит в случае чего, чтобы я не прошел мимо.

Вот, как-то так.

Впрочем, на подлете к своему дому, я без подсказки светлячков и своего подсознания, самостоятельно проверил «пронзающим взором» квартиру. И как выяснилось совсем не зря это сделал. Потому как обнаружил что там ведется обыск. С соседями в качестве понятых и кучей сотрудников, все как полагается. Однако искать у меня дома нечего.

Я приземлился на крышу и продолжил наблюдать. В принципе ничего противозаконного, все в рамках следствия. Кто-то вещи проверяет, кто-то в компе шарится, а кто-то соседей успевает опрашивать.

Не удержался и подслушал что обо мне рассказывает соседка, баба Клава.

— Да хороший он парень, тихий, спокойный. Никогда никого не водил, притонов тут никаких не устраивал. На площадке встретимся, так всегда здоровается первым. Даже и представить не могу, что он мог натворить.

Я улыбнулся. Соседка у меня мировая. Действительно ни разу в конфликт с ней не вступал. Но все равно думал, что может вспомнит как день рождение в последний раз отмечал. Мы тогда на самом деле шумно посидели. Кто-то из соседей даже по батарее стучал, а баба Клава так и вовсе пришла к нам разгонять весь этот беспорядок. С того раза решил больше дома застолий не устраивать, самому трудно уснуть, когда кто-то чем-то подобным занимается.

Но эти мысли, так, чтобы оттянуть неизбежное. А неизбежным было то, что я являлся преступником. Как ни крути, но это так. И от ответственности не уйти.

Еще раз взглянул на процесс в моей квартире, а затем вспомнил про видеозапись резни в больнице. Китти говорила, что она выложена в ютубе, и у следователей уже тоже есть. В тот момент мысли у меня были совсем о другом, а вот теперь, когда с этим столкнулся, дело приобрело действительно тяжелый оборот. Реальность не игры, здесь все по-другому. Если украл, значит вор, если убил, значит убийца. Нельзя перезагрузиться со старой сохраненки, заплатить виртуальный штраф, или вовсе выйти из игры, и начать другую.

Эти мысли холодной липкой хваткой сковали меня и непроизвольно появилось желание выкрутиться из происходящего. В голове лихорадочно завертелись образы произошедшего в поисках спасительной нити. Первые мысли, разумеется, о резне в больнице. Ее совершил не я, от чего в первую очередь и желал от этого откреститься. И так, место преступления скорее всего обнаружила выездная бригада по возвращению в больницу либо работники, что пришли на работу по утру. В любом случае дело отдали следователям СК и все что они смогли сделать, это взять объяснения с выездных бригад, да произвести осмотр места происшествия. Камеры я уничтожил, но не следы. Что есть у следователей? Неизвестная видеозапись с ютуба, орудие преступления и мои пальчики. Это факт. Куча крови и трупов. Это тоже, но меня это уже не касается. Только то, что с помощью экспертизы установят, что смерть наступила именно от орудия с моими пальчиками. И больше ничего у них на меня нет. Свидетелей нет, реальной видеозаписи с камер тоже нет. Зато есть моя история болезни с рентгеновскими снимками, а значит и заключение эксперта о том, что мною эти действия произведены быть не могли. Причем самого меня у них тоже нет.

Не удержался и попросил светлячков уничтожить запись в ютубе и ту, что была у следователей. Но спустя долгих пять минут получил ответ, что таких записей нет. В ютубе удалены с серверов по просьбе правоохранительных органов. А у следователей просто нет. Видеозаписи на дисках и компьютере испорчены, и это сделали не светлячки. Зато светлячки умудрились изучить материалы дела, по крайней мере вордовские проекты постановлений, объяснений и других документов, составленных следователем, которые в деле были уже распечатаны и подписаны. И выходило так, что на меня у следствия ничего и не было, а я числился среди пропавших. Однако только по этому делу, потому как в отношении меня реально было возбуждено уголовное дело по статье 226 УК РФ, хищение боеприпасов, да еще и с использованием служебного положения. А это лишение свободы на срок от пяти до двенадцати лет.

«Причем от этого уже не отвертеться», — с холодом в груди осознал я. Не важно, что никаких боеприпасов я не похищал. Не важно, что все делалось по указанию начальника полиции и под ведомом прокурора. И что именно они вдвоем и расстреливали похищенные патроны. Ответственный за проведение стрельб я, получал патроны в дежурке я, раздаточно-сдаточные ведомости на патроны, израсходованные при проведении стрельб подделал я, акты списания патронов подписывал тоже я. Как ни крути, преступник я. Сам виноват, не надо было идти на повод у начальства. Теперь мне одна дорога — в тюрьму.