Объятия смерти (СИ) - Беренс Лилия. Страница 69
— Мне сказали, что ты немой. Странно, я вижу, что говорить ты способен, но молчишь. С другой стороны, в бреду ты ни разу ничего не произнес, что в принципе невозможно для способного к общению разумного. Вот, выпей отвар. Это лекарство. Ты, парень, едва не помер.
Зиргрин взглянул на протянутую чашу, из которой доносился приятный успокаивающий запах. Он помнил этот отвар. Настоящего Зиргрина когда-то учили его готовить. Это было не лекарство. Милосердная смерть. Не это ли стало причиной того, что раны на спине зарубцевались, а боль полностью покинула его? Они не могут его вылечить, так что решили отсрочить смерть и сделать болезнь незаметной!
Старик Роха на мгновение дрогнул, столкнувшись с исполненными ненавистью змеиными глазами мальчишки. Не мог же он узнать зелье?
— Пей! Это приказ!
Ошейник дал мощный разряд боли. Кто-то перевел связь ошейника на кольцо лекаря. Не так давно такой удар вынудил бы архана корчиться от боли. Сейчас же он только вздрогнул и даже не пошевелился. Тело прямого потомка богини исцеления постепенно привыкало к воздействию рабского ошейника.
— Не хочешь, значит? — Роха рассердился. Если мальчишку просто парализовать и вливать зелье насильно, то он просто захлебнется. Рука коснулась небольшого колокольчика. Спустя мгновение после того, как раздался мелодичный перезвон в комнату вошел высокий крепкий раб. — Держи его, чтобы я мог напоить его зельем.
Раб подошел к Зиргрину и заломал так, что даже дышать стало сложно. Сила раба была подавляющей. Лекарь разжал зубы архана и вставил ему в рот что-то вроде деревянной воронки, вливая через нее отвар. Глотать приходилось инстинктивно и Зиргрин ничего не мог с этим поделать.
— Все, отпускай, — произнес Роха, брезгливо отряхивая руки от обрызгавшего его зелья. — Найдите для него штаны поприличней. Через два часа он должен быть готов к торгам!
Штаны Зиргрин надел. То, что осталось от его старой одежды можно было назвать лохмотьями, да и то с натяжкой. Светить голым задом парню не хотелось — и без того приходилось терпеть одни унижения. Как и сказал старик, спустя два часа за ним пришли. Бандитского вида небритый мужчина, похлопывая себя лошадиным стеком по ноге, принял от старика-лекаря кольцо и перевел связь рабского ошейника на свой перстень. Закончив с формальностями, он подешел к Зиргрину и с интересом стал рассматривать мальчишку-архана. Тот, в свою очередь, стоял и смотрел на работорговца с отвращением.
— Когда перед тобой хозяин, ты, раб, должен встать на колени и поклониться, коснувшись лбом пола.
Парень только ухмыльнулся уголком рта. Вот ведь дожился, последняя гопота опустить пытается!
Замерший в ожидании каких-либо действий от раба мужчина с удивлением обнаружил, что его слова пропустили мимо ушей.
Свистнул лошадиный стек, с огромной силой опустившись на покрытую пугающими рубцами спину, а потом на щиколотки, вынуждая ноги подогнуться.
— На колени, я сказал, ничтожество! — приказ подкрепился еще и болью ошейника, Зиргрин упал на колени, с ненавистью рассматривая лицо своего мучителя. Его он тоже запомнит. Не важно, сколько лет пройдет — он доберется до мрази.
— Мигур, не смей портить товар! Он и без того не в лучшем состоянии! Мальчишка неуправляем, его нужно ломать, на что просто нет времени! Твое дело его продать, а обучение манерам пусть новый хозяин проводит.
Услышав слова целителя, Мигур презрительно сплюнул, после чего накинул на шею мальчишки простую пеньковую веревку и потащил за собой. Веревка затягивалась на горле удавкой, вынуждая следовать за хозяином под угрозой быть задушенным.
Покинув помещение, Зиргрин с изумлением обнаружил, что находится в совершенно другом городе. Да каком! Шум, стук колес карет и телег по мостовой, вопли торговцев на соседней улице — все это сливалось в такую какофонию, что болели уши.
— Залазь! — приказал Мигур, рывком веревки подкрепив свой приказ. Зиргрина спешно затолкали в крытую повозку без окон. Минут двадцать он сидел на полу, слушая мерный перестук конских копыт и стараясь не смотреть на восседавшего на мягких подушках рядом работорговца.
Когда повозка остановилась, на юного архана набросили какую-то тряпку, словно покрывало на клетку попугая, после чего вслепую повели в небольшой особняк с наглухо закрытыми ставнями. Провели его черным ходом, оставив в комнате рядом с залом, где проходили торги. Слышно было очень хорошо! Используя стек, Мигур вновь поставил архана на колени, заполучив в ответ еще один прожигающий ненавистью взгляд. Но что он мог сделать? Что? Сейчас его будут продавать в очередной раз. Кем окажется его хозяин? Да плевать на хозяина, как ему выжить после того, как напился Милосердной смерти?! Проклятье! Это существо, с которым он говорил во сне, даже не намекнуло, как вылечиться. Что ему стоило? Но еслион ничего не сделал, значит способ есть. Какой? Нужно думать, должен быть способ! Как лечили отравление слизью цветочной жабы арханы? Черт!
— А теперь, дамы и господа, позвольте представить вам звезду наших торгов! Такого еще вы не видели ни у кого! Единственный в мире, на кого удалось надеть рабский ошейник! Встречайте! Из самой преисподней прямо к вашим ногам мы доставили самого настоящего зурга!
В соседней комнате раздались не верящие восклицания и изумленные разговоры. Удавка на шее дернула Зиргрина, вынуждая следовать за Мигуром. Его вывели на небольшой освещенный постамент, окруженный галдящей толпой. Мигур картинно снял с него плащ и убрал удавку, приказав стоять неподвижно. Ослушаться не было возможности — попробуй пошевелиться — и тебя парализует. Все равно будешь стоять неподвижно.
Разодетая толпа повставала из-за своих столиков, раздались первые ставки, которые начали расти со стремительной скоростью. Периодически кто-то выходил, осматривая архана, недовольно качал головой, увидев рубцы на обнаженной спине, его дергали за хвост, щупали руки и костяные гребни на висках. Одна из дам вопила о том, что желает его себе в любовники и перебивала любые ставки. Ее ругали, но ничего не могли поделать.
А Зиргрин, взглянув в ее сторону, вздрогнул от страха, а сердце пропустило удар.
«Уходи! Уходи отсюда! Они тебя раскроют!»
Из-под капюшона сверкнули глубокие синие глаза.
«Не говори глупости! Знаешь, как трудно было найти тебя? Мы должны тебе. У нас нет денег, но они об этом не знают. Я покажу им иллюзию золота, ее на долго не хватит, но когда они отдадут тебя мне, я приму истинный облик и унесу тебя!»
Парень не мог отвести взгляда от наполненных решимостью глаз сильды. Она была готова раскрыть самый важный секрет своего народа ради его спасения. Какая глупость! Одно слово — потомки воздушных элементалей! Как можно быть такими несерьезными? Старик Сарс бы его по голове не погладил за такое. Он давал клятву защищать сильдов. Нельзя позволить им раскрыться!
«Послушай, не знаю твоего имени…»
«Силин, Лирилил, которую ты спас, — моя дочь…»
«Силин, послушай, я буду в порядке. Поверь мне, если ты раскроешь тайну своего народа и прилюдно обернешься — это принесет всем сильдам неисчислимые беды. Я когда-то поклялся Сарсу перед его смертью помогать твоему народу. Если из-за меня вы окажетесь в опасности — это будет нарушением клятвы. Я поклялся душой, Силин, понимаешь?»
Синие глаза увлажнились. Взрослая сильда сейчас и сама была похожа на расстроенного ребенка.
«Как же тебе помочь?»
«Ты не поможешь, милая», — в ментальном голосе Зиргрина прозвучала неожиданная даже для него самого теплота. — «Просто уходи. Я найду способ выбраться, поверь мне. Не рискуй больше здесь. Тебя ведь дочка ждет, тебе нельзя им попадаться»
Силин стояла, все больше расстраиваясь. Наконец, она в последний раз бросила на арханского мальчика долгий взгляд, после чего развернулась и направилась к выходу.
Зиргрин, убедившись, что сильда благополучно покинула здание, облегченно выдохнул. Торги, на которых он был обычным товаром, продолжались. Цена продолжала расти.