Пострадавшая магия (ЛП) - Креве Меган. Страница 7

Я выбрался и не мешкал. Я пошел по улицам, поглядывал на витрины, смотрел на лица прохожих. Я не ждал, что наткнусь на нее там. Скорее всего, Национальная защита уже переправила ее туда, где проводили особые миссии. Она могла защищаться от магических атак, что могли ее убить…

Желудок сжался, и я боролся с тревогой. Она пережила экзамен. Я должен был верить, что она переживет и те ужасы, что ждали ее там.

Но небольшой шанс, что я пройду мимо нее, оставался, или я мог столкнуться с кем-то похожим, родственником. Я еще не придумал, что сделал бы в таком случае. Я хотел узнать ее имя. С ее именем я смогу с ней связаться, сдержать данное последнее обещание.

Мое лицо на некоторых улицах было самым бледным. Я получал любопытные взгляды, хоть несколько местных отвернулись, заметив метку Выжженного на виске, словно это делало меня опаснее, чем неуправляемый маг. В глазах правительства, похоже, так и было, потому нас отмечали. Это был символ неудачи.

Я прошел в торговый район, думал, где пообедать. Я проходил клуб, черные стены которого были забрызганы неоновой краской, и тут я заметил желтый клочок бумаги у двери. Я застыл.

Изогнутый Х, который я видел всякий раз, когда смотрел в зеркало, глядел на меня с листовки.

Я приблизился, чтобы прочесть слова вокруг метки.

«Выжжен? Приглушен? Хочешь сделать больше? Встретимся в Ньюарке».

Там было время и дата — эта пятница — а еще адрес.

Пульс колотился, я вытащил телефон и сделал фотографию листовки. Это могла быть группа поддержки, но смутное послание оставляло место многим вариантам. Я заставил себя идти дальше, но слова не выходили из головы. Вдруг я стал идти бодрее, чем раньше.

«Хочешь сделать больше?» — конечно, я хотел.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Рочио

Защитный жилет давил на грудь, пока я застегивала его поверх футболки. Я поправила кулон-солнце на коже, чтобы лучики не жалили. Ответственный за снаряжение сказал, что стандартные жилеты были тяжелее, а наши были зачарованы, чтобы быть тоньше и отражать и чары врагов, и пули.

Я надела следом зачарованную толстовку, пока не поднимала капюшон, а застегнула ее поверх жилета. Приша топнула ногой по полу, сидя на краю своей кровати передо мной.

— Первая настоящая миссия, — сказала она. — Так волнуюсь, — ее голос дрожал.

— Ага, — сказала я со схожим чувством. — Но это не должно быть что-то страшное.

— Понадеемся, что Хэмлин знает, что говорит, — сказала Приша. Ее первая миссия была назначена на ночь завтра.

Я оглядела в последний раз нашу с ней комнату общежития, пытаясь не думать, что могу не увидеть ее снова. Три дня назад мы прибыли на базу в Эстонии, но это место казалось домом больше, чем просторный зал с четырьмя кроватями на основной базе. Кровати были деревянными, и одеяла были уютными, а не с комками. У нас были схожие прикроватные столики с лампами, что мягко сияли.

Я скептически думала, что во время тренировки условия были хуже, чтобы мы ценили потом новое жилье.

Вся база, или та часть, к которой у нас был доступ, напоминала большую лыжную турбазу, как я подумала, только войдя сюда. Хотя я видела турбазы только в фильмах, ни разу не была в таком. Широкий коридор, по которому я шла в комнату обсуждений, был с деревянными панелями, что пахли сосной. Мягкий бордовый ковер поглощал мои шаги. Свет сиял из ниш под потолком.

Не хватало окон. Окна было сложно защищать.

Я посмотрела на нишу с телефоном, проходя ее. Через несколько дней новичкам позволят первый раз позвонить домой. Я не знала, что ощущала сильнее — желание услышать голоса мамы с папой или страх от того, что нужно им говорить. Я не могла рассказать почти ни о чем, что было в последний месяц.

— Эй, — Десмонд догнал меня, был в той же форме. Он и Леони тоже попали сюда, а два других чемпиона отправились на базу в Сирию. Вряд ли кто-то из нас опечалился без них — потому Хэмлин, наверное, и предложил разделить нас.

Даже Десмонд с его зрением мог понять, куда я смотрела.

— Нам хотя бы позволят связаться, — сказал он.

— Потому что они знают, что люди дома сойдут с ума, если перестанет слышать новости от нас, — сказала я.

— «Никому не говорите, где мы, пока мы не вернемся», — процитировал Десмонд с вымученной улыбкой. Он добавил спокойнее. — Ты поговоришь с Финном?

От вопроса мое горло сдавило. Мы с Финном не сообщали о своих отношениях на экзамене, но заметить явно было не сложно.

— Я не могу, — сказала я. — У меня нет номера его телефона.

Хотя я думала, как его найти. Но разве было хорошей идеей говорить с ним по телефону базы? Я не знала, что экзаменаторы думали о близости, которую увидели на экзамене. Конфеду могло не понравиться, что один из их золотых мальчиков, хоть и Выжженный, будет связываться с девушкой с уличной магией, которую они раньше считали угрозой… Может, считали и сейчас.

Ему было сложно сейчас и без меня. Через пару недель я смогу выбраться домой, а там и увижу его лично.

Сердце запело от этой мысли, словно могло перелететь через время и сразу оказаться с моменте, когда я снова смогу посмотреть Финну в глаза.

— Обидно, — сказал Десмонд. — Не знать, что там происходит, ужасно, да? Даже программ по телеку не хватает… — он ткнул меня локтем. — Шучу. Это не одно и то же.

— Могло быть хуже, — сказала я. — Он мог быть здесь, — собираться на миссию для боя с жестокими военными, что пользовались незаконной магией.

Десмонд скривился с сочувствием, подтверждая то, что я думала об их отношениях с Леони за последние несколько недель.

— Да. Это тоже. Я все думал, что хуже — знать, что дорогой тебе человек в ужасной опасности, но ты об этом знаешь, или понятия не иметь, что с ним происходит. Я пришел к выводу, что мне не нравятся оба варианта.

Я издала слабый смешок.

— Жаль, нам никто не дал выбора.

— Но они хотя бы нашли для меня работу, — сказал Десмонд. Мы добрались до зала переговоров. — Я не хотел сидеть в комнатке, как инвалид, пока остальные рискуют собой.

В зале был длинный дубовый стол и два ряда деревянных стульев. Я невольно посмотрела на плакат на стене, проходя мимо. Зеленая колонка была отраженными атаками, а красная — неудачами. Зеленая была немного длиннее.

«Мы не можем поймать всех, — сказал Хэмлин, указывая на плакат, — но если будет держать такое равновесие, все будет хорошо».

Хэмлин стоял за столом с главой базы, командующей Реветт, справа и представителем правительства Эстонии, мистером Илвсом, слева. Мистер Илвс был нашим консультантом. Четыре другие фигуры сидели на стульях. Три я узнала по знакомству ранее: Самак Роянван был одним из лидеров миссии, который сразу попросил с улыбкой звать его Сэмом. Тоня Секибо, старший оперативник с настороженным взглядом, специалист в слежке, и младший оперативник, постоянно сжимающий челюсти, который назвал себя Брандтом. Девушка в стороне, похоже, была переводчиком.

— Вовремя, — сказал Хэмлин и привычно хлопнул, привлекая внимание, когда мы с Десмондом сели. — Начнем. Ночь будет не такой тяжелой — мы не хотим сразу бросать Поуэлла и Лопез в хаос. Мы получили данные по официальным каналам, — он взглянул на Илвса.

Консультант подошел к столу, двигал узкой челюстью, подбирая слова. Ему было не по себе, когда я встретила его вчера, и лучше не стало. Видимо, правительству Эстонии все еще было не по себе от участия магов — у них даже не было своей отрасли магии. Я не знала, позвали нас на помощь, чтобы заполнить эту брешь, или на них надавило наше правительство.

Илвс указал на карту на большом экране компьютера на столе.

— Отчеты пришли от местных этого города у границы, где живет много русских, — сказал он со слабым акцентом. — Двое мужчин были вовлечены в недавний взрыв поезда Борцами. Их видели входящими и выходящими из определенного дома много раз за последние месяцы и пять дней назад.

Желудок сжался. Мы видели материал того обстрела на тренировке — вагоны падали с рельсов, некоторые дымились. Десятки мертвых, сотни раненых из-за волшебного взрыва на рельсах. «Борцы за справедливость» оставляли след.