Война 2020: Керченский узел (СИ) - Марчук Николай Петрович. Страница 45

-А-аааа!

Этот крик вывел меня из ступора и немного отрезвил. Я заметил ногу, которую по-прежнему держал в руках. Ногу бросил в стрелка, быстро подошел к нему, на ходу вытащил нож из кармана разгрузки и тут же вонзил клинок в глаз вражеского бойца. Ножевая сталь легко пробила пластик очков, вонзилась в глазницу, а оттуда в мозг. Укроп несколько раз дернул ногами и затих.

Руки работали сами собой, совершенно не полагаясь на контуженый мозг. Подхватил автомат, выпотрошил подсумки, набив трофейными магазинами карманы на своей разгрузке. Свои магазины сложил аккуратной стопкой рядом с заколотым врагом. Выдернул нож, вытер его и штанину, и вернул на штатное место в ножнах на разгрузке.

Сменил магазина в автомате. Ага! Судя по выбитым на корпусе символам, это у нас не оригинальный израильский «Тавор», а его хохляцкая реплика - “Форт-221”. Калибр 5,56. Емкость магазина – 30 патронов. Полных четыре магазина. С разгрузки, заколотого, снял еще две американские осколочные гранаты М-67.

Шлем где-то потерялся, ощупал голову, на макушке - длинная борозда, которая уходит к левому виску.

Отстегнул ремешки на шлеме поверженного врага, снял с него трофей, кое-как протер натекшую в шлем кровь и водрузил его себе на голову.

В голове по-прежнему набатом гремели колокола, перед глазами крутили карусель яркие круги света, а внутренности пытались сбежать через рот. Идти было тяжело, ноги, как две колоды, налитые свинцом.

Сквозь вату контузии донеслись звуки близкого боя. Пошел на звук выстрелов и взрывов. Прошел один разрушенный дом, потом второй, еще один. Впереди огромным костром горит украинский «КрАЗ». Метрах в пятидесяти от пожарища россыпь небольших окопчиков, усиленных деревянными ящиками, наполненными землей.

В окопах десятка полтора бойцов, все вооружены такими же как у меня «Фортами», из тяжелого «АГС» и «Утес», несколько ПКМов. В отдельном окопе двое, один в натянутой на лицо черной «балаклаве», второй чего-то истошно орет в тангету радиостанции.

Укропы отстреливаются из всех стволов, не жалея БэКа.

Меня заметили, тот, что в «балаклаве» машет рукой и кричит. Я махнул в ответ, потом вскинул автомат и всадил длинную очередь в лежащих в отдельном окопчике. Перезарядил автомат, вновь вскинул и открыл огонь. Расстояние плевое, меньше пятидесяти метров, даже из уродца «буллпап» промазать невозможно.

Сменил магазин, открыл огонь!

Обороняющиеся бандерлоги вначале не поняли, что их атакуют сзади, но потом сообразили, откуда исходит угрозы и сыпанули в ответ.

Вставил в приемник последний магазин и выпустил его одной длинной очередью.

Шел в полный рост, не пригибаясь и не кланяясь пулям. Все равно убьют, здесь спрятаться негде, да мне и не надо. Я шел умирать…и убивать!

Отбросил ненужный автомат, выдернул из кобуры «глок», открыл огонь. Отстрелял магазин.

Удар в грудь! Упал на спину. Дыхание сбилось, дышать невозможно, хватаю воздух широко раскрытым ртом и никак не могу вздохнуть. Кое-как получилось вздохнуть, нащупал на разгрузке железное «яблоко» гранаты, вытащил её из подсумка.

Дернул чеку!

Сил бросать нет, держу гранату в руке, еще немного, разожму пальцы и…

На меня навалились сверху, гранату выдернули из пальцев, расплывчатое пятно перед глазами никак не желало фокусироваться, а потом я провалился в липкий омут беспамятства.

Стакан, наполненный горячим чаем, обжигал пальцы. Держать было больно, но я терпел, ожога не будет и, то хорошо. В начале мая в Крыму обычно стоит теплая погода, в иной год, можно уже купаться. Эта весна выдалась аномальной. Видимо природа обиделась на частое применение оружия массового поражения и решила отомстить вредным людишкам. Буря, с промозглым, сильным, леденящим ветром, продолжалась уже третий день подряд. Температура днем выше десяти градусов не поднималась, а по ночам срывалась в небольшие минуса.

Черный дождь больше ни разу не лил, зато появилась новая хрень – желтый туман. Густые облака желтого цвета, иногда появлялись в низинах по утрам, через пару часов они рассеивались, но растительность в тех местах чернела и со временем сгнивала.

Разыгравшаяся буря пришлась как нельзя, кстати, она дала нам так необходимую передышку. Если бы не непогода, то укры с бармалеями задавили бы нас числом.

Золотое Поле, Кировское и даже Владиславку пришлось отставить. Из Золотого Поля мы просто отошли, вернее, отошла группа бойцов Кожанова, которая пришла нам на выручку в самый последний момент, а меня и еще двоих раненых парней, вынесли на руках.

Кировское и Владиславовку артиллерия и системы залпового огня укропов разнесли в пух и прах, не осталось ни одного целого дома или хозпостройки. Рассыпалось в каменное крошево все сделанное из кирпича, камня и бетона, сгорело все, что было из дерева.

Мы понесли серьезные потери в людях и техники. Погиб: Батон, Леха, Харя, Сникерс и еще шестьдесят два бойца. Ранены были каждый третий из тех, кто остался в строю.

Медработники не справлялись с потоком раненых, некоторые умирали, так и не дождавшись помощи. Я от госпитализации отказался, послав докторов куда подальше, кость на макушке черепа цела, и, слава богу, лопнувшую кожу стянули скрепками, поверх наложили повязку, остальные ссадины, синяки и гематомы обработали, да выгнали, вернее, я сам сбежал. Ребра выдержали и не сломались от попаданий в бронежилет. Так, что жить и воевать можно дальше.

Переполох в рядах бандерлогов мы навели знатный, за нас взялись всерьез, перебросив на восток Крыма дополнительные силы.

Севастополь и Симферополь получил долгожданную передышку; это был единственный положительный момент во всем этом. В остальном же все было очень грустно и печально. Много раненых и гражданских, которых попросту не было куда эвакуировать. Продовольствия и медикаментов катастрофически не хватало. Одежды и теплых вещей не хватало. Пресной воды не хватало.

Ничего не хватало!!!

Помощи ждать было неоткуда!!! Россия оказался в кольце огня. «Анаконда» сжала свои объятия, намереваясь раздавить Россию в своих смертельных стальных кольцах.

Краснодарский край еще держался, но турки стремительно двигались вдоль побережья Черного моря, намереваясь выйти к Азовскому морю. Армения, Азербайджан и Грузия, поддержали Турцию, войдя своими немногочисленными воинствами в состав её вооруженных сил.

На Северный Кавказ, через территорию Азербайджана, была переброшена орда выходцев с Ближнего Востока. По данным разведки численность боевиков и экстремистов доходила до ста тысяч штыков. Щедро оплачиваемые саудитами бармалеи и черти, оставили свои позиции в Сирии, Ливии, Афганистане и Ираке и полноводной рекой текли к границам Российской Федерации, чтобы успеть поучаствовать в дележе добычи.

Стая шакалов рвала раненного Медведя….

- Псих, шоколад будешь? – участливо спросил Леха – Ленур.

- Нет, - отмахнулся я, вглядываясь в бушующую за окном стихию. – Не хочу. Лучше расскажи как там твои парни?

- Нормально. Обживаются на месте, тренируются. Рвутся в бой, - короткими, рублеными фразами, ответил Ленур.

Я посмотрел на него, как будто увидел впервые. Старик! Глубокие морщины, усталое лицо, поникшие плечи. Ему сейчас тяжело, многочисленная родня, эвакуированная под Керчь, мерзнет и голодает в сырых казематах крепости «Керчь», и ему очень хочется быть с ними, чтобы помочь жене, детям, внукам, но нельзя, он должен быть здесь.

- А с семьей как?

- Плохо. Внуки болеют, лекарств не хватает, я кое-что передал им, но это так крохи, на всех поделишь, и ничего не остается. А не делиться нельзя, все в одном положении, - устало объяснил Леха – Ленур.

- Ничего. Если мой план выгорит, то добудем: медикаменты, продовольствие и самое главное – передышку. А там глядишь, на большую землю вывезут.

- Хорошо бы! Ну, что пошли, там, вроде все собрались. Якут, Кожанов, Шкет, все прибыли.