Волчий лог (СИ) - Росси Делия. Страница 44
— Да сейчас я, сейчас, — ответил тот, дрожащими руками открывая замок. — Ишь, заел, проклятый. И то, мороз какой!
— Вправо ключ поверни, — устав наблюдать за попытками старика, подсказала я. — Ты не в ту сторону открываешь.
И почему я его в свое время не уволила? Не сторож, а сплошное недоразумение. Ах, ну да, как же я могла его уволить? Совесть не позволяла, «фонд помощи»…
Кузьмич наконец открыл калитку и пропустил меня во двор.
— Так я позвоню, предупрежу, что вы пришли? — неуверенно спросил сторож, и на меня пахнуло застарелым перегаром. — А то ведь там заперто.
— Звони.
Я накинула капюшон, закрываясь от снега.
Кузьмич потоптался на месте, хотел что-то сказать, но только кашлянул и ушел в сторожку. Меня туда не пригласил, видно, стеснялся беспорядка, и я осталась стоять у ворот, разглядывая хорошо знакомую подъездную аллею, заснеженные шапки лип, виднеющийся вдали парк…
— Инга Яновна, чтой-то не отвечает хозяин, — Кузьмич выглянул из дома и посмотрел на меня растерянно, не зная, что делать.
— Запасные ключи есть?
— Только от черного хода.
— Неси.
Тревога набирала обороты. Сердце билось толчками, разгоняло кровь, разносило страх по всему телу. Я чувствовала, как близко подошла волчица, как она мечется, требуя от меня бежать в дом, скорее, не раздумывая.
— Сейчас!
Кузьмич ненадолго исчез в сторожке, а потом вернулся и протянул мне небольшую связку.
— Мне с вами пойтить?
В голосе сторожа слышалась неуверенность. Похоже, Кузьмич побаивался нового хозяина.
— Не надо, — отмахнулась я. — Если что, позову.
Снег несся мне навстречу, бил в лицо, оседал на волосах. Ноги скользили, но я неслась вперед, и чем ближе становилась заветная дверь, тем сильнее звенела тревога.
Как вошла в дом, не помню.
Коридор, бывшая людская, лестница, второй этаж — все промелькнуло мимо, не затрагивая сознания. Я добежала до хозяйской спальни и замерла перед дверью, только сейчас сообразив, что Стас может быть не один.
Как я ему объясню свой приход?
А, ладно! Была не была!
— Стас!
Я постучала и прислушалась.
Тихо. Ни звука, ни шороха.
— Стас, ты здесь? Я войду?
Бронзовая ручка показалась неприятно холодной. Я потянула ее на себя и заглянула в комнату.
В первый момент ничего не увидела, а потом громко выругалась и кинулась к окну.
Стас
«Левее заходи! Куда?! Куда прешь? Назад! Назад, твою мать!»
Взрыв. Грохот. Обломки бетонных блоков и цементная взвесь… Нечем дышать. Нужно выбираться. Выбираться…
«Рябов, не отставай! Шевелись, бл…»
Улица опустела. Никого. А солнце шпарит, как сумасшедшее. Все бы отдал за глоток воды. К колодцу нельзя. Наверняка отравлен.
Бок заливает болью, но это ничего. Главное, живы…
Пить как хочется! Низкие дома, плоские крыши. И солнце. Оно повсюду. Слепит, прожигает кожу до костей. Убивает. От него не спастись.
Воды… Хоть немного.
Глотка пересохла. Пыль скрипит на зубах, забивается в нос, в глаза, жжет легкие. Твою мать!
Вода… Я ее чувствую! Она течет по губам, вливается в горящее горло… Еще!
— Тихо, Стас, все хорошо…
Инга. Ее голос. Ее запах. Откуда она здесь, за сотни километров от Волчьего Лога? Нечего ей здесь делать. Тут опасно.
— Вот так. Я позвонила Егору, он сейчас привезет врача.
Зачем мне врач? О чем мы говорим? Надо уходить на базу… Инга. Ее нужно увести. Она не должна…
— Брягинцев, что ж ты такой идиот?
Инга сердится… Она все время сердится, когда боится. Маленькая беззащитная девочка. Не нужно бояться. Никому не дам в обиду. Сам сгину, а ее вытащу.
— Инга, уходим… Здесь опасно.
— Лежи спокойно! Стас, ты меня слышишь? Господи, что за упертый волк. Тихо, не двигайся!
Сердится… Моя глупая девочка… Моя…
— Твоя, только лежи смирно!
Некогда лежать… «Рябов, не отставай! Немного осталось…»
— Егор, я не знаю. У него бок прострелен. Что? Нет, мечется в бреду. Жар сильный. Хорошо, жду.
Кого это она ждет? Брагова? Нечего ему рядом с Ингой делать. Еще не хватало, чтобы чужие волки рядом с моей… парой ошивались!
— Не надо… Егора…
— Да? А кого надо? Одна я с тобой не справлюсь.
Справишься… Уже справилась… Забралась в самую душу…
— Стас, ты меня слышишь?
Слышу. Тебя одну и слышу. Всегда и везде. Ночью и днем.
— Иди за мной, шаг в шаг! Ни на миллиметр в сторону не отходи.
Это мой голос? Хрип сплошной, ни слова не разобрать. Проклятая пыль…
— Твою дивизию! Брягинцев, лежи смирно! Стас!
Как хорошо… Прохладно. Ветерком повеяло, но не сухим, колючим и жарким, а настоящим, родным. С ароматом хвои и зимы.
— Ты только продержись! Господи, чем они в тебя стреляли?
Стреляли? Взрыв был. Мина. Надо уносить ноги…
— Ну почему ты не сказал, что тебя ранили? Зачем было геройствовать?
Ранили… А, ну да, слегка зацепило.
— Что у вас тут? Давно он так?
А братец откуда взялся? Нечего ему тут делать. Рядом с Ингой.
— Тихо, Стас, все хорошо. Тихо…
Что хорошего? Думаешь, я не видел, как ты на Брагова смотришь? Дурочка…Не нужна ты ему. Ты мне нужна… И с каждым днем все сильнее. Проклятая зависимость, никуда от нее не деться… В щенка безмозглого превращаюсь, и ничего поделать не могу. Да уже и не хочу…
— Костя, что с ним?
Это еще кто? Почему их так много? И все вокруг Инги крутятся… Все на нее голодными глазами смотрят — и Чадов, и охранники, и Клейн этот… Тоже мне, начальник выискался! Не будет моя Инга на него работать. Она вообще работать не будет… Моих денег и на нее, и на Никитку с избытком хватит, на любой каприз, на любую прихоть. Только бы…
— Скорее всего, пули чем-то обработали. Я взял кровь, скоро узнаем, что там за дрянь.
Не знаю этого мужика. Кто такой? Откуда здесь взялся?
— Но ты ведь ему поможешь?
Инга… Чего она боится? Голос звенит, как всегда, когда она волнуется.
— Пока трудно сказать. Подождем результатов.
Жужжит… Шум какой-то… Неужели вертушка? «Рябов, слышишь? За нами прилетели!»
— Сер-код, как я и думал. Если его не вывести, он никогда не сможет оборачиваться.
Опять этот левый мужик… «Эй, мужик, ты-то откуда взялся? Гражданским тут нельзя».
— Так сделай что-нибудь! Чего ты ждешь?
Инга… Что с ней случилось? Почему она нервничает?
— Ты же видишь, как ему плохо!
Плохо. Это правда. Очень плохо. И с каждым днем все хуже… А в глазах Инги только презрение и ненависть…
— Я ввел сыворотку. Если повезет, он выкарабкается.
— Если повезет?!
Черт, почему Инга плачет? Она никогда не плачет. Как там она любит повторять? «Волчицы не плачут…»
— Чем еще можно помочь?
О, братец о ком-то беспокоится?
— Пока ничем. Нужно набраться терпения и ждать. Надеюсь, он справится.
— Много побочек?
— Да.
— Если полчаса продержится, значит, выживет.
Жарко… Пот заливает глаза. Дышать нечем. Раскаленная пустыня везде, даже внутри. Выжигает легкие, плавит мозг… Нужно дойти. С ним Рябов и Инга. Он справится, как всегда справлялся. Доставит всех на базу. А потом… Зачем ему на базу? Где он?
— Держи, Егор! Сильный, зараза, вырывается. Инга, сунь ему гребень, пока он все зубы не раскрошил! Вот так…
Небо и песок поменялись местами. Он упал? Надо ползти, выбираться из этой чертовой пустыни… Выбираться…
— Стас, ты меня слышишь? Держись! Мы тебя вытащим!
Вытащат? Обычно я всех вытаскиваю… Рябов, мы почти дошли… Видишь, там база?
— Брягинцев, только попробуй сдаться! Я тебя прибью!
Инга… Откуда здесь Инга? А в голосе слезы слышатся. И злость… Она снова на меня злится…
— Стас!
Дошли. Все, Рябов. Теперь мы дома. Все будет хорошо.
Инга
— Стас!
Я трясла затихшего Брягинцева, не замечая бегущих по щекам слез. Из открытого окна дул ледяной ветер, но я не чувствовала холода. Смотрела на лежащего на полу Стаса и не могла поверить, что все кончено. Господи, только не с ним! Только не с нами…