Проказница - Грейс Сьюзен. Страница 28

— Но ты моя мать. Я хорошо зарабатываю. Я охотно позабочусь о тебе и Ронане.

— Я знаю. Ты был очень щедр последние десять лет, и я благодарна тебе за это. Но у меня есть свои средства. Кое-что я откладывала из того, что ты присылал. Я продала землю и конюшню одному из соседей. Он вступит во владение только после моего отъезда, но бумаги все подписаны, и деньги Финбар поместил в банк в Дублине на мое имя. Их достаточно, чтобы купить дом и начать новую жизнь подальше отсюда.

— Значит, ты и Ронан уезжаете вместе с Финбаром? — Джад сделал гримасу. — Почему ты на это согласилась? Не понимаю, как ты можешь доверять ему после того, как тридцать лет назад он пытался разлучить тебя с моим отцом. Он подлец и смутьян. Своей болтовней он святого из себя выведет. Иногда мне кажется, что он болтает потому, что ему нравится слушать звук собственного голоса.

Айрин грустно усмехнулась.

— А ты и сам красиво говорить умеешь. Это у тебя от Макбрайдов, как и твоя внешность и вспыльчивость.

Улыбка исчезла с ее лица. Она сжала руку сына.

— У Финбара есть недостатки, я знаю. Но он любит меня и хочет моего счастья. Он вернулся в Ирландию, чтобы просить меня стать его женой.

Джад открыл было рот, но Айрин остановила его движением руки:

— Если ты хочешь попытаться отговорить меня, не трудись. Когда Ронан будет в безопасности, я выйду за Финбара.

Джад вздохнул.

— Ну что ж. Скажи мне только, мама, ты его любишь?

Айрин несколько секунд молчала, глядя в сторону.

— Да. Это не та страстная любовь, которую я испытывала к твоему отцу, но я люблю этого глупого невыносимого человека. Дэниэл был всей моей жизнью, и когда его не стало, часть меня ушла вместе с ним. Как бы это тебе ни показалось странно, Финбар вернул мне саму себя, напомнив, что я еще жива. Я хочу быть любимой, хочу, чтобы меня ласкали, защищали. Не вини меня за это, Джад.

— Я не виню тебя, мама. — Он поцеловал ее в щеку. — Если я могу в чем-то помочь тебе, рассчитывай на меня. Даже если для этого нужно ладить с Финбаром или похитить графскую дочку, я все сделаю.

Айрин погладила его по лицу.

— Ты хороший сын, Джад. Не знаю, что бы я стала делать, случись что-нибудь с тобой. Он засмеялся.

— Об этом не тревожься, мама. Все будет хорошо, обещаю тебе.

Хотя голос его звучал легко и беззаботно, Джад понимал, что сдержать обещание будет нелегко. План похищения графской дочери, несмотря на все заверения Финбара, был трудным и опасным. Похищение человека вообще сложная задача, не говоря уже об отпрыске благородного английского семейства.

За последние несколько лет он много таких встречал и знал, чего от них ожидать. Девица избалованная и под надежной охраной домашней прислуги. Она будет сопротивляться и визжать. И даже если им удастся вытащить ее из дома, она ни за что не примирится со своей участью. Она выждет время, выберет удобный момент, сбежит и донесет на них. И тогда их ждет суровое наказание.

Джад не тревожился за себя. Он беглец, скрывающийся от правосудия. Десять лет его разыскивают, чтобы судить за преступление, которого он не совершал. Самое дурное, что он совершил, — покинул дом и семью. Он не желал подобной участи для своих друзей. Дермота и Лайэма он обязан защитить.

Уже лежа в постели, он придумал, как это можно будет сделать. Они похитят графскую дочку, но он наденет ей на голову капюшон, чтобы она не могла видеть своих похитителей. Она не сможет их описать, если никогда не увидит их лица. А когда они привезут ее в домик в горах, он снимет с нее капюшон и останется с ней там один. Только его лицо она и будет в состоянии впоследствии опознать.

«Даже если меня схватят, — думал он, — повесить человека можно только раз, в скольких бы преступлениях его ни обвиняли».

11.

— Тилли, взгляни только на это! — Диана показала ей крошечный чепчик, который она вязала. — Кажется, я опять спустила петлю.

Тилли наклонилась взглянуть на ее работу.

— Не стоит огорчаться, Ана. Распусти один ряд и начни снова.

— Но я не хочу распускать ряд. Я целый час над ним трудилась. А нельзя как-нибудь попроще, Тилли?

— Нет, если ты хочешь делать все как следует. Дай-ка мне, я посмотрю, как можно помочь делу.

Тилли поднесла вязанье поближе к лампе. Диана откинулась в кресле.

— Согласись, Тилли, в вязальщицы я не гожусь. Мое вязание еще хуже моей вышивки, а тебе известно, как я скверно вышиваю. Если мне суждено одной одевать этого-ребенка, он у меня будет ходить голышом.

— Значит, ты думаешь, что у тебя будет мальчик?

— Что? — Осознав, что она сказала о ребенке «он», Диана улыбнулась., — Я об этом не думала, но я бы не возражала против мальчика. С карими глазами и темными волосами, которые блестят на солнце, и с улыбкой, которая сводила бы всех с ума.

Она вздохнула.

— Ты хочешь сказать, вроде его отца? Диана повертела на пальце кольцо, стараясь подавить душевную боль.

— Ну, у ребенка всегда бывают черты и свойства обоих родителей. Я бы предпочла, чтобы внешне он походил на отца, только и всего.

— Ну конечно, — отвечала Тилли, не глядя на нее. — Ну и напутала же ты здесь! И как тебе удалось местами все затянуть, а местами распустить.

Довольная тем, что няня сжалилась над ней и не стала продолжать разговор, Диана закрыла глаза и попыталась успокоиться. Тилли говорила ей, что у женщин в ее положении часто меняется настроение, то они смеются, то плачут. Ей хотелось избежать этого, но с каждым днем становилось все труднее владеть собой.

Одна мысль о Джаде вызывала у нее дрожь, а думала она о нем постоянно. Воспоминания о том, как он исчез без всякого предупреждения, заставляли ее горько плакать. Хотя он и не давал ей никаких обещаний, она чувствовала, что он предал ее этим поступком. Она почти ненавидела его. Почти… Временами она все была готова отдать, чтобы быть с ним снова. Ощущать тепло его тела, силу его рук, вкус его поцелуев, слышать его мелодичный голос, шептавший ей слова любви.

— Ну вот, теперь все в порядке, — сказала Тилли, вручая ей вязанье. — Надо тебе больше твердости иметь в руках, детка.

Диана, встряхнувшись, очнулась от своих мечтаний.

— Спасибо, Тилли. Я постараюсь. Тилли положила рубашечку, которую она шила, в рабочую корзинку и поднялась с легким стоном.

— Ох, бедные мои старые косточки! Не по нраву им эти сырые холодные ночи. Пойду-ка я на кухню да заварю чайку. Принести тебе горячего молочка или что-нибудь пожевать на ночь?

— Нет, спасибо, Тилли, я сыта. Ступай и приготовь себе что хочешь. Я потушу свечи и пойду спать.

— Но твоя горничная простудилась, а без меня тебе не раздеться.

— Нет, нет, я могу обойтись без всякой помощи. Платье у меня застегивается спереди, а так как по твоему настоянию я не ношу корсет, у меня никаких трудностей не будет. А теперь ступай, увидимся утром.

— Беда в таком большом доме без прислуги, — ворчала, выходя, Тилли. — Лакеев вовсе нет и только пара горничных. Леди не должна сама всем заниматься, так не годится. Будь моя воля…

Диана вздохнула ей вслед.

— Да, Тилли, я знаю. Будь твоя воля, меня бы на руках носили. — «И когда она поймет, что я уже не ребенок? — Диана погладила живот и улыбнулась. — Может быть, когда вместо меня у нее будет этот малыш. Во всяком случае, я хотела бы надеяться».

— Здесь адский холод, — жаловался Дермот, оглядывая дом. — Ты уверен, что они в этой комнате сидят по вечерам, Лайэм? Вон в той, с балконом, где в окнах свет.

— Да, кузина Бриджет говорила, что они предпочитают ее большой гостиной.

— Надеюсь, Бриджет нас не выдаст. Ты уверен, что ей можно доверять?

— Сколько раз тебе повторять, что она умеет держать язык за зубами? Бриджет училась в школе с Ронаном и хочет нам помочь освободить его. Благодаря ей балконная дверь открыта, и мы знаем, где искать девчонку. Без Бриджет вы бы целые часы пробродили по дому в поисках.