Небо и земля. Том 1 (ЛП) - Хол Блэки. Страница 53

А'Веч присев на подоконник, без удивления наблюдал за вошедшей. Словно предугадал момент, когда она появится на пороге.

Айями замерла, не зная, что делать. Сперва поздороваться или без вежливых вступлений падать в ноги и умолять о снисхождении?

Господин заместитель прошел к столу и с комфортом уселся в кресле.

— Садись, — показал на стул.

Устроившись на краешке сиденья, Айями нервно крутила пуговицу на платье. А он педантичен: хоть стол и завален документами, но папки разложены аккуратными стопками, и соблюдается общий порядок.

— Простите, я опоздала, — выдавила жалобно и прокашлялась. — Здравствуйте. У меня заболела дочка. Но я обязательно отработаю… Вдвойне! И на дом возьму перевод, и в выходные приду!

Разволновавшись, Айями не сразу заметила, что на столе очутился цилиндр, матово поблескивающий боками.

— Разлей, — велел господин подполковник.

— Что? — воззрилась она изумленно. Лицо А'Веча было невозмутимым, а взгляд — внимательным. Вот пару дней назад он непринужденно смеялся и вел себя по-свойски, а сегодня перед Айями сидел даганский офицер, который не потерпит панибратства с какой-то амидарейкой.

Он изучает! Ищет прокол в её поведении, чтобы вывести на чистую воду.

— Это термос. Открути крышку и разлей, — повторил А'Веч.

Айями неловко взялась за цилиндр, металл оказался теплым. Но руки не слушались, и резьба не поддавалась.

— Дай сюда, — выхватив термос, он снял крышку и вынул чашки, вложенные одна в другую. Извлек пробку, и из горлышка пошел парок. Коричневая жидкость потекла аккуратной струйкой, и А'Веч протянул полную чашку: — Пей.

Неужто кофе? С какой целью? Может, в него подмешали препарат, который развязывает язык? А что, военные всё могут, у них немало передовых разработок. Напившись экзотического напитка, Айями выболтает и о раненом пареньке, и о вранье с болезнью Люнечки. Зря она ляпнула, не подумавши. Мысли материальны. Упаси святые от хвори, что прилипнет к дочке из-за гибкого языка Айями.

— Пей, — потребовал господин заместитель, и она, сделав глоток, обожгла язык.

Горячий кофе и ароматный. И сладкий.

— Ешь, — на столе появилась блюдце с горкой квадратиков песочного цвета.

— Печенье, — пояснил А'Веч, и глаза Айями округлились.

Какая-то путаница. Зачем господин заместитель угощает вкусностями? Наверное, хочет отвлечь внимание от основного блюда. От наказания или от обвинения в укрывательстве преступника.

Нет, даганны бы не стали церемониться. Сразу бы уволили или отправили на допрос и в карцер.

— Ешь, — повторил он, и Айями, взяв квадратик, откусила с опаской. Рассыпчато, на языке осел вкус халвы и незнакомых специй с приятным ароматом.

— Это ты писала? — А'Веч подвинул мятый листок. Послание с пространными благодарностями и уверения в том, что Айями не забудет о своем спасении и обязательно отблагодарит при случае.

Она кивнула.

— Здесь грамматическая, ошибка, а тут орфографическая, — ткнул А'Веч в строчки. — А здесь ошибка в управлении. Употребление предлога "tuh" излишне. Получается, ты не просишь прощения, а, наоборот, требуешь извинений от того, кому адресовано послание. Или ты специально поставила предлог?

— Конечно же, нет! Я ошиблась! — воскликнула Айями и дернулась, чтобы выхватить безграмотное письмо. Чашка опрокинулась, и горячий напиток растекся лужицей. Тонкая струйка, добравшись до края стола, закапала на колени А'Веча.

Ах! — вскочила Айями. Что она натворила! Теперь, ко всем прочим неприятностям, испортила важные бумаги и обожгла высокого начальника.

Чуть не плача, она обогнула стол и лихорадочно сгребла намокшие папки.

— Я вытру… Кофе не успело впитаться…

— Это он, — ответил заместитель полковника, протягивая тряпицу. — Кофе — существительное мужского рода.

— Да, конечно, — согласилась Айями, вытирая папки и столешницу. — Простите, пожалуйста. У меня руки как крюки… И с письмом получилась плохая идея.

— Отчего же? Как раз наоборот.

Шутит он, что ли? Айями взглянула на А'Веча. Теперь он оказался близко, как тогда, в кабинете музыки. Развернулся в кресле и с интересом наблюдал, как Айями собирает жижу со стола. И сидел как король — величественно и с достоинством. Все святые, до чего же неловко! И щеки, наверное, покрылись волдырями.

— П-простите, я вас обожгла…

— Обожгла, — кивнул А'Веч, и она залилась краской отчаяния. А ему, похоже, нравилось повергать Айями в смятение.

— Только скажите, и я отстираю пятно. Можете меня наказать…

— Могу, — согласился А'Веч.

У Айями остановилось сердце. Видимо, на лице проявилась мертвенная бледность, потому что он отобрал тряпицу, оказавшуюся носовым платком, и велел с досадой:

— Сядь.

Она рухнула на стул, а господин заместитель сказал:

— Что было, то было. Достаточно простого "спасибо". И то, что ты буквально воспринимаешь слова, мне не нравится. Шучу я так, понимаешь? Ха-ха-ха.

Айями закивала и растянула губы в улыбке. Над шутками принято смеяться.

— Говоришь, дочь заболела? Лекарства требуются? Может, нужен доктор? Скажи, и я пришлю.

Только не врач! Появится даганский эскулап в жилище Айями и мгновенно выявит вранье о несуществующей болезни.

— Нет, что вы, не стоит беспокойства. И отрывать человека от работы не нужно. Это обычная простуда. Травками выходим. Прокашляется. Такое уже бывало, — затараторила она.

— В баню бы её, — сказал задумчиво А'Веч. — Там зараза махом выходит. И всё-таки не помешает, если взглянет доктор. Кашель может опуститься в легкие.

Хоть вешайся от его любезности.

— Прошу, смилуйтесь! — воскликнула Айями в отчаянии. — О чем подумают соседи, когда увидят, что ко мне пришел даганский врач?

— А что они подумают? — нахмурился господин подполковник. — Или дурное про тебя говорят?

— Поймите, вы — даганны, а мы — амидарейцы. Я премного благодарна за то, что меня приняли на работу. Я сыта, и моя семья накормлена. Весь город работает на вас, и это уравнивает нас, амидарейцев, друг перед другом. Я хожу по улице и честно смотрю в глаза людям. Они здороваются со мной и, если потребуется, помогут в трудную минуту. Не лишайте меня поддержки моих соотечественников.

— Кажется, я понял, — ответил А'Веч после непродолжительной паузы. — Ну, возьми хотя бы печенье. И сходи к вашей врачевательнице, не помню её имени. Она практикует в больнице.

Свернув из бумаги кулек, он ссыпал квадратики с блюдца.

— Спасибо.

— Мы не договорили, — сказал А'Веч, пригвоздив поднявшуюся Айями к стулу. — Хорошее ты письмецо написала и интересные выводы сделала. Поправится твоя дочь, тогда и продолжим разговор. Ступай, — разрешил с ноткой разочарования в голосе.

Ох, и отвратительное же чувство, когда со всех сторон погрязаешь во лжи. И правильно ли угощать девушек-коллег печеньем, которое подарили якобы больному ребенку? "Нужно помолиться вечером за здоровье дочки" — решила Айями, вернувшись на второй этаж. Чудные вещи творятся. Её не уволили, не наказали, а посочувствовали и предложили помощь. И даже пролитый кофе не ухудшил настроение господина подполковника. Тот не выгнал прочь, а захотел продолжить разговор, когда представится возможность.

— Слышали, что произошло? — спросила вполголоса Мариаль, когда Айями заняла свое место за столом. — После бурана даганны устроили облаву. Сначала в окрестностях, а позже — здесь, в городе.

— Да, я знаю, к нам приходили.

— Ко всем приходили, — поддержала Риарили. — Обошли весь город. Поймали тринадцать человек.

— Не может быть! — ахнула Айями.

— Многие прятались у жён и у родителей. Те, кто вовремя сообразил, пытались бежать, но даганны схватили.

— Они из Сопротивления?

— Господин Л'Имар сказал, что попались одиночки, которые после капитуляции разбрелись кто куда. Некоторые жили в городе больше двух месяцев.

— И соседи не заподозрили? — изумилась Айями.

— Наверняка догадывались. Или знали, но молчали.