Небо и земля. Том 1 (ЛП) - Хол Блэки. Страница 76

— Не торопись, — сказал он. — Помедленнее.

Её руки, натягивающие колготки, дрогнули, а щеки залились румянцем.

Вечу нравилось её смущать. Однако требовалось кое-что прояснить.

— Если эчир не согласится тебя уступить, я убью его в поединке.

Веч не стал уточнять, что ни один доугэнец не отдаст свою женщину сопернику. Такой "подарок" приравнивается к бесчестию, поэтому смерть предпочтительнее. По традиции мужчины выясняют отношения, схлестнувшись в драке без правил.

Амодарка промолчала, и он истолковал заминку по-своему.

— Вчера я сказал, что не трону его. Я беру своё слово назад.

Вот так. Пернатому конец.

Конец приключился бы утром, но сначала вернувшийся из командировки родственничек вылез некстати, а потом помешала диверсия на насосной. Но завтра однозначно будет потасовка. Один на один. На ножах.

Веч любил драки. И трибунал его не пугал. Чему быть, того не миновать.

Обычаи будут соблюдены: церемониальное уведомление о споре за женщину, переговоры и попытки мирного решения конфликта, вызов на бохор* в присутствии свидетелей, и, собственно, поединок. Победит сильнейший. Суд командоров пойдет навстречу герою войны. Сохранит жизнь, но разжалует и отберет награды. Или лишит клана, срезав знак со спины, и отправит в пожизненную ссылку в родной церкал* проигравшего лейтенанта.

На лице амодарки отразилась смесь противоречивых эмоций: удивление, испуг, радость, разочарование.

— У меня нет покровителя, — прозвучало тихо.

— Да ну? — не удержался от иронии Веч. — А этот… чернокрылый?

Она непонимающе нахмурилась.

— Лейтенант из клана Чернокрылых ястребов, — напомнил Веч. Наверное, грубо освежил память, потому что амодарка с расстроенным видом отвернулась к окну и принялась застегивать пуговки на блузке.

— Прости…те, я пойду. Мне пора.

— И тебя не волнует его судьба?

Она пожала плечами.

— Я незнакома с этим человеком.

— А с доугэнцем из клана Черных орлов, выходит, знакома? — съехидничал Веч.

Вот так. Уж как он не хотел, а все-таки признал, что расспрашивал, разыскивал и намеревался придушить. И что ревновал, к бесам собачьим!

Её руки замерли.

— Один даганн сказал, что арестует мою семью, если я не соглашусь на его предложение… И я придумала покровителя, — сказала она нехотя и вздрогнула, когда Веч сел перед ней на корточках.

— Кто это? — спросил, заглядывая пытливо в глаза.

— Я не могу сказать. Если правда вскроется, он обязательно сделает так, как пообещал.

— Кто? — повторил Веч с достаточно красноречивой интонацией, потому что амодарка смешалась, и её губы задрожали.

— Капитан из госпиталя… Пожалуйста, защитите нас! Он угрожал! — схватила Веча за рукав, приготовившись плакать.

Веч смеялся так, что выступили слезы. Смеялся оттого, что в действительности всё оказалось проще простого, а потом запуталось и перекрутилось из-за домыслов и мнительности.

Изначально Крам оказался прав. Стоило по приезду с севера задать один-единственный вопрос виновнице бед, сидящей сейчас на тахте, и недоразумение истаяло бы как сигаретный дым. Пфык! — и не было бы ночей, доканывающих бессонницей, и не пришлось бы менять измочаленную в хлам грушу в тренировочном зале, и двухмесячная заначка курева не исчезла бы меньше, чем за неделю. И не вынашивались бы планы по растерзанию лейтенанта.

Бесова язва! Веч едва не убил непричастного человека. Соплеменника.

Нужно затянуться. Срочно.

А отсмеявшись, он разозлился. Какой-то поганец посмел распускать руки в чужом гарнизоне. Амодарки не разбираются в иерархии доугэнских званий и считают, что чин капитана носит не иначе как божество, наделенное безграничной властью. И сейчас одна из них взирала на Веча со смесью удивления и страха, гадая о причине смеха.

— Я разберусь с ним. Не бойся, — успокоил Веч, и его осенило: — Он угрожал не только тебе?

Она сдержанно кивнула.

Ай да Аррас, хитрый лис. Не долго думая, внес своё имя в список. Лишь дурак откажется от женщины, преподнесшей себя на блюдечке. А капитан, рыло пингвинье, еще встанет на карачки, харкая кровью. И не догадывается, поди, что мелкая амодарка оставила его с носом. Мала пигалица, да изворотлива. Женщина Веча. И по этому поводу страсть как хочется покурить. И выпить.

Теперь Веч — её покровитель, и другого эчира* у неё не было, нет и не будет. Отсюда вытекает вопрос: за какого козла она заступалась вчера и благодарила чуть ли не на коленях? К бесу в зад! Веч имеет полное право знать.

Амодарка растерялась. Хватала ртом воздух, а слова не шли.

Веча позабавил её испуг. Не нужно далеко ходить за ответом. Весь её секрет — в задушевной трепотне по вечерам с паршивцем-сородичем. Видно, вчера у Веча был основательно зверский вид, напугавший амодарку до заикания.

— Об Л'Имаре беспокоишься? — спросил небрежно.

Она неуверенно кивнула, отведя глаза.

Конечно, кто же ещё как не родственничек. Ему бы польстила горячая защита амодарки. Если бы не пригляд помощника, продул бы Веч свою игру. Проигрался бы вдребезги.

— С ним я разберусь. Не волнуйся, не трону. Пообщаюсь по-нашему, по-семейному, — заверил Веч.

Хотя в последнее время его обещаниям — длев* цена. Вчера пообещал, а сегодня свое слово забрал, пригрозив убить лейтенанта. Бедняга А'Некс. Служит и не подозревает, что за последние сутки его будущее поменялось несколько раз.

— Значит, он станет твоим покровителем? — поинтересовался Веч, намеренно не называя имени. Обронил свысока и с пренебрежением, а в груди опять заклокотало и зажгло. Что за напасть?

Она покачала отрицательно головой, дополнив молчаливый ответ смущенной полуулыбкой.

Большего и не требовалось.

— Отлично, — сказал Веч, поднявшись на ноги. — Собирайся. Машина тебя отвезет.

Пока амодарка приводила себя в порядок, он вышел в приемную, чтобы отдать распоряжения помощнику насчет автомобиля.

— Ты знал, что Т'Осчен тащил местных женщин в койку?

— Никак нет. Он бывал в комендатуре, заходил к сородичу. Хвастал, что любую уложит в кровать. Говорил… — Аррас порылся среди бумаг на столе, и, вынув нужную, зачитал: — "бабы сами прибегают и не по разу".

— И что, прибегали?

— Я нашел рапорт дежурного. Незадолго до выписки в госпиталь к Т'Осчену приходила амодарка. Разговаривали в фойе не дольше пяти минут, после чего амодарка ушла. Опознана как переводчица Аама лин Петра.

— И я узнаю об этом сейчас? — разъярился Веч.

— Указанная переводчица не является лицом, подлежащим надсмотру, поэтому мне не докладывали об её передвижениях вне стен комендатуры.

Так и есть. Веч не посчитал нужным дать указание об отслеживании каждого шага амодарки, поэтому офицеры из службы внутреннего порядка прочитали рапорт дежурного, позёвывая, и подшили в папочку.

Поздно психовать из-за неудачного стечения обстоятельств. Надо радоваться, что проблемы разрешились. Где же гадский портсигар? Остался в кабинете, во внутреннем кармане кителя.

— Вот паскуда, — пробормотал злобно Веч. — Укладывал под себя баб угрозами. Разве твоя мехрем не говорила?

Помощник растерянно моргнул, чем несказанно удивил Веча. В кои-то веки броня невозмутимости Арраса дрогнула.

— Никак нет. Не говорила.

Эх, зря Веч приказал убрать "прослушку" из комнаты переводчиц, когда родственничек улепетнул в командировку. А всё потому, что в других доугэнцах Веч не видел потенциальных соперников. Как оказалось, напрасно.

Когда он вернулся в кабинет, амодарка застегивала пуговицы пальто.

— Вот. Выбирай всё, на что ляжет глаз, — показал Веч на коробку, водруженную на столе, и направился к тахте за кителем и сигаретами.

— Что это?

— Паёк.

Спасибо Аррасу, мухой доставившему коробку заодно с постельным комплектом.

Губы амодарки задрожали.

— Зачем?

Что за глупые вопросы? Хороший эчир должен заботиться о своей женщине и материально обеспечивать. Иначе никакое удовольствие не удержит мехрем, и она сбежит к другому. Вот будет позор и потеха на весь гарнизон.