Время кенгуру (СИ) - Эм Михаил. Страница 19

Разговор закончился далеко заполночь. Иван Платонович счел за благо не возвращаться в Сыромятино ночью, а заночевать у гусар. Расстояние до Сыромятино было невелико — с утра он вполне успевал добраться до дома.

В результате Иван Платонович чуть не опоздал на свадьбу. Когда Иван Платонович проснулся — как и намеревался, ранним утром, — то дирижабля не обнаружил, вместе с большинством гребцов. Капитан дирижабля пояснил, что гусары — черт бы побрал этого майора Зимина! — забрали ночью дирижабль и отправились на нем кататься. Наверняка по бабам. При этом остановить гусаров не было никакой возможности.

Взбешенный гусарским самоуправством, Иван Платонович набрал номер Зимина.

— Если через полчаса мой дирижабль не будет на месте, — произнес он в наладонник, — пеняй на себя, майор. Оставшуюся жизнь будешь картошку в каком-нибудь Мухозадранске чистить. Ты меня понял?

Естественно, за полчаса дирижабль не вернулся. Боясь опоздать на свадьбу дочери, Иван Платонович рвал и метал. Началась гроза, поэтому было совершенно неясно, кто гневается: то ли небеса, то ли министр государственных имуществ.

Часа через четыре после звонка дирижабль все-таки показался в небе. Дождавшись, когда гусары высыплют из воздушного судна на землю, Иван Платонович запрыгнул в воздушное судно, забрав оставшихся членов своего экипажа, и приказал выгребать на подветренную сторону. К возвращению дочери из церкви он успел.

На этом затруднения Ивана Платоновича не закончились, потому что дочь возвратилась из церкви не с бароном Енадаровым, а с другим человеком. Удивительно, но Иван Платонович был с ним знаком, причем познакомился не далее, как вчера. По словам майора Зимина, это человек был самым лихим из его гусаров. Но если судить по гражданской одежде, уже демобилизовался. Каким образом князь Андрей успел познакомиться с дочерью и охмурить ее, осталось для Ивана Платоновича загадкой.

Как бы там ни было, теперь князь Андрей стал мужем Люси — приходилось принять это как должное. Свадьба не могла быть отложена по той причине, что стол накрыт и гости прибыли. В конце концов, венчание состоялось в соответствии с семейной традицией.

Скрепя сердце, Иван Платонович провел свадебную церемонию, но на этом хлопотный день не завершился. Доложили, что крестьянами доставлен в имение барон Енадаров, в непотребном виде.

Иван Платонович Озерецкий, сразу после

Барон Енадаров сидел в людской, поникнув расквашенной головой. Сначала Иван Платонович подумал, что барон выпал из кареты: действительно, барон был перепачкан в земле с ног до головы. Однако, присмотревшись, обнаружил: на бароне не одежда, а белье, за исключением сюртука странного фасона.

— Где это тебя, барон, так угораздило? — поинтересовался Иван Платонович, постепенно закипая.

С какими людьми приходится работать! На свое венчание не явиться — как такое вообще возможно?!

— Я почти доехал, Иван Платонович, — начал барон. — И тут, представьте себе…

— Что я должен себе представить?! — закипел Иван Платонович. — Люси обвенчана с другим, тебе известно?

Барон Енадаров раскрыл рот и зашатал под собой скамью.

— Но как же… Я же…

— Молчать, дурак! — Иван Платонович пронзил барона бешеным взглядом с переносицы. — Рассказывай, что с тобой произошло.

— На подножку кареты кто-то вскочил, — рассказал барон Енадаров. — Неизвестный тать. Я не успел ничего предпринять, как меня оглушили. То есть я предполагаю, что оглушили. Очнулся на земле, без одежды. Вы представить не можете, Иван Платонович…

— Почему сразу не позвонил?

— Наладонник разрядился. Не мог я.

Внезапно Иван Платонович вспомнил, где видел сюртук этого странного фасона: на князе Андрее в момент знакомства — когда майор Зимин представлял министру своего лучшего бойца. Кажется, все вставало на свои места.

— Барон, откуда у тебя сюртук? — спросил Иван Платонович.

— Тать оставил, — потупившись, отвечал Енадаров. — Когда я очнулся в грязи, был на мне.

Верно, тать оказался жалостливым, что оставил обобранному ненужный предмет гардероба.

Сначала Иван Платонович не понял, зачем князю Андрею потребовалось раздевать соперника — почему не достаточно было выбросить из кареты, — но сейчас же сообразил. Если не раздеть, соперника может подобрать следующая проезжая карета, и черт его тогда знает, кто прискачет в церковь быстрее. Для того и карету угнал. Впрочем, данную версию можно было проверить.

— Следуй за мной, — бросил он барону, уже на ходу.

Вышли из дома с черного хода, которым пользовалась прислуга, и прошли через двор. Слуги, видя идущего с барином извалянного в грязи человека поджимала губы, чтобы случайно не рассмеяться.

— Иван Платонович, с кем же Люси обвенчана? Я ведь…

— Лучше молчи.

Прошли в каретную. Карета, на которой приехали князь Андрей, стояла, распряженная. Выезжать на ней сегодня никто не собирался.

— Твоя? — осведомился министр.

— Моя! Моя! — заголосил барон.

Иван Платонович велел, чтобы привели кучера князя Андрея. По требованию, подошел нелюдимый мужик с кнутом.

— Ермолай! Ты чего это, а? — взвился Енадаров, грозя кучеру кулаками.

Тот стоял, не обращая внимания.

— Это твой барин? — спросил Иван Платонович, указывая на Енадарова.

— Чаво еще? — спросил кучер. — Какой это барин? Его в трактир не пустят. А ты — барин!

Енадаров задохнулся от гнева.

— Тебя ведь Ермолаем зовут? — спросил Иван Платонович.

— Ну Ермолаем.

— Откуда же этот, — Иван Платонович ткнул пальцем в барона Енадарова, — знает твое имя?

— Кто только не знает, — просипел кучер мрачно. — Рази мне известно?

— А где твой барин, Ермолай?

— В доме, вестимо. Свадьба у него, стал-быть.

— Ступай в дом, Ермолай.

Кучер удалился.

— Значит так, барон, — сказал Иван Платонович барону Енадарову. — Сейчас распоряжусь выдать тебе одежду и повозку, чтобы до станции добраться. На свадьбе моей дочери тебе, как ты уже понял, не бывать. Был у тебя шанс, барон, да ты его опустил. В тот момент, когда тебя из кареты выбросили. Тот, кто тебя выбросил, обвенчался с моей дочерью. Он, князь Андрей, теперь мой зять, а не ты. Езжай отсюда, Енадаров, с Богом. Понадобишься, позвоню.

— Но как же, Иван Платонович…

— А вот так же.

Иван Платонович удалился в тяжелых думах, оставив перепачканного грязью барона Енадарова в каретной.

Я, на следующий день

Мы с Люськой вышли из спальни днем. На веранде был накрыт стол, присутствовало все семейство.

— Люси, как ты? — спросила у дочери Полина Федоровна.

— Ах, маман, это было прекрасно! — сияя счастьем, сообщила Люська. — Мы с Андрэ так счастливы!

Полина Федоровна с облегчением задышала и предложила суфле.

— Как намерены провести сегодняшний день, князь? — поинтересовался Иван Платонович.

— Как обычно, — ответил я с аристократическим небрежением.

— И как вы обычно проводите досуг?

— Читаю бизнес-литературу.

— О! Так вы менеджер, — удивился тесть. — Нечасто встретишь менеджера среди лиц княжеского звания. Равно как нечасто среди князей встретишь лиц, способных оглушить ударом кулака.

«К чему это он?» — подумал я.

«Догадайся», — съязвил внутренний голос.

«Неужели знает, что это я выкинул из кареты того человека?»

«А ты надеялся это скрыть?» — поинтересовался внутренний голос.

— Не желаете суфле, князь Андрей? — предложила теща.

— Непременно, уважаемая Полина Федоровна.

— А у нас, князь Андрей, для вас с Люси сюрприз.

— Не терпится узнать.

— Послезавтра в честь вашего венчания организуем бал.

— Ой, маман! — захлопала в ладоши Люська.

— И что же, много народу приглашено? — любезно поинтересовался я.

«Тебе что за дело?» — спросил вновь пробудившийся внутренний голос.

— Да уж с окрестных имений все съедутся, — ответила теща, улыбаясь.