Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ) - Алексей Янов. Страница 15

В ту же секунду гридница буквально взорвалась громогласным ором. Все присутствующие повыскакивали с лавок, смеясь и улыбаясь, начали обниматься друг с другом. Князь же, читая про себя переданные ему послания, восседал на своём стольце с блаженной улыбкой на устах.

Ещё только–только занималось морозное утро и над Зароем в небо поднимались столбы белого печного дыма, а весь княжий двор уже был готов к немедленному отъезду. Открытые настежь ворота детинца и посада выпускали наружу груженные неповоротливые возы. Отстояв благодарственный молебен в церквях, казалось, весь Зарой вышел провожать отбывающего в столицу князя.

Впереди, под княжеским стягом двигалось дружинное войско, подпираемое сзади длинной цепочкой обоза. Во время всего похода оружие вместе с доспехами везли на возах. Меня такая беспечность сильно напрягала всю дорогу, но от моих слов и попыток исправить такое положение дел князь лишь отмахивался. Несложно догадаться, что произойдёт, случись в дороге засада. Дружинники князя были вооружены по минимуму – мечами, саблями, топорами, стрелами и ножами–засапожниками. Да, ещё с собой на конях везли трубы и бубны, намереваясь их использовать по назначению в случае тревоги и т.п. А островерхие шлемы с забралами и личинами, кольчужные железные сетки для защиты щёк и затылка, брони, кольчуги, щиты, копья, рогатины, сулицы, оскепы и топоры путешествовали отдельно от своих хозяев. Свою безалаберность князь мотивировал тем, что, дескать, так завсегда было принято ходить в походах.

Кроме оружия и доспехов на возах везли прихваченный в дорогу съестной припас, в возках же передвигался и весь «гражданский персонал» – княжеские служащие, челядь, немногочисленные женщины и дети.

Вечером, прямо на опушке леса, облитой мертвящим лунным светом, разбили лагерь. Вместе со своими «спальниками» я зарылся в возке, словно мышь, укутавшись с головой шубами. Но к своему удивлению переночевал вполне нормально, ничуть не замёрз!

[1] Автор сознательно вводит анахронизм, так как современное летосчисление от Рождества Христова было принято на Руси только в 1700 г. До этого же вели счет «от сотворения мира». Тогда это — «лютень (сечень) 6741 года от сотворения мира».

[2] Гульбище – аналог балкона.

[3] Стрый – родной дядя, брат отца.

[4] Тьма – десять тысяч.

Глава 2

Глава 2.

Смоленск. Весна 1233 г.

Путь из Зароя до Смоленска пролегал по замёрзшим руслам и берегам рек Ипуть и Сож. Конный авангард дружины с трудом пробивал путь в рыхлых сугробах. Затишья в лесах сменялись воющими ветрами на равнинах. Редкие безлесные оазисы, занимаемые городками, погостами да весями (деревнями), сменялись на всём протяжении пути абсолютно непролазными лесными дебрями.

У меня складывалось ощущение, что мы пересекаем не обжитую человеком местность, а какую–то глухую, дикую тайгу. Среди пород деревьев доминировали ель, берёза, сосна и дуб. В этом, не тронутым человеческой деятельностью лесу, особенно колоритно смотрелись старые, достигшие колоссальных размеров деревья, поскрипывая и раскачиваясь на сильном ветру, они могли под собственной тяжестью обрушиться на головы путников в любую секунду. Из–за этого я ощущал себя крайне неприятно, постоянно ожидая обрушения ближайшего на пути следования, угрожающе раскачивающегося исполина. Остроту восприятий добавляли то и дело попадающиеся на пути следования уже сваленные природными силами деревья–гиганты, частично прогнившие и проросшие молодняком.

И в то же время такая буйная растительность не могла не радовать. Монгольская конница по территории княжества сможет передвигаться не там, где ей захочется, а лишь вдоль немногих, строго заданных маршрутов. Большинство сухопутных дорог проходило вдоль берегов рек летом, а зимой по их замёрзшему руслу. Стоило лишь перегородить засеками угрожающие направления – и уже полдела считай сделано, враг задержан и локализован. А далее к наметившимся местам прорыва подвести мобильные резервы ставки ВГК – и всё, монголы встанут, даже без использования огнестрельного оружия. Главное не выходить биться с их войском в чистое поле, как наши князья, по дурости, привыкли делать. А если к тому времени удастся создать аналог «гуляй–городов» с артиллерией и стрельцами, то можно будет от монголов не только обороняться, но и успешно их атаковать.

Подобного рода размышления занимали меня всю дорогу. Но вот, наконец, пред моими глазами предстала столица княжества, один из древнейших город кривичей, Смоленск! Главная часть города («окольный град») лежала на левой стороне Днепра, она была окружена глубоким восьмиметровым рвом и высоким, тоже, примерно восьмиметровым валом, с деревянными стенами и башнями на его вершине. Из–за этих громоздких фортификационных конструкций, едва просматривались верхушки внутригородских зданий, и лишь только старый детинец был хорошо виден, гордо возвышаясь на Соборной горе куполами храма. В нём красовалась церковь Успения Божьей Матери – духовный центр и кафедральная церковь княжества.

Деревянные стены на вершине вала были сделаны из дубовых брусьев, уложенных срубом в виде четырехугольников («городен»), набитых глиной изнутри и ей же обмазаны снаружи. Стены имели ширину от двух до шести метров, высоту от трёх до пяти метров, и наверху снабжались боевым ходом, прикрытым снаружи бревенчатым бруствером. Как чуть позже выяснилось, бруствер на Руси обзывался «забралом». В «забрале» были сделаны бойницы, через которые защитники могли расстреливать штурмующих. Сверху стены покрывали двускатной крышей, опиравшейся на бруствер с внешней стороны и на столбы с внутренней стороны. Бруствер–забрало был сделан чуть выступающим вперед, за плоскость стены, на подобие европейской «машикули», которая здесь называлась по–русски просто и доходчиво – «обломом». Этот «облом» позволяла стрелять не только вперед, но и вниз, к подножию стены.

Подобные этим укрепления, как я предполагал, будет весьма трудно разбить выстрелами из малокалиберных орудий. Здесь потребуется самая настоящая осадная артиллерия, желательно, века так–этак, из семнадцатого–восемнадцатого. Интересно, как сейчас умудряются такие укрепления брать? Если отбросить предательства, подкуп и иные подобные хитрости, а исходить только с чисто военной точки зрения? Стены эти на высоком валу тараном не возьмёшь (если только одноуровневые с окружающей местностью ворота), подрыться под них тоже проблематично и сжечь весьма трудно, т.к. они все обмазаны глиной. Сейчас, при первой прикидке, мне приходило в голову пока лишь три способа. Первое – многомесячная осада на измор. Второе – сжечь город изнутри, при помощи метательных машин, забрасывающих за городские стены горящие снаряды. Третье – штурмовать самое слабое место в обороне – крепостные ворота, при помощи хорошо защищённого от внешних воздействий (стрел, камней, огня) тарана.

Окольный город для князей с дружиною был закрыт. Уже чуть ли не полвека в стены окольного города, по возможности, горожане старались, не допускались крупные воинские формирования. Князь мог свободно посещать город, но лишь при сопровождении его персоны небольшими отрядами воинской свиты. Поэтому мы, двигаясь по Пятницкой дороги, въехали не внутрь самого города, а в одноимённый Пятницкий острог. От Старого окольного города его отделяла крепостная стена и овраг с ручьём. При этом внешние крепостные стены острога были ничуть не слабей стен окольного города. И вообще для внешнего наблюдателя Пятницкий острог и Окольный город сливались в единое целое фортификационное сооружение.

Сегодня с утра, с места последней ночёвки на расстоянии поприща (поприще — длинна дневного пешего перехода, равна примерно 25 км.) от Смоленска, дружинники наконец–то облачились и вооружились согласно «штатам военного времени», нацепив на себя все имеющиеся у них доспехи и вооружившись до зубов. Хоть Святослава с его войском в Смоленске не было, но Изяслав Мстиславич желал произвести со своей дружиной хорошее впечатление на горожан.