Не(полное) зачатие (СИ) - Борн Амелия. Страница 34

Я пристально всматривался в глаза Беляшкиной, в которых на некоторое время мелькнуло сомнение, но вскоре исчезло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Верю. Но откуда?..

- Не знаю. Мало ли способов! Может, она садистки трахнула себя вибратором! - хмыкнул я невесело.

В принципе, после всего случившегося, я бы такому не удивился. Я вообще перестал удивляться чему бы то ни было за последние дни.

- И что ты будешь делать? - спросила Оксана и я, поджав губы, сказал:

- Выдвину встречное обвинение. У нас хватает улик, чтобы засудить эту дрянь по нескольким статьям. Вот только…

- Только? - встревожилась Беляшкина.

- Только несколько адвокатов уже отказались иметь со мной дело.

Я знал, кого за это благодарить. Конев постарался и здесь.

- Я знаю отличного адвоката! - оживилась Беляшкина. - Я тебе говорила - жених Марины…

- Кто такая Марина?

- Девушка, с которой я лежала в одной плате в роддоме. Ее бросил муж и она…

- Подожди-подожди, - перебил я. - Давай оставим эту Санта-Барбару на потом. На чем специализируется этот ее жених? Он адвокат по уголовным делам?

- Я не знаю… - растерялась Беляшкина. - Я не уточняла…

- Выясни и скажи мне, - распорядился я. - А теперь…

- Ммм? - пробормотала Оксана.

- А теперь я хочу отдохнуть ото всего. Я хочу… домой.

Домой. Слово, ассоциировавшееся у меня не с собственными роскошными апартаментами, а с маленькой, но уютной квартиркой, где жили родные мне люди.

- Поехали, - сказал я, беря Оксану за руку и выводя из кабинета.

Подальше от всех и всего.

Глава 43. Оксана

Если бы не тот чертов суд, который уже маячил перед нами, я была бы совершенно счастлива. Моя жизнь состояла из сплошь радостных событий, уютных домашних вечеров, разговоров о чем-то неважном (и о важном, конечно, тоже). И я бы многое отдала, чтобы все так и происходило и дальше. Но Алла была Аллой… пока мы с ней не разобрались, о спокойствии не могло быть и речи.

- Слушай, это же Наташа, я надеюсь? - спросил неожиданно Терлецкий, который стоял у окна с Ромой.

В последние дни это было излюбленное занятие моих мужчин. Дима брал сына на руки и они могли часами стоять и смотреть на проезжающие вдалеке машины. При этом Рома гулил так радостно и восторженно, что его папа успел наобещать ему целый автопарк.

- Где? - Я бросила гладить белье и подошла, чтобы выглянуть в окно. И тут же удивленно охнула. В нашем дворе припарковался Харлей Вовы, с которого ссаживалась девушка в фате и коротком белом платье. При этом на ногах у нее были довольно массивные ботинки, а на плечах - косуха.

- Кажется, Наташка… - растерянно произнесла я и посмотрела на Терлецкого. - И кажется, они с Вовой… поженились?

Дима подернул плечами, как будто говорил этим, что с Вовой возможно еще не такое, я - бросилась открывать дверь Наташе и ее новоиспеченному мужу. Подумать только, расписались! Если конечно это не какой-нибудь перфоманс, с которого они ехали в виде жениха и невесты.

- Ну! - потребовала я ответа, как только двери лифта разъехались и из него вышли светящаяся от счастья Наташа и немного смущенный Вова. - Только не говорите, что поженились!

- Если не надо говорить, то не скажем, - разулыбалась Наташа.

- Ну нет! А нам почему ничего не сказали? - потребовала я ответа.

- А мы чет решили так неожиданно. И вдвоем. Но на праздник к вам прикатили. Ща за шампанским сгоняю.

Вова развернулся и исчез, не успели мы ему и пары слов сказать, я же наконец впустила Наташу в квартиру и крепко обняла. Даже плакать захотелось от того счастья, которое меня сейчас переполняло.

- На! Тебе везла, - сказала подруга и, сняв с запястья крошечный букетик невесты, протянула его мне.

- Это пригодится, - кивнул Терлецкий и посмотрел на меня совершенно недвусмысленно. - А вообще я не удивлен.

- Зато удивлена я!

Пока Наташа разувалась, а Вова бегал за шампанским (которого потом принес целый ящик), мы с бабушкой и мужем успели решить, что праздновать такое событие будем не в ресторане, а дома. Во-первых, не хотелось привлекать к нам и без того повышенное внимание, во-вторых, дома было как-то уютнее и спокойнее.

Бабуля, окрыленная тем, что ей теперь можно было накрыть стол, умчалась готовить, взяв в помощники Диму, Наташка же взяла меня под локоть и отвела в комнату.

- Я пока никому не говорила… даже Вове. Тебе решила первой сказать.

- Ты беременна… - прошептала я, догадываясь о чем речь. Сегодня был самый настоящий день прекрасных новостей.

- Да! А как ты догадалась? - прищурилась Наташа.

- Ну а что ты еще могла мне сказать? А почему Вова не знает?

Наташа замялась, потом выдала то, чего я не ожидала:

- Я просто не хотела считать, что эта свадьба у меня, ну… по залету.

- Глупости какие! Ты же сама говорила, что Вова хочет ребенка.

- Да, хочет. Но мне тоже хочется, чтобы он женился на мне, потому что любит, а не потому что у нас с ним потомство должно появиться.

Наташа всхлипнула и вдруг повисла на моей шее и расплакалась. Как оказалось позже - от счастья. И я тоже всплакнула с ней дуэтом, правда, недолго, до того, как в комнату заглянули удивленные мужчины.

В общем же, это был один самых счастливых и запоминающихся дней для нашей семьи и наших друзей, который мы провели, забыв обо всех тревогах. Передышка перед тем, что ожидало нас уже через пару дней. Которые пролетели слишком быстро и мы отправились на судебное заседание…

Адвокат (будущий муж Марины) говорил все четко и по делу. Даже растерянной мне, которая испытывала желание сбежать куда глаза глядят, прихватив с собой Терлецкого, стало гораздо спокойнее на душе. Когда все зашли в зал для заседаний после приглашения, я осталась ждать за дверью. Пыталась прислушиваться, но в ушах так шумело, что я быстро бросила это занятие.

Арсений убедил нас, что это дело заведомо проигрышное для Аллы и тех, кто за ней стоял, но я все равно испытывала такое волнение, что даже зуб на зуб не попадал. А что если он ошибался и у Аллы был какой-то козырь в рукаве?

Когда меня вызвали в зал, где я представилась и приготовилась рассказывать все, что знаю, первое, на что обратила внимание - ненависть Аллы. Уж не знаю, что тут происходило без меня, но она была очень разозлена.

Мне дали слово и я начала свой рассказ. Сначала сбивчиво, потом все увереннее. На кону стояли не только честь и достоинство Терлецкого, но еще и безопасность нашего сына, о похищении которого я и поведала.

А потом перешла к событиям того вечера, когда, по убеждению Аллы, чуть не случилось изнасилование.

- Коршунова дала мне ключ от квартиры Терлецкого. Сказала, что Дима… то есть, Дмитрий Анатольевич все еще любит ее и назначил ей там свидание. И что она конечно же, на него пойдет. Странно было бы, если бы жертва осознанно шла на изнасилование, неправда ли?

- И что сделали вы?

- Я отправилась в квартиру Дмитрия Анатольевича, открыла дверь ключом и увидела, как Коршунова сидит на столе, обвив Терлецкого ногами, и стонет. Никаких криков, никаких взываний о помощи.

- Между Терлецким и Коршуновой был половой акт?

- Не было. Это я рассмотрела точно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что было потом?

- Потом я убежала.

- Почему?

- Потому что… - я замялась, не зная, как ответить на этот крайне неудобный вопрос. - Потому что я решила, что Коршунова мне не соврала, и Терлецкий действительно пригласил ее к себе на свидание.

Судья промолчала, а вот адвокат Аллы - нет. Еще бы! Надо же было как-то отрабатывать наверняка большой гонорар.

- Вы сказали, что точно рассмотрели, что полового акта между сторонами не было. Это объяснимо, ведь, заслышав, что входная дверь открывается, Терлецкий мог просто испугаться. Опишите этот момент подробнее, пожалуйста.