Путешествие Чандры (СИ) - Белоконь Ольга Александровна. Страница 2

– Я! Я против назначения Мангала на пост визиря! – тут же выкрикнул Шукрачарья, но уже не так яростно – он уже успел обуздать собственный гнев.

– Почему же? Какие у вас возражения? – поинтересовался Сурья. Он метнул взгляд на Шани, в котором читалось «снова ты всё портишь», но не стал настаивать на своём праве назначать на посты кого угодно, чего явно хотел бы Индра-дэв.

– Тот, кто сражается при помощи гнева, тот, кто раздувает ссоры – как может быть хорошим визирем? – уже почти спокойно заметил Шукрачарья. – Шани к этому посту подходит гораздо больше.

– Так-так… – пробормотал Индра со значением. – Видите, Сурья-дэв, Шани уже снова сплёл заговор и…

– Заговорами здесь занят кое-кто другой, – отрезал Шани. – Благодарю вас, Шукрачарья, за высокую оценку моих способностей. Однако этот пост должен принадлежать иной грахе.

– Кому же? – в терпении Сурья-дэва было что-то зловещее. Уже составив своё мнение, он не был склонен выслушивать возражения и как будто готовился уничтожить противника.

– Тому, кто сможет охлаждать жар Сурья-дэва, а не распалять его ещё больше. Излишний жар губителен для всех трёх миров, значит, визирем должна быть граха, которая умела бы преобразовывать жар в тепло, подобно тому, как супруга в семье умеет гасить излишнюю яростность мужа и направлять его энергию в смягчённом виде на благо окружающих.

– Так ведь дэви Чхая не планета, – заметил Раху, который, как обычно, видел уже себя на месте визиря. Что-то, а самомнения этой голове без тела было не занимать. – Или ты говоришь о том, кто может поглощать жар Сурья-дэва?

Все зашикали на Раху, который, поддерживая иллюзию тела, даже немного подался назад.

– Не поглощать, а отражать, Раху, это разные вещи, – вздохнул Шани. – Я говорю о Чандра-дэве, конечно.

– Что? Чандра? – так и подпрыгнул Индра-дэв, а Мангал лишь презрительно усмехнулся. – Он разве уже не был советником Сурья-дэва, и чем это всё закончилось?

– Да, Шани, ты уж объясни свою мысль, – глаза и голос Сурьи уже начали наливаться гневом, как зреющее яблоко – соком. Он всё ещё не забыл и не простил Чандре испытанное по его вине двойное унижение. Сам Чандра-дэв, удивлённо поднявший глаза на речь Шани, тут же снова поспешил опустить их.

– Чандра-дэв обладает способностью не только путать мысли, но и способностью отражать свет Сурья-дэва, при этом охлаждая его и делая переносимым для других существ, – терпеливо растолковывал Шани. – Таким образом, создаётся баланс в мироздании. Если Мангал-дэв, обладающий качествами энергии и ярости, огненными качествами, как и сам Сурья-дэв, станет визирем, два огня будут жечь миры, что не на пользу им. А благодаря охлаждающему влиянию Чандра-дэва жар Сурья-дэва будет рассеиваться по мирам более равномерно, что хорошо и во благо.

– Довольно! – Сурья поднял руку, призывая Шани замолчать. – Вот уж от кого, а от тебя не ожидал такого, Шани. Ты же сам когда-то наказал Чандру, а теперь хочешь, чтобы я дал ему пост? Никогда не будет этого! Такое двуличное существо вообще бы не переступило порог Сурья-локи, если бы ты много лет назад не включил бы его в планетный Круг! Посметь в моём же доме предлагать пост тому, кто послужил причиной позора моей семьи, – это ли не наглость! Ты превзошел самого себя, Шани!

Все грахи начали яростно спорить, предлагая те или другие варианты. Буддх предлагал назначить визирем гуру Брихаспати и отстаивал свою точку зрения весьма умело. Шукрачарья был за Шани, несмотря на его самоотвод. Индра-дэв при виде такого раздора грах мысленно потирал руки, наружно приняв вид весьма озабоченный.

– Почему Шани вечно приносит неприятности? – пожаловалась Чхая детям и Дхамини. – Ни одно собрание не обходится без ссоры из-за него.

– Это не Шани начал ссору, а Мангал-дэв, – возразила Ями. Хоть дэви Чхая и была матерью Шани, она была обижена на него из-за того, что её сын разрушил тело её мужа, Сурья-дэва, и на десять лет семья лишилась отца и мужа. Яма тоже был недоволен Шани, а вот Ями считала, что младший брат невиновен, и смерть Сурья-дэва была несчастным случаем. Ями всегда защищала Шани, с самого детства. Семья Сурьи начала препираться, а Дхамини тоскливо огляделась. Казалось, зал собраний стал бурлящим морем, в котором схлёстывались амбиции, непонимание, желание утвердить своё эго во что бы то ни стало, стремление к справедливости любой ценой… Внезапно дочь гандхарвов заметила, что кого-то в собрании не хватает. Чандры. Он ускользнул незаметно, пока другие были заняты спором. Пробормотав, что слишком душно и ей нужен воздух, Дхамини вышла из зала, тоже почти незамеченной.

– Постойте, Чандра-дэв! – Дхамини с трудом удалось нагнать дэва у самого выхода из дворца Сурьи. – Зачем вы уходите так? Это… это неуважительно к Сурья-дэву! – выпалила она первый попавший на язык предлог.

– Он сам не очень-то хочет меня видеть, – бросил Чандра, повернувшись к девушке. Его большие прекрасные глаза были так печальны, что Дхамини почувствовала, что сама скоро заплачет. – Мне нет никакой причины оставаться в этом собрании, Дхамини. Нет смысла выслушивать очередную порцию оскорблений.

Чандра не сказал, как мучительно ему видеть родного сына, делающего вид, что дэва вовсе нет в зале, обращающегося к Брихаспати так, как будто бы он и есть родной отец, но Дхамини и сама прекрасно это понимала. Месяц очень тяжело переживал разрыв отношений с юным Буддхом, недавно

– Погодите, пожалуйста! – воскликнула девушка и даже решилась схватить Чандру за руку, когда тот повернулся, чтобы сделать шаг из Сурья-локи. – Шани-дэв же за вас!

– Это тот, который всегда держит меня под своим вакра-взглядом[24], причиняет боль? – холодно заметил Чандра, и снова глянул на Дхамини, но руку не отнял. Девушка сочла это хорошим знаком и с жаром заговорила:

– Знаю, у вас с Шани-дэвом не очень хорошие отношения, но сейчас дело в другом. Всё собрание – от огня Мангал-дэва и жара Сурьи-дэва всё так раскалилось! Нет гармонии. Как будто бы в музыке остались только кричащие ноты… Понимаете? Шани пытается установить равновесие, но там явно нужен третий. Кроме дхармы, которую воплощает Сурья-дэв, кроме воздаяния за поступки, которое воплощает Шани-дэв, должно быть что-то ещё. Не знаю, что, но оно связано с вами, Чандра-дэв! И без этого нет равновесия.

– Верно замечено, Дхамини! – возле девушки и дэва появился Шани. Чандра тут же опустил глаза и сделал попытку шагнуть за порог дворца, но дочь гандхарвов крепко держала его за руку. Окинув быстрым взглядом эту картину, Шани мысленно вздохнул и запасся терпением. Теперь смысл послания Нарады становился яснее – Чандру нужно было вернуть в зал собраний. На благо мироздания. Но лунному дэву, кажется, не было никакого дела до мироздания сейчас, поэтому разговор обещал быть трудным. Хорошо хоть Дхамини была рядом – ей удавалось уловить то, что от Шани обычно ускользало. Сейчас девушка глазами и всей позой показывала Шани, что не стоит давить на Чандру слишком жёстко.

– Чандра, не убегай, – напрямик сказал Шани, беря Чандру за плечо и слегка прижимая к колонне у выхода из дворца. Дхамини держала дэва за другую руку, так что сбежать ему не удалось бы. – Выслушай сначала. Из-за решения Сурья-дэва баланс мироздания оказался в опасности, через тебя он восстановится.

– Я что, не выполняю какую-то свою обязанность? Или совершаю адхарму[25]? – ядовито поинтересовался Чандра, не поднимая глаз.

– Нет, не так, – Шани вздохнул ещё раз, подыскивая нужные слова. – Чандра, ты же сам сколько раз говорил о том, что слава грешника тебя не устраивает? Вот сейчас у тебя есть шанс всё исправить и добиться поста, которого ты достоин по способностям.

Чандра всё ещё не поднимал глаз, и Дхамини решилась вставить своё слово:

– Чандра-дэв, у вас же столько хороших качеств! Вы добрый, и щедрый, и… умеете слушать и утешать. Покажите всем эти ваши качества, пожалуйста! Пусть увидят вашу другую сторону!