Бракованная (СИ) - Рымарь Диана. Страница 27
Тогда же:
Лев
Переговорная у нас большая, способна вместить более пятидесяти человек. Нас всего десять, и тем не менее мне душно… Сложно находиться за столом и делать вид, что тебе дико интересно то, что происходит, когда хочется подскочить так резко, чтобы опрокинулся стул, и мчаться отсюда подальше, туда, где меня, как выяснилось, ждут.
Однако с моей стороны это будет верхом бестактности.
Остальные ведь нашли время на встречу, которая, к слову, была назначена три недели назад. Члены правления мясокомбината «Величаевский» — люди занятые, плюс, опять же, новый инвестор, Зимородкин. Огромный, как самосвал, весит килограмм сто пятьдесят, не меньше, при этом ростом не особенно велик. Мне жалко стул, на котором он сидит.
Его бы запереть в спортзале на месяц, а лучше год, и дать моего тренера, тот — зверь чистой воды. Выкачал бы из него весь жир вместе с потом. Мой тренер и меня гоняет без всякой жалости, а у меня вместо жира мышцы.
Отец, как обычно, распушил хвост, будто павлин, и давай расписывать Зимородкину перспективы нового проекта — цеха по изготовлению диетической колбасы. Забавно, что отец выбрал именно его финансировать такой проект, хотя у нас было несколько кандидатов. Впрочем, деньги — это в первую очередь деньги, и не особенно важно, у кого ты их берешь, если условия выгодные.
Владислав Викторович Величаев не любит рисковать своими финансами, поэтому часто ищет инвесторов для новых проектов. Если дело выгорит, он выдавит инвестора из бизнеса, как уже делал и не раз… и я ему в этом помогу. Хотя я изначально настроен вкладывать свои средства. Если я что-то делаю, то выкладываюсь на все сто десять процентов, а при таком отношении к делу какие могут быть провалы? Их у меня не бывает.
Откровенно скучаю, слушая речь отца, я ее уже слышал и вчера, и за неделю до того. Он отрабатывает на мне свои речи вот уже добрый десяток лет.
Чувствую в кармане жужжание мобильного. Достаю и вижу смс-оповещение. Эва только что потратила в свадебном салоне кругленькую сумму. Становится интересно, что же купила. Впрочем, гадаю недолго. Через пятнадцать минут мне приходит новое сообщение — уже от Снегирька. Как обычно, когда такое происходит, мое сердце пропускает пару ударов, а потом начинает неистово биться.
«Я купила свадебное платье, оно очень красивое, спасибо тебе, Лев!» — пишет Эва.
Она меня благодарит… Кстати, делает это часто, почти каждый раз пишет мне, когда что-то покупает. Я, наверное, никогда к этому не привыкну.
Не знаю, зачем она это делает, я не просил ее об этом. Она, пожалуй, единственная из моих девушек, кто благодарит меня за то, что я даю. Не молча пользуется, а пишет «спасибо».
Как всегда, я не знаю, что можно Эве на это ответить. Обычно я не заморачиваюсь, просто игнорирую сообщения, но вот сейчас почему-то очень хочу ответить. Что обычно люди отвечают, когда их благодарят?
«Не стоит благодарностей…» — пишу и тут же стираю.
Она же моя невеста, а не работник, чтобы так официально отвечать.
«Мне было приятно…» — тоже стираю.
Не признаваться же ей, насколько для меня значимы ее сообщения.
«Ты в любом платье красивая…» — ну это вообще слюнявая хрень.
Нанять копирайтера, что ли? Пусть напишет мне несколько образцов красивых ответов. Отец с детства меня учил — если не можешь что-то сделать или не хочешь — найми профессионала. Так я нанял для докладов по истории своего учителя истории, для курсовых работ в университете своего же научного руководителя, он и диплом мне потом написал. Во взрослой жизни я вообще занимаюсь исключительно тем, что принесет мне максимальную выгоду. Написание слезливых сообщений явно не входит в эту категорию.
«Интересно, можно ли доверить такое копирайтеру из рекламного отдела?» — всерьез задумываюсь я.
Продолжаю в пол-уха слушать речь отца и кручу телефон в руках, и тут мне на почту приходит письмо. Автоматом открываю, и мое сердце пропускает еще пару ударов.
Пришел новый отчет от нанятого мной актера.
Мгновение, и у меня кровь начинает стучать в висках — мое стандартное состояние в первые минуты после получения очередного доклада о том, как моя женщина сходила на свидание с другим.
Обычно я читаю отчеты в гордом одиночестве, но уйти не могу, и ждать не могу тоже, слишком важно для меня это. Впрочем, обычно в этих отчетах ничего такого, поэтому решаю посмотреть прямо на совещании. Сажусь в кресло поглубже, опускаю руку под стол и открываю почту. Не хочу, чтобы кто-то глазел на мой телефон.
Отчет небольшой, мне не нужно много времени, чтобы рассмотреть четыре фотографии.
На первой Эва стоит в какой-то огромной примерочной, смотрит себе за спину удивленным взглядом. Ее пышные волосы прикрывают плечи, спину, однако всё равно видно, что она всего лишь в колготках, а сверху если что-то и есть — максимум бюстгальтер.
«Что за…» — мой мозг грозит свариться прямо в черепной коробке, уже практически валит пар из ушей.
Следующее фото — что-то вроде селфи. Алексей отвел руку с телефоном, смотрит в камеру, прижимая к себе Эвелину. Та прячет лицо на его голой груди, но легко узнаваема даже со спины — такие волосы, как у нее, редко встретишь. А еще она… в свадебном платье… с огромной пышной юбкой, заполняющей всё пространство.
Третье фото — тоже селфи. Одной рукой Алексей держит телефон, а сам наклонился к шее Эвы, делает вид, что целует, на самом деле ухмыляется в камеру. Снегирёк также стоит спиной, она всё еще в платье, но уже приспущенном, а соблазнитель намотал ее волосы на кулак.
Четвертое фото — женская задница, снятая сверху. Смачная такая, упругая, голая, а на ней мужская рука, так понимаю, Алексея.
И внизу текст:
«Я заработал свои деньги!»
— Венок ты себе на могилу заработал, гондон… — шиплю сквозь зубы. — Себе венок и ей…
Глава 25. Осколки
Через час:
Лев
Я не помню, как закончилось гребаное совещание, как сел в машину, как добрался до дома. Кажется, проходит миллион минут, прежде чем поднимаюсь на второй этаж. Иду в спальню и нахожу там Эву.
Она в свадебном платье, мать ее так… Стоит возле зеркала, что-то там разглядывает на лифе. Видит меня и резко взвизгивает:
— Ой! Ты не должен видеть меня в свадебном платье! Выйди, пожалуйста!
Вот это наглость высшей категории. Она еще смеет что-то просить?!
— А ты не должна трахаться в платье, купленном на мои деньги, с каким-то гондоном! Ясно тебе?! — ору так, что Эва пригибает голову.
Ее глаза мгновенно расширяются.
— О чем ты говоришь, Лев? — она спрашивает тихо, но я слышу.
— Не строй из себя бо́льшую дуру, чем ты есть!
Была бы умная, прошла бы проверку.
Оглядываю ее.
Она в том же платье, что и на фото. Оно ей идет, Эва как с обложки журнала. Как же обманчива бывает внешность, что только ни скрывается за показной невинностью...
Эта тварь не постеснялась… позволила себя отыметь прямо в свадебном салоне, в свадебном платье. А что, прозаично. Вот как знатно она отблагодарила меня за красивую вещицу. Трахнулась с актеришкой.
Перед глазами у меня всё плывет, иду к Эве как в тумане.
Хватаю мерзкую тварь за волосы, собранные сзади в гульку, подтаскиваю к столу и придавливаю к столешнице левой стороной лица, чтобы голова была повернута в нужном мне направлении. Достаю телефон, открываю злосчастное фото и сую ей под нос.
— Что это? — ору на нее во всю мощь своих легких. — Что это, мать твою, такое?!
Продолжаю придавливать голову Эвы к столу, из последних сил сдерживаюсь, чтобы не ударить ее об стол носом. Всё же хочу услышать ее ответ, а она только таращится на телефон и будто бы не дышит.
— Не молчи! — рычу на нее.
И внезапно чувствую, как меня кто-то хватает сзади, оттаскивает. Оборачиваюсь — это Павел с Семёном.
— Вы охренели? — ору на них так, что, кажется, дребезжат стекла. — Я вас уволю! Отпустите немедленно!