Искра меж двух огней (СИ) - Пожарская Анна. Страница 35

К тому моменту, когда тварей стало меньше, сеть демона успела изрядно поднадоесть Элле. Да и силы на нее находились все труднее и труднее. Что там говорил отец? Заключая договор с Алым пятном, получаешь все могущество части Латасара. Чародейка ухмыльнулась. Слаб, нынче бог, слаб, а уж его часть и подавно.

Дар избавился от остатков нападавших и замер в ожидании новой порции. В проходе никто не появился. Маг устало прикрыл глаза, потер лицо ладонями. Посмотрел на возлюбленную. Вымучил улыбку, а потом кинул взгляд на древо. Побледнел так, что у Эллы по спине пробежали ледяные мурашки. Она заставила себя обернуться. Кипельно-белой осталась лишь одна тоненькая веточка, на которой будто висельники уныло качались три стеклянных человечка. Не выдержав порыва ветерка, один из них оторвался и со звоном разбился о каменный пол. Элле захотелось разрыдаться в голос. Неужели все напрасно?

Нахмурилась, припоминая как можно оживить древо. Ничего дельного в голову не шло. Разве что поделиться силой… Отмахнулась, как от назойливой мухи. Даже если учесть, что в ее чаше есть разные виды, для реальной помощи дереву сил слишком мало. Дар поймал ее взгляд.

— Чтобы ты ни задумала, — почти прошептал он. — Давай попробуем. Терять особо нечего.

Будто подтверждая его слова, с ветки упал еще один человечек. Элла исхитрилась и поймала беглеца на лету. Удивленно присвистнула, на ощупь тот оказался как обычный лист, мягкий и гладкий. Правда, пах плесенью.

Спрятала добычу в карман и подошла к черному стволу. Положила на шершавое дерево обе ладони. Вдохнула вяжущий нос кислый запах. Закрыла глаза и мысленно заглянула внутрь черноты.

Где-то там, в глубине, она заметила мерзкий, скользкий страх и неверие в благоприятный исход боя. Сущность древа жалась в комок, словно незаслуженно наказанный ребенок, и вздрагивала от каждого шороха. Элла потянулась к ней, но комок увернулся от ее ласки. "Тише, милый, я не обижу, — прошептала чародейка и мысленно обратилась к чаше, выуживая оставшиеся демонические силы. Пусть для начала почувствует незыблемость основ мирозданья.

Черный ураган никогда не накапливался, его постоянно приходилось вызывать заново. Но каждый раз, когда Элла обращалась к нему, ураган оставлял на чаше незаметный след, и всякая другая сила теряла чистоту. Чародейка постаралась отделить демоническую составляющую от других, но не смогла. Зло фыркнула и покачала головой. Потом зачерпнула в чаше созидательной силы старых богов и, соорудив нечто вроде купола, попыталась укрыть им страдальца.

Не вышло! Комок увернулся с такой удивительной ловкостью, что Элла с тоской вспомнила о петле демона. Чародейка обернулась к Дару, улыбнулась и шепнула: "все хорошо", а затем оставила тело и нырнула сквозь горькую древесину к сущности древа. Завидев гостью, шар сжался еще сильнее.

— Не обижу тебя, — прошептала Элла и не узнала своего голоса. Казалось, каждая частица ее тела играет на маленьком колокольчике, и из этой музыки складываются слова. — Я пришла поделиться силой.

— Я выпью тебя до дна. Ты умрешь, дочь Адлары., - проскрипел комок еле слышно. — Все еще хочешь помочь мне?

— Не умру, — возразила чародейка. — Я как-то проходила этот путь и осталась жива. Прими мою помощь!

Вокруг запахло сухими листьями, и воздух нагрелся до невыносимого жара. Комок вздохнул, распластался в блин и засверкал серебристым светом. У него не было глаз, но Элла явственно чувствовала его взгляд. Он смотрел сквозь жалкое тело, прямо в душу. Чародейка тоже взглянула на него и увидела страх. Животный, непреодолимый, непрекращающийся. Вечность дух древа жил тут, пил воду из Источника, одаривал силой всех живых существ, и никто не зарился на его жизнь. Разве что время от времени забегали на огонек отчаявшиеся, что надеялись за ответы на вопросы получить исполнение одного желания.

А потом пришел он — Латасар, поверженный, но еще могучий бог, и, надеясь обрести былое могущество, почти выпил Источник сущего. Древа коснулось увядание. Но Латасар, желая забрать все до конца, начал призывать тварей, что отнимали силы и будто мать-птица кормили ей бога. Древо почти погибло. Теперь, чтобы сохранить жизнь, ему нужны были крохи, но крохи для него, для любого другого означали смерть. Дух древа впал в отчаяние — существо дающее жизнь не умело убивать.

Элла глубоко вдохнула и закрутилась черным вихрем. Здесь, внутри ствола, ураган услышал ее без труда и, вращаясь в бешенном ритме, дочь демона расплескивала свою чашу, заставляла принять подношение. Противный холод сковал все ее существо, опрокидывать чашу оказалось занятием не из приятных, но она не отступила, дошла до конца. Остановилась, лишь, когда стало понятно, больше ей предложить нечего. Потом вспомнила об Алом пятне и, призвав его к себе, возложила рядом с блином. Запела заклинание, и амулет послушно отдал все, что есть.

— Достаточно, дочь Адлары, боюсь, дальше тебе нельзя, — остановил ее голос.

— Ты прав, — ответила Элла и, сделав незначительное усилие, вернулась в человеческое тело. Открыла глаза и подмигнула Дару, что держал ее за руку. Его теплая ладонь, будто не пускала за границы мира живых. Мужчина с облегчением улыбнулся.

— Знаю, что так и должно быть, но чуть с ума не сошел, — сообщил он.

С белой ветви упал последний человечек и со звоном разбился о камень. У Эллы язык прилип к небу. Неужели все? И даже сила не спасла. На глазах выступили слезы.

Дар, будто угадав ее мысли, указал куда-то на середину ствола. Прямо на уровне глаз из черной древесины пробилась кипельно-белая ветвь с набухшими прозрачными почками.

— Сможешь помочь ему вырасти? — поинтересовалась Элла. — Я без сил, — подернула плечами и вопросительно уставилась на мага.

Заклинанием, помогающим растениям тянуться к свету, владели не все, слишком сложные и строптивые были слова. Не исключено, что и Дар, как многие другие, никогда не знал о нем.

Любовник посмотрел на нее с нескрываемой обидой, ухмыльнулся и подошел к стволу. Как и положено, прислонился к нему лбом и запел. Запахло свежескошенной травой. Вторым зрением Элла увидела, как вдоль ствола вытягивается труба из желтой сети, как нити силы пронизывают дерево, и новые ветви, торопясь выползти на свет, цепляются за сеть и карабкаются по ней вверх. Когда Дарсир сжал кулаки, завершая действо, древо почти ничем не отличалось от того, что они видели, когда пришли сюда. Разве что человечки, колеблясь от ветра, теперь звенели колокольчиками, а не стонали.

— Дух и герой, я ваш должник, — прозвенели колокольчики, — вы подарили мне вторую жизнь. Сейчас не могу исполнять сложных желаний, но позже расплачусь сполна.

— Звучит зловеще, — ухмыльнулся Дар, подошел к Элле и протянул ей руку, помогая встать. — Нам бы домой добраться без приключений для начала. А то мы без сил.

— Хорошо, герой, — звон стал еще мелодичнее. — Пусть твое желание будет таким. Идите, будет гладким путь ваш.

Дарсир взял Эллу за локоток и подтолкнул к выходу.

— Твои дела с амулетом закрыты? — поинтересовался он на всякий случай.

Чародейка изумленно уставилась на него.

— Да! — улыбнулась. — Получается, мы отдали амулет хозяину.

— Не понимаю, — нахмурился Дар.

— Каменный сундук должно вернуть хозяину — дитяти пылающего духа, победившего взгляд Тел-ар-Керрина, и вечного героя, погибшего в гостях у первородных, — по памяти процитировала Элла. — Мы дали древу вторую жизнь, значит оно, в какой-то мере, наше дитя. — Чародейка поцеловала любовника: — Мы избавились не только от целого Латасара, но и от его части!

— Это замечательно, — Дарсир вернул поцелуй, и Элла закрыла глаза, наслаждаясь его сладкими прикосновениями. — Ты в безопасности, и меня снова больше всего беспокоит Хлом. Твари не могли пробраться сюда, миновав город, хочется знать, что они сделали с жителями и почему Пилар допустил подобное.

Элла тяжело вздохнула. В Хломе прорва людей! Не хотелось бы, чтобы пострадавших оказалось много.