Путь колючей Искры (СИ) - Пожарская Анна. Страница 14

Кнут засмеялся. Громко и раскатисто:

— Твой отец пожелал мне, умереть как зверь, мучительной медленной смертью. Даже боюсь представить, что творится в твоей постели, если я могу умереть там. А уж на что был похож твой брак с Фору, и предположить страшно.

— Оставь Фору в покое, — отрезала Тума. — Он правильно жил и достойно умер. А отец мой, так тебя любил, что и проклясть как следует не сумел. Что он пожелал тебе? Одиночество и мучительную смерть? И все это до двенадцатого колена? Нет смысла проклинать потомков и насылать одиночество одновременно. Никого не трогает смерть тех, кого не знал и не любил, — тут женщина улыбнулась. — Я бы наказала тебя по-другому. Ты бы видел смерть всех своих детей и ничем бы не мог им помочь.

Колдун закрыл глаза, тяжело проглотил слюну.

— Но ведь так и было, Тума. Одна из вас, не спросив меня, родила от меня ребенка, который мало того, что умер сам, так еще унес с собой мать. А другая просто избавилась от моего сына, не пожелав даже сообщить мне о своей беременности.

— Пятьдесят лет прошло, Кнут, — женщина тронула колдуна за руку. — Я все тебе простила, и ты меня прости. Ты прыгал то в мою постель, то в постель Тайлы, а тут Фору сделал предложение. Он знал, что я люблю другого, и готов был ждать, но подсовывать ему чужого ребенка в качестве первенца — это было слишком.

— Тайла использовала заклятие, которое я не сразу разгадал, но любил я тебя.

— А я тебя, но выбрала Фору. И заметь, обошлась без заклятий. Жаль, отец не сдержал гнева. Не тебя жаль, его. Боги жестоко карают такие вещи, — Тума сжала ладонь колдуна. — Мне не нравятся твои идеи, Кнут. Боги придут защитить Мир мертвых. А после будут только разрушения и пустота. Подумай, стоит ли оно того?

— Стоит. Чтобы ты ни говорила, проклятье действует, и я не хочу мучиться еще и после смерти. Там муки серьезнее будут. Я все предусмотрел. Я предпочту просто не умирать, — колдун хмыкнул. — Начнем, пока ты не передумала.

Женщина кивнула. Кнут поднялся на ноги и почти мгновенно вошел в транс. Глаза колдуна закатились, шея выгнулась, а руки повисли будто веревки. Хозяйка дома откинулась в кресле и прошептала нескольколь слов на древнем наречии.

Элла затаила дыхание и вжалась в потолок. Тума лежала, словно фарфоровая кукла: пустая, холодная, мертвая. Взгляд старика стал осмысленным и он начал читать заклинание, беспорядочно размахивая не принадлежащими ему руками. Тело женщины несколько раз дернулось в такт словам. Вокруг забегали нити света. Ученица Кнута зажмурилась и вернулась в свое тело.

Она открыла глаза и посмотрела вокруг. Внизу по-прежнему, слышалась возня, но ничто не выдавало происходящих событий. Стало не по себе. Захотелось поговорить хоть с кем-то. Элла вышла в коридор и подошла к двери комнаты Авара. Сложила когтистую лапу в кулак, чтобы постучать, но в последний момент передумала. Из-за двери раздавались характерные звуки: сын Эскала явно был не один и на разговор с Эллой отвлекаться бы не стал.

Девушка глубоко вдохнула. От Авара она подобного не ожидала. Она думала, впрочем, какая разница, что кто думал? Да и он не давал никаких поводов. С каких это пор дружеское участие можно трактовать как симпатию? Подступили предательские слезы, Элла шмыгнула носом и бросилась вниз по лестнице. Она бегом пролетела три этажа, пронеслась по краю гигантской гостиной, выбежала в предбанник и налетела на чью-то широкую грудь. Извинилась и собралась бежать дальше, но знакомые руки крепко схватили ее за плечи.

— Золотая чешуя, ночь на дворе! Ты куда собралась?

Элла подняла заплаканное лицо. Желтые глаза Авара смотрели с нескрываемой тревогой. Девушка шмыгнула носом и смахнула слезинку с шерстяной щеки.

— Где ты был? И кто в комнате?

Сын Эскала удивленно приподнял бровь.

— Вероятно Герт, мы же там вдвоем. Что-то случилось?

— Ничего, — Элла затрясла головой. — Нет, случилось. Мне поговорить надо, хоть с кем-нибудь. Авар хмыкнул. Потрепал зверюгу за гриву.

— Сейчас царапину промою и поговорим.

Сын Эскала дотронулся до плеча, и Элла заметила небольшое ярко рыжее пятно.

— Это кровь? Что случилось?

— Ничего особенного, — Авар скорчил рожу. — Я вернулся на рынок, хотел купить одну вещицу, что присмотрел по пути. Торговец уже ушел, но какой-то молодчик решил, что может безнаказанно позаимствовать мой кошелек. Терпеть не могу воришек! В общем, когда я поймал его, нашлись заступники. Я-то, конечно, справился, но шкуру попортили. Пойдем.

Авар миновал предбанник и вошел в гостиную. Элла последовала за ним.

— Ты что — убил их?

Сын Эскала хихикнул:

— За кого ты меня держишь? Всех четверых я привязал к ярмарочному столбу. Завтра какая-нибудь добрая душа их отвяжет. Если с узлами сладит.

Они поднялись по лестнице. Он помялся у двери своей с Тертом комнаты, послушал немного, понимающе улыбнулся чему-то и обернулся к Элле:

— Мы можем пойти к тебе?

У девушки руки затряслись мелкой дрожью, лицо кинуло в жар, а по спине пробежал холодок.

— Нет, — она опустила глаза. — Прости, но нет. Последний раз, когда я хотела помочь человеку в своей комнате — это плохо закончилось.

Сын Эскала только плечами пожал: "Нет, так нет". Удивился, да и только. Пока они жили у колдуна, подобного не случалось. Там вообще ни одна дверь не запиралась. Он заходил в ее комнату запросто, разве что стучался для порядка.

— Пойдем тогда на крышу, я видел там скамью.

Элла кивнула, и они бодро зашагали вверх по лестнице.

Ночь вступила в свои права. На темном небе сияли звезды, прохладный воздух давал отдохнуть от дневных забот. Месяц подмигивал левым глазом. Пахло шиповником.

Они уселись на еще не остывшую после дневного зноя деревянную скамейку, Элла обработала рану Авара, а потом принялась пересказывать ему подслушанный разговор. Когда она оказалась в его объятиях, она не заметила, но закончила свой рассказ в кольце мужских рук, прижимаясь спиной к его груди и опираясь затылком на плечо как на подушку. Авар пах корицей, и этот запах в купе с прохладой его тела пьянил похлеще ягодной браги. Сын Эскала дразнил подругу, задавая вопросы исключительно на ухо, и каждый раз, когда его губы приближались к ее виску, Элла жалела, что клыки и шерсть мешают поцеловать его. Она сильнее вжалась в его плечо и закрыла глаза. Уверившись в полной своей безнаказанности, Авар бесстыдно нежил ее тело, скользя настойчивыми пальцами, где по ткани, где по шерсти, пока Элла не взмолилась:

— Пожалуйста, не заставляй меня думать, что я нравлюсь тебе, я и так с ума от ревности схожу.

Сын Эскала снова наклонился к ее уху:

— Напрасно. Если ты еще не моя, то только потому, что вижу, ты не готова. Все прочие мне сейчас не интересны, Элла-Вилатта.

Девушка закрыла глаза. Облизнула губы. Авар уткнулся носом ей в гриву.

— Пообещай мне вести себя благоразумно. Мне очень не нравится задумка колдуна.

— Чем же? — Элла снова потерлась затылком о плечо мужчины. — Меня настораживает лишь мысль о крови демона, подозреваю, речь идет моей крови, а остальное…. Шут его знает.

— Твоя кровь — меньшее из зол. Попасть в Обитель нитей можно, лишь пройдя насквозь Мир мертвых. Его границы охраняют пять демонов, и даже колдуну с ними не справиться. Возможно, он нашел тайный ход, но после него придется столкнуться с Теоном. Теон — самый опасный из стражей, и если он действительно твой отец, способ придуманный колдуном — единственный. Подействует или нет — неизвестно. А еще где-то там бродит шестиглавый волк. Его можно победить, но сколько сил уйдет, чешуя знает. Саму Ткань мирозданья и Нити сущего охраняет Тел-ар-Керрин, он проклят, но непобедим. И всех этих существ Кнут хочет потревожить одновременно. Мне не дает покоя один вопрос — насколько реален план отступления? — Авар вздохнул. — Это я еще не вспомнил легенду о том, что боги придут на помощь Тел-ар-Керрину, если он сам не справится с возмутителями спокойствия.

Я читала в книге колдуна, если не брать в руки свой клубок, Тел-ар-Керрин не пойдет за тобой за пределы Мира мертвых. Боги обещали простить.