Держаться за воздух (СИ) - Терехина Катерина. Страница 13

Парень отстранился, несколько секунд посмотрел на девушку с недоумением, потом опустил глаза в газету, быстро перечитывая начало статьи: «16 августа двое несовершеннолетних подростков были найдены в состоянии сильного наркотического опьянения в заброшенном поместье…». И снова посмотрел на нее. Не то с жалостью, не то с отвращением.

— Извини, — он быстро встал, прихватив стакан с чаем. — На самом деле, не такая уж сегодня хорошая погода, — и перешел за соседний столик, где уже сидело несколько человек.

Словно в подтверждение его слов, по оконному стеклу забарабанил мелкий дождь. Даша безразлично фыркнула, покосившись на потемневшую улицу, снова спрятала лицо и, наклонившись к тарелке еще ниже, продолжила поглощать суп, краем глаза наблюдая за мальчишками, к которым пересел ее сбежавший собеседник. Он как раз показывал товарищам статью в газете и что-то тихо, но возбужденно рассказывал, кивая на Дашу.

— Убивать таких людей надо, — словно нарочно громко произнес один из сидевших за столом. — Наркоманы…

Девушка покраснела, чуть не поперхнувшись супом, однако мужественно осталась на месте до тех пор, пока тарелка не опустела — не отказывать же себе в еде из-за какой-то горстки идиотов.

Но, выйдя из столовой, Даша поняла, что близка к тому, чтобы разрыдаться. Обида саднила глубоко в душе, и казалось, что все внутри вдруг сжалось в один твердый и холодный комок. Отвратительно! Это просто отвратительно! Как же ей доказать людям, что написанное в газете — наглая ложь? Ведь стоит только упомянуть, что на самом деле во всем виноват Проклятый Дух, как все только лишний раз убедятся, что девочка действительно что-то употребляла…

Чуть не плача от досады, Даша поднялась на второй этаж.

— Наташа! — окликнула она медсестру.

— Даша? Что-то случилось? — тут же всполошилась та.

— Нет, ничего. Я поела, — девушке стало особенно одиноко после того, как парень в столовой так шарахнулся от нее, словно она была известным серийным убийцей, а его друг добавил пару «ласковых» слов, что она решила поделиться переживаниями с Наташей. — Представляешь, со мной никто разговаривать не хочет, — она снова села на лавочку около поста. — Там, в столовке, все с газетами. Ну, почти все. Сопоставили день, когда мы с Пашкой пропали, с днем, когда подростков в поместье нашли, и теперь косятся, будто убить хотят. А один мальчишка так и сказал, что, мол, таких, как я, убивать и надо.

— Знаешь, — неожиданно возмущенно заговорила медсестра, — может, я и недалекая, но я тебе верю.

— В каком смысле? — Даша немного опешила, непонимающе воззрившись на нее.

— В прямом! Пока не знала детали, тоже думала, что ты из тех подростков, которые по глупости своей попадают в подобные ужасные ситуации. Но когда побольше узнала… передумала, так сказать. И теперь верю, что ты наркотики никогда в жизни в руки не брала, как и товарищ твой. Врут эти журналисты! Как всегда, придумали «утку», чтобы рейтинг поднять. Это ж какой скандал! Небось, уже весь тираж смели?! — она гневно сложила руки на груди, приняв тот самый вид, который обычно принимает грозная жена, когда муж приходит домой под утро пьяным.

— Но… почему вы верите мне? — тихо спросила Даша.

— Есть причины, — усмехнулась Наташа. — Тебя нашли в проклятом поместье, не так ли? Моя мать, бывшая владелица этого дома, когда-то попала в похожую ситуацию. Из всей ее семьи выжила лишь она, остальные скончались от сильнейшей интоксикации. Говорили, что это, якобы, наркотики. Милиция сказала — химия какая-то. Но мать и то, и другое всегда отрицала, а ведь она медик и, на минуточку, в этом кое-что понимает.

— Так это ваша мать — Инна Михайловна?..

— Откуда ты знаешь? — теперь пришла очередь медсестры воззриться на Дашу с непониманием.

— Когда я узнала об этом доме, то решила найти хозяина… то есть, последнего хозяина… — девушка замолчала. — А кому изначально принадлежало поместье, вы знаете?

— Роду Ореховых. Но, как говорят, когда на дом было наслано проклятье, род попросту сбежал, предоставив поместье всем желающим чуть ли не бесплатно. Я думаю, можно было бы найти наследников, но, должно быть, они ушли в тень и не захотят объявиться по первому требованию. Вряд ли кому-то из них охота возиться с Проклятым Духом.

— Вы знаете что-либо о семье Ореховых?

— Нет, ничего. Дом с полвека переходил из рук в руки, пока мы, последние владельцы, не оставили его пустовать, решив, что так безопаснее для всех.

— Спасибо за помощь, — Даша была рада, что узнала хоть немного нового, хотя большую часть рассказанного Наташей уже встречала на Пашкиных распечатках статей и форумных обсуждений.

— Даш… послушай меня, — вдруг встрепенулась медсестра. — Не ходи туда, пожалуйста. Ты удивительный человек, рассудительный и умный. И я не хотела бы, чтобы ты закончила так же, как и… многие.

— Обещаю, — ответила девушка, держа за спиной «крестики».

Несколько секунд они молчали, потом Даша спросила то, что хотела узнать еще со вчерашнего дня:

— А Паше уже стало лучше?

— Состояние стабильное, но в себя он пока не пришел, — отозвалась Наташа.

— Можно мне зайти к нему?

— Тебе?.. — медсестра посмотрела на нее задумчиво. — На самом деле, это запрещено. В реанимацию никого не пускают. И не смотри на меня так, у меня же сердце лопнет! — она замолчала, но через мгновение продолжила, понизив голос: — Он твой близкий друг, да? Пойдем, я тебя проведу. Только никому не рассказывай, ладно?

Они поднялись на третий этаж. Наташа пару минут проспорила с медсестрой, сидевшей в реанимации у двери, потом та сдалась: махнула рукой и, пробормотав что-то вроде «делайте, что хотите, ироды!», вышла из комнаты.

— Заходи, — шепнула Наташа, подтолкнув Дашу вперед. — Только ничего там не трогай, и постарайся побыстрее, Алина нам пару минут дала, пока никто не заметил.

Даша вошла в палату и села на пустующий стул.

Паша лежал на постели, чуть откинув голову: пшеничные волосы, как всегда встрепанные, соломой рассыпались по подушке, шумное дыхание навевало трагичные и мрачные мысли.

— Никогда не думала, что скажу это… — пробормотала Даша. — И тем более не думала, что ты в этот момент будешь вот так лежать… как в голливудском фильме, ей-богу… Но мне тебя не хватает. Правда.

Паша, естественно, не ответил. Даже не шевельнулся.

— Ты же не собрался умирать, а? Я без тебя ничего разгадать не смогу, и вообще… мне страшно одной. Возвращайся поскорее, пожалуйста.

Девушка тяжело вздохнула, закрыла глаза, отгоняя страшные мысли. Думать о том, что Пашка может не очнуться, она не хотела, а не думать — не могла. Словно чья-то невидимая рука вкладывала в ее сознанию картинку: его дыхание обрывается. Врачи суетятся. Шум, крики, отчаянное «разряд!»… и тишина. Тишина оттого, что все было зря. И холодное тело Пашки кладут в гроб, а гроб несут по кладбищу, а потом опускают в землю…

Даша затрясла головой так, что зазвенело в ушах. Нет. Нет! Этого не случится! Это неправильно. А «неправильно» быть не может!

Девушка снова посмотрела на него, чувствуя, как сердце в груди бьется тяжело и глухо, пытается сжаться и замереть от страха и отчаяния. Но… что-то в Паше изменилось за те несколько секунд, которые она не давала своему разуму похоронить его. Что-то в нем было не так… пропало прежнее спокойствие. Паша вдруг слегка пошевелился и, мотнув головой, тихо застонал. Даша тут же вскочила с места.

— Наташа! — с криком она вылетела из палаты. — Наташа, он приходит в себя!

Медсестра встрепенулась, подбежала к двери реанимации и, взглянув на Пашу, бросилась по коридору с громким криком «Алина-а-а!». Даша, в панике забыв обо всем и слыша лишь громко колотящееся сердце, снова кинулась в палату, села на край кровати и, сжав холодную и влажную ладонь Паши, заговорила тихим, срывающимся голосом:

— Паша, все хорошо! Сейчас все пройдет!.. Сейчас…

В ответ парень мотнул головой и что-то простонал, кусая губы. Даша лишь крепче сжала его ладонь, борясь с охватившей все тело дрожью.