Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1 (СИ) - Этери Анна. Страница 25

Хотя…

Глава 11 Шутливая дуэль

— Ну и откуда ты весь такой красивый? — спрыгнул я с подставки белокаменный статуи изящной девы, напугав не ожидавшего подобного маневра Венди.

За окном цвело и пахло раннее утро, а он идет не со стороны своей комнаты, а совсем даже с противоположной. Я так и знал!

— Демоны тебя разорви! — выдохнул он, держась за сердце. Ну прямо как чувствительная девица.

— И тебе доброго утречка! Как там леди Каролина поживает?

— А мне-то откуда знать? — пробурчало это ходячее недоразумение.

Ага, пусть рассказывает!

Это я погорячился, назвав его красивым. Выглядел он как после бурной ночки. Волосы растрепанны, впопыхах перевязаны лентой, рубашка выбивается из штанов.

— Никак Беатриче опять напала в порыве страсти?

— Нет, — хмуро оборвал он, надевая камзол.

— Тогда что?

— Дела государственной важности!

— О, как! Лиловый подтек на шее, должно быть, тебе министр просвещения поставил?

Венди схватился за шею, будто это могло спасти от моего проницательного ока, и повыше натянул воротник, пряча следы любовного неистовства.

— А сапог?

— Что сапог? — недопонял он.

— Сапог ты случайно не там же посеял?

Он хмуро на меня уставился, в его взгляде читалось — вот же прицепился! — и опустил глаза, оценив ущерб.

— Бездна демонов! — Он повернулся, собираясь, видимо, вернуться обратно — за сапогом, но передумал.

— Теперь тебя точно будут искать. По сапогу. Как по ноге придется, так сразу… — наглядно провел я пальцем по горлу. Законы у нас, конечно, не такие жестокие, но от разъяренного мужа побегать придется. А я предупреждал. Леди Каролина… С ума сойти! Как он решился?

— На что это ты намекаешь? — прищурился приятель и, задумчиво меня оглядев, добавил: — Какой-то ты подозрительно веселый.

— Настроение хорошее, — соврал я. Хорошее, как же! Вообще удивляюсь, как способен улыбаться, когда земля горит под ногами. Эта проклятая женщина не дает покоя, с тех пор как приехала. Чтоб ей… вернуться обратно в Кэшнаир!

— А не ты ли пустил слух, что муж… ээ… известной нам леди возвращается? Нежданно-негаданно-то, а?

— Я?! — В самом деле, это просто смешно. Хотя и правда. — А почему ты спрашиваешь? Тебя все-таки интересует эта леди? — решил я его подловить.

— Нет. Меня интересует ее муж, — совершенно искренне сознался он.

Муж?! Подобное откровение выбило из равновесия, и я с добрых полминуты пялился на сосредоточенно пытающегося вытряхнуть себя из сапога Венди. Не спятил ли он часом в связи с предстоящей свадьбой? А то может и еще что… похуже.

— Кто-то распустил слух, что муж леди К. возвращается. И мне пришлось поторопиться, собираться впопыхах. — Он хмуро на меня посмотрел. — Ты как-то странно выглядишь.

Еще бы мне не странно выглядеть. Третью ночь не могу нормально выспаться. Впору на людей кидаться.

— Идем. Дело есть, — вцепился ему в локоть и потащил за собой.

— Дай хоть умыться, злыдень! — попытался он слабо сопротивляться.

— Там тебе это не понадобится.

На белых стенах коридоров дворца матово поблескивали картины, озаренные рассеянным утренним светом. Служанки торопливо приседали в реверансах и отправлялись по своим делам. Носили чистое белье, ведра с водой для ванн, подносы с завтраком. Меняли в вазах увядшие цветы на свежие, источающие сладкий аромат. В какой части сада они их рвут? Ведь за ними не гоняется Пати в желании выпотрошить как рыбу!

Стражники в желто-синих нагрудных доспехах отдали честь, прижав кулак к груди. Кажется, охраны во дворце прибавилось.

— Прошу прощения, — донесся со спины запыхавшийся голос.

Прехорошенькая служанка со смолеными кудряшками и чуть надменными чертами лица, расправив красные юбки, поспешно присела в реверансе.

— Ваше Высочество, — обратилась она ко мне. — Ваш друг кое-что потерял. — Девушка продемонстрировала сапог. На отвороте голенища красовалась гарцующая серебряная лошадь — знак семьи Лириканто, к которой принадлежал Вендиан.

Друг задумчиво потер висок. Спрашивать его ли сапог смысла не было. Все и так ясно. А вот чем он обидел девушку, хотелось выяснить.

— Спасибо. Он с благодарностью его примет, — ткнул я Венди в бок.

Он отмер и протянул руку. Сапог как бы случайно выскользнул из ладоней служанки и шлепнулся на пол. Спешно присев в реверансе, девушка окинула Венди суровым взглядом и, фыркнув, удалилась.

К моему удивлению, Венди выглядел виноватым, натягивая сапог.

— И чем же ты ее обидел?

— Долгая история.

— У меня есть время послушать.

Он обреченно вздохнул.

— А я не готов рассказать. — И поплелся по коридору, не разбирая дороги.

Что с ним? Видимо, не один я провел незабываемую ночь, от воспоминания которой хотелось кого-нибудь прибить. Кстати, об этом…

Тренировочную площадку с двух сторон окружали деревянные постройки. Слева располагалось стрельбище, где вяло копошились два юнца в коричневых куртках, стреляя из луков. Справа конный двор, огороженный бревенчатыми перекладинами.

Выцветшее небо холодило свежестью утра. Ранние птахи выводили звонкие трели со стороны леса.

Я вдохнул прохладный воздух. Красота!

Венди сбросил камзол на сиротливый пучок травы и теперь разминался перед боем, немилосердно хлеща воздух. Раскрасневшись, друг выглядел довольным.

— Ну-с, — закончил он с разминкой, — начнем?

Я кивнул, натягивая перчатки.

— Я тут хотел спросить… — заговорил я, чувствуя что-то вроде нерешительности, — не бывало ли у тебя, что… скажем, девушка ведет себя нелогично и непредсказуемо, и ты не понимаешь, что ей надо?

— Девушка?! Например, Кадемония. — Просветлел он лицом — демон бы его взял! — и нахмурился: — Постоянно! Я постоянно не понимаю, что им надо! Сначала говорят, что готовы ради тебя на все, а потом… — он схватился за шею, но тут же отдернул руку.

Я внимательно за ним следил. «Я хочу доказать свою преданность. Готовность идти на все ради вас», вспомнились слова Кадемонии. Не подслушал же он наш разговор?

— Что потом? — уточнил я.

— Подсвечником по шее! Вот что потом. И главное, за что? Я же ей душу излил! Все скорби и слезы сердца! И какова благодарность? Вышвырнула вон!

— Ну, — проговорил я, пытаясь представить леди Каролину, дерущуюся подсвечником. А ведь производила впечатление спокойной дамы. Никогда бы не подумал.

— Сама пригласила. Сама спросила, что беспокоит. И я ответил: свадьба!

С этими словами он неожиданно нанес удар шпагой. Я едва успел парировать.

Через четверть часа, взмокший и обессиленный от стремительных и яростных атак Венди, расхорохорившегося не на шутку, я лежал на земле, поверженный его исповедью, на краю гибели — задыхаясь от смеха. Он сидел рядом, угрюмо отламывая кусочки от ивового прутика. Выяснилось, что с Цветочного Вечера он возвращался за полночь, когда его буквально «сцапала и утащила в свое логово коварная искусительница» — Элизабет, служанка леди Каролины. Воспользовавшись отсутствием хозяйки — накануне леди спешно уехала в свое поместье, — она заманила Венди в покои госпожи, где… он до самого утра изливал ей душу. А плакать он умел!

— Это Элизабет сапог принесла? — Я сел. — Я сразу понял, что она в тебе души не чает. Подсвечником! — смеясь, повалился обратно на землю.

— Смейся, смейся. Еще неизвестно, чем тебя Кадемония огреет!

Я сел — а вот это уже не смешно.

Какое-то время мы сидели молча. Как-то это все… печально.

— Смотри-ка, кто к нам пожаловал, — язвительно объявил Венди.

Пружинистым шагом уверенно и целеустремленно по тропинке двигалась фигура. Поднявшись с травы, мы подождали, когда она приблизится. Вернее он. Третий принц Кэшнаира, Эсмирато Нэйрон вэн Астарта собственной персоной. Облаченный в белые одежды с кроваво-красными кружевными манжетами. Подойдя, юноша сверкнул ослепительной улыбкой и отвесил безупречный поклон. Жаль, не раскланялся на манер своей родины. Эти странные пассы руками и кренделя выписанные ногами, продемонстрированные Сопраной во время церемонии дарения подарков… С удовольствием бы поглядел в исполнении этого франта.