Там, среди звезд (СИ) - Бри Кети. Страница 22

Они стоят рядом, в полутьме, обжигающе близко, но не касаясь друг друга. Это почти невыносимо и сладко. По телу бежит дрожь, и зреет под ребрами жар, отдающий горечью на языке.

Ричард так хочет прикоснуться. Провести пальцами по щеке, зарыться в рыжие, уже местами поседевшие волосы. Слушать ее дыхание вечно, вечно вдыхать ее аромат… Смотреть, не отрываясь, в эти глаза, в отражение звездного неба на их дне.

— У вас… — хрипло говорит Ричард, почти позабыв о том, что такое складывать слова в предложения. — Звезды в глазах…

Анна отшатывается так, будто ее ударили. Включаются фонари. Исчезает магия.

— Рассел, — тихо шепчет она. — Тоже так говорил. Он мечтал. Чтоб звезд там не было. Я думала. Он достиг этого.

— Простите.

Анна дергает плечом.

— Я как будто отравлена. Я не гожусь. В жены или любовницы. Не стоит. Пробовать. Ричард.

На крыльце она долго возится с магнитным ключом. Руки сильно дрожат, но Ричард не пытается предложить свою помощь. И не предлагает Ричарду зайти, а тот и не настаивает. Но прощаются они вполне мирно.

А через неделю Анна знакомит Ричарда с четырьмя суррогатными мамочками. Все молодые, здоровые выпускницы того же приюта, что и она сама.

— Наших детей будет трое, но по документам четверо, — объясняет она Ричарду. — Четвертый нужен для прикрытия: ведь еще одно дитя вот-вот упадет к нам со звезд.

— Он близко?

— Он в своей волшебной стране.

Первая из претенденток на роль суррогатного матери нашла Анну сама. Это случилось во время прогулки в парке. Она гуляла в тот день с Ричардом, который, объяснившись, почувствовал себя более спокойным и не терял надежду получить больше, чем дружбу.

Красивая девушка лет двадцати — девятнадцати долго следила за их совместной прогулкой прежде, чем отважилась подойти. Анне показалось знакомым ее лицо. Одета она была бедно, но чисто, и держалась с достоинством. Чем-то напомнила Анне ее саму в девятнадцать. Девушка все же преодолела робость и подошла.

— Госпожа Воронцова, — произнесла он не менее знакомым Анне голосом. Она наконец вспомнила, где и при каких обстоятельствах слышал похожий голос и видела похожее лицо.

В приюте, где прошло детство Анны, был такая "королева", авторитет местного масштаба среди девчонок. Между собой все называли ее Дефлораторша. Дария-дефлораторша. Вульгарная, постоянно изрыгающая брань, она зарабатывала тем, что находила клиентов для малолеток, за которых некому было заступиться. И которым сложно было соскочить с крючка. Анне, уже тогда придумывавшей свой собственный кодекс чести, которому она планировала следовать неукоснительно, все это казалось вдвойне мерзким.

Анна как раз была одной из таких — тощая, ершистая девочка, держащаяся поодаль от приютских группировок. Вредина и даже, может быть ябеда, ибо покрывать незаконные развлечения других она не планировала. К тому же совершенно не развитая физически. Некому было за нее заступаться. В тринадцать у нее начались первые месячные, и первой же ночью после них он проснулась оттого, что на голову надели мешок.

Приют был "образцово-показательным", в нем следили за нравственностью воспитанниц. Вылететь из него было легко и просто. Поэтому, девочки, которых склоняли к сексуальному контакту, предпочитали молчать, лишь бы не оказаться переведенным в приют похуже, где не было никаких перспектив. Этим и пользовалась Дария со своими прихлебателями.

Но Анна сдаваться не собиралась, поэтому запаслась нехитрым оружием — остро заточенным карандашом, и улеглась спать, не раздеваясь. Она не собиралась спать, но измученная страхом и ожиданием, все-таки отключилась и пришла в себя от того, что кто-то затыкает рот и связывает руки. Анна выплюнула кляп и заорала. Позже она не раз думала, почему никто из девочек до нее этого не делали? Почему молчали и тряслись? Что это? Страх, или отсутствие дальновидности, непонимание того, что дальше будет только хуже? Только злость позволила ей вывернуться из крепкого захвата девушек постарше. Анне еще долго снился голос Дарии, вполголоса шипящий:

— Заткнись, дура, или расковыряю тебе живот, вскрою как рыбу, если не заткнешься! — И ощущение чего-то холодного в промежности. Но Анна продолжал орать и вырываться, пиналась, ударила Дарию в живот, ткнула в кого-то из ее подельниц своим острым карандашом, та от неожиданности чиркнула Анну по бедру, и, согнувшись в три погибели, выронила нож. На крики, наконец, сбежались преподаватели.

Сейчас, спустя годы, Анне с иронией подумалось, что выводить всяких мерзавцев на чистую воду ценой собственного здоровья у нее, похоже, является чем-то вроде экстремального хобби. В первый раз удалось обойтись шрамом на бедре, во второй все оказалось гораздо хуже. Удастся ли пережить еще один?

Так Анна спасла свою честь, а Дарию, которой было уже почти восемнадцать, выпнули из приюта. Краем уха приютские слышали, что Дефлораторша сама пошла на панель и даже залетела. Похоже, последнее было правдой. А на Анну обратили внимание рекрутеры из военного училища. Какое-то время она даже была кем-то вроде знаменитости. И летние каникулы вплоть до совершеннолетия проводила в приюте семейного типа. Там было хорошо: всего восемь детей, собственная комната. Ласковая воспитательница, которую иногда, про себя, можно было назвать "мама". Они виделись теперь, иногда. И все же, связи с этой доброй, действительно любивший своих многочисленных детей, женщиной у Анны не было.

— Вы дочь Дарии? — спросила Анна. Ей давно перестали сниться кошмары с участием первого своего врага. Было чем эти кошмары заменить. Но все же столкнуться с прошлым было неприятно. Руки сами собой сжались в кулаки. — Дарии-Де… простите, я не знаю ее фамилию.

— Дефлораторши, — печально улыбаясь, ответила девушка. — Ее все знают под этим прозвищем. Нет смысла пытаться придать ей э… благопристойности, которой не было никогда. Простите, что побеспокоила вас, госпожа Воронцова. Но я пришла… извиниться перед вами.

— За что?

— За мою мать.

— Но вы… не ваша мать. Вам не за что просить прощения! Дети не отвечают за грехи родителей.

Ричард, не встревавший в разговор, нахмурился. Было видно, что разговор взволновал Анну. Она опустилась на скамейку, кивком пригласила собеседницу присесть рядом. Ричард не знал что ему делать — не то прогнать непрошенного визитера, не то отойти и не подслушивать… О приютском прошлом Анны он немного знал, и кличка Дарии, явно данная не просто так, заставляла представлять самое неприятное.

— Мы всегда можем выбирать идти по стопам родителей, или нет, — сказала девушка, печально улыбаясь. — Я пытаюсь минимизировать то зло, которое причинила миру… Дария.

Анна сидела бледная, как восковая статуя. Руки, лежащие на коленях, едва заметно подрагивали. Она прикрыла глаза, и губы едва заметно шевелились.

— Забавно, — произнесла она, наконец. — Когда-то я мечтала, чтобы передо мною извинились… Отец, его убийцы, мама… Мои дяди, решившие забыть обо мне, чем лишь бы не кормить лишний рот… А извиняетесь почему-то вы…

— Ну кто-то же должен был, — пожала плечами и быстро сказала девушка. — С кого-то же должно было начаться. Я… нашла вашу заявку на поиск суррогатных родителей. Моя профессия — суррогатная мать — гувернерша. Я могу родить, а затем присматривать за ребенком столько, сколько посчитают нужным родители. Не стоит бояться, что я буду испытывать к ребенку родительские чувства. В колледже нас в первую очередь научили как правильно воспринимать свою роль в вынашивании и воспитании… Я уже вынашивала одного ребенка для семейной пары военных. Но они вышли в отставку и надобность во мне отпала.

— Вы. Выбрали сложный путь.

Девушка пожала плечами.

— Вы ведь знаете, как там все, госпожа Воронцова. Если человеку не повезло родиться с какими-нибудь талантами, — она кивнул на Анну, и улыбнулась. — Или если его таланты не были замечены и оценены, остается только одно — продавать свое тело. Так или иначе. На панели ли, или найти постоянного… пользователя, неважно. Или сдавать его в аренду — в медицинском смысле. Если, конечно, хватило мозгов не пить и колоться, болезней нет. Я так и поступила. К тому же, как мне кажется, я этим приношу добро. Ну, или не причиняю зла.