Королевский двор (СИ) - Стужева Жанна. Страница 55

— Родовой замок Халимендис отныне твой, моя милая племянница. Это самое меньшее, чем я мог бы отплатить. Да и Мауриса наверняка обрадуется, когда узнает, что ее наследие не пропало. Если вспомнит, конечно.

Словом, жизнь налаживалась. Да и будущее обещало быть легким и счастливым: заговорщицу обезвредили и упрятали в темницу, Шалия освободили, сестрицу тоже. Король вернулся, Грэтхильда носит его наследника. Что еще надо для счастья? Только здоровье матушки.

Но и тут случилось чудо, потому что после мощной восстановительной терапии силами королевских лекарей у матушки на месте выцветшей татуировки вдруг проступили алые ростки новой магической вязи, на сей раз огненной. Ее волосы потеряли былую седину и заблестели рыжинкой, морщинки на лице и шее разгладились, оставляя лишь румяные щеки и горящие синие глаза.

Все эти метаморфозы я увидела на следующий же день, Мауриса сама пришла меня навестить поддерживаемая под руку галантным лекарем Абрахамом Ларом.

Если честно, то сперва я очень испугалась. Но лекарь поспешил успокоить:

— Закон сохранения энергии. К тому же, все маги словно сообщающиеся сосуды: убывает одна энергия, на ее смену приходит другая, — известил он и пообещал, что рано или поздно терапия даст свои плоды и матушка сможет вспомнить все. А я про себя думала, что лучше бы ей все не вспоминать: пытки Шалия, например. Я искренне желала ей получить наконец свое заслуженное счастье. А судя по тому, как нежно Абрахам то и дело приобнимал ее за плечо, счастье было очень близким.

— Сати, моя милая дочь. Пусть я тебя и помню совсем мало, но люблю всем сердцем, — шепнула мне матушка, когда наши мужчины наконец оставили нас побеседовать наедине. — Если ты того пожелаешь, я полечу с вами и помогу вам с моими будущими внуками.

— Мама, нет, — твердо ответила я, несмотря на сложность принятого решения. Голос немного подрагивал, но я старалась говорить ровно. — Лучше оставайся под присмотром барона Лара. Заодно надеюсь у вас получится восстановить наше родовое гнездо. Не зря же король вернул замок Де-Халле истинным Халимендис.

Эпилог

На земли Драконьего Царства пусть и с большим опозданием, но все же пришла осень, и в отместку она принесла с собой пронизывающие до костей холодные ветра с бесконечными дождями и туманами. Но в Драконополисе, напротив, как и всегда, стояла ясна магически укрепленная теплая погода. Птички весело щебетали и радовались теплым лучам Сиата, уличные коты настолько раздобрели и разленились, что валялись прямо на тротуарах под ногами.

В последний день октября, как и полагается, во всех высших учебных заведениях Таиса, начался новый учебный год. И на этот раз, к великому счастью драконов, от Драконьего Царства в лучшую академию Мерсии направлялась пара молодых драконят.

Лита и Карим находились как раз в том возрасте, в котором у драконов принято выбрасывать птенцов из гнезда. И если Карим был безумно рад предстоящим переменам, с азартом продумывая все возможные приключения, то робкая тихая Лита безумно боялась. Потому что в отличии от брата, она за пятьдесят один год так и не смогла обратиться в дракона, а потому была не так сильна, как брат, и уязвима.

Матушка близнецов очень не хотела их отпускать, считая еще недостаточно самостоятельными и взрослыми. Сатияра целый год оттягивала отъезд детей, до последнего скандалила с мужем, то падая в обмороки, то хватаясь за живот. Но все ее притворства и манипуляции действовали лишь при наличии того самого живота. Теперь же вместо живота у четы Эль Даор появилась маленькая зеленоглазая девчушка с причудливыми синими завитками магической вязи на копчике. А Сиэлиус наконец-то принял решение отправить подросших птенцов в их первый самостоятельный полет. Конечно же, все это он организовал втихаря от Сатияры, пока молодая мамаша была всецело поглощена прибавлением.

— Погнали уже, сколько можно стоять! — возмутился Карим, когда Лита в очередной раз замешкалась, обняла себя за плечи и бросила на отца жалобный взгляд, так и просящий оставить ее дома.

— Пап, ты уверен что нам не стоит брать с собой Баяна? — помявшись спросила она, всячески игнорируя кривляния брата-близнеца. Девушка за долгие годы уже привыкла, что они с братом, словно кошка с собакой ругались, спорили и перетягивали на себя одеяло, поэтому знала, что ее безразличие быстрее всего успокоит братца.

— Хоть бы не отправил, хоть бы не отправил, хоть бы не отправил! — тем временем бубнил себе под нос пони, старательно щурясь и делая вид что его нет, но все равно тихонько кося полузакрытый темный глаз на высокого широкоплечего мужчину неподалеку.

— Эй! — возмутилась Лита. — Я вообще-то все слышу! Мог бы хоть сделать вид что будешь скучать!

Закончив обвинения, девушка насупила брови и сердито сложила руки на груди. Потому что ее отец старательно делал вид что ничего не видит, не слышит и не понимает.

— Литания, дочь, тебе не десять, не двадцать и даже не тридцать. Нельзя всю жизнь провести подле маминой юбки, надо бороться со своими страхами, взрослеть и изучать мир, — озвучил свое решение Сиэль. Близнецы слаженно вздохнули: с решением отца невозможно было поспорить, они прекрасно это знали. Вот только вздох Карима был предвкушающим и нетерпеливым, а Литин обреченным. Все, не видать ей теперь спокойной жизни, уж братец точно постарается втянуть ее в как можно большее число авантюр.

Пони заметил беспокойство девушки, и его маленькая и обычно крепко спящая совесть как нельзя некстати проснулась. Баян скис. Как ни крути, а за долгие пятьдесят лет он очень привязался к этим оболтусам.

"Ладно, была не была, потерплю еще пару годиков пока не привыкнут к учебе, подумаешь", — решил Баян, принимая решение.

Вслух же пони сказал совершенное иное:

— Драконятки, я буду безумно по вам скучать, просто неимоверно! Удачи вам на учебе, обещаю, что присоединюсь к вам сразу же, как только получу разрешение от ректора академии.

Лита тут же повеселела и перестала хмурить лоб, а Карим, напротив, насупился и возмутился:

— Сколько можно ходить в няньках? Тебе же Богиня ясно сказала: двоих на ноги поставишь и свободен.

Баян, хоть и старался изо всех сил не принимать близко к сердцу слова сорванца Кара, все же на такой выпад обиделся. Он ведь со всей душой, от чистого сердца готов пожертвовать еще несколькими годами своей жизни, чтобы присмотреть за сорванцами, а этот бессовестный птенец вот так?! Ну как так?!

— Да, и Лита тебе больше портвейн поставлять не будет, — припечатал Карим, чем ранил пони если не в самое сердце, то как минимум в печень. Юноша взял сестру за руку и довольный собой потащил ее в арку. Перед самым перемещением, парень обернулся и пальцем указал на притихшего пони. — Я тебе не прощу сорванный спор! Понял? Нечего было меня вырубать, я, может, очень хотел отправиться на том пиратском корабле в кругосветное плавание! И они бы сделали меня своим юнгой, а не продали, как ты говорил.

Баян только тихо вздохнул, подивившись юношескому максимализму в ярчайшем его проявлении.

Тем временем, Карим вошел в арку. Лита, неохотно тащившаяся за братом, перед перемещением подмигнула Баяну и тихо пообещала:

— Не слушай его, он просто очень вспыльчивый. К тому же, ты же сам прекрасно знаешь, кто из нас старшая и главная.

Когда оба близнеца скрылись в портале, Сиэль с облегчением выдохнул и честно признался:

— У меня колени дрожали как у самого трусливого мальчишки. Подумать только! И это говорит огромный черный дракон…

— От старости у тебя колени дрожали, — фыркнул пони, развернулся и погорцевал прочь. — Колени это только начало, помяни мое слово.

Дракон от подобной выходки Баяна сперва опешил: никто не смел разговаривать с великим Сумраком в подобном тоне. Кроме жены, разумеется, последний год она была очень нервной.

Как и следовало ожидать, зверь Сиэля ужасно оскорбился невыказанному пиетету и потребовал немедленно накостылять обидчику. Мужчина обреченно вздохнул, быстро оценил позиции и отсутствие свидетелей вокруг, и бесшумно последовал за белобрысым интриганом.