Стандарт красоты (СИ) - Стужева Жанна. Страница 46

Зеленая нить несколько раз разветвлялась, а потом истончалась и обрывалась, заводя в тупик. А потому к границам драконьих земель мы прилетели лишь через сутки. Ралион все сильнее бесновался и злился, когда я в очередной раз требовала его повернуть, вернуться назад. Его можно было понять, я чувствовала его волнение. Но и я не лыком шита: стоило дракону взбрыкнуть и начать плеваться огнем, выписывая фортели в небе, как я аккуратно стягивала перчатку, касалась его черной сияющей чешуи, и забирала огонь. Впитывала попусту растрачиваемую Силу. Не пропадать же добру? Ралион злился, шипел, смотрел на меня грустными глазами, но молчал.

Интересно, Кристабель удостоила меня чести слышать драконий голос, а этот здоровяк молчун какой-то.

Ближе к ночи дракон опустился на берегу реки, разрешая мне слезть, а сам быстро взмахнул необъятными крыльями и улетел в лес. Широкая кристально-чистая река вытекала где-то высоко в драконьих горах и тянулась далеко вниз, вдоль нее тянулась и зеленая нить.

Уставшая за день, я была неспособна идти дальше. Ноги гудели, спина трещала. Требовался отдых и сытный ужин. Ужин был в мешке за плечами, а с отдыхом помог сам ящер, внезапно вернувшийся назад. Со следами крови на морде и изрядно пополневшим брюхом.

Свернувшись клубком, он любезно приподнял крыло, позволяя мне устроиться спать на теплом драконьем боку, а я не смогла отказаться от такой роскоши.

Первое, о чем я подумала утром, было: “Как же холодно”. Вторая мысль привела меня прямиком в кусты, посему озвучивать ее я не стану. В общем, утро выдалось не слишком радужное. С другой стороны, никто в рабство не забрал, кровь не отобрал, замуж не выдал и в бордель не продал — уже хорошо.

Дракона, разумеется, и след простыл. И как это, интересно, такая здоровенная зверюга умудрилась абсолютно незаметно проскользнуть мимо меня?

Впрочем, наскоро перекусив, я продолжила путь, придерживаясь водоема, а мысли о высоком отложила на потом.

Благодаря быстрой ходьбе я почти сразу согрелась, а немного позже и местное солнце осветило мой путь, согревая и купая в собственных лучах.

То и дело река лентой ускользала вниз, создавая прекрасные небольшие водопады и заставляя меня изрядно попотеть, чтобы не расшибить себе лоб или не переломать ноги. Так и прошел весь мой день.

Ближе к вечеру, когда уже изрядно стемнело, я решилась остановиться на привал. Самым лучшим местом я посчитала небольшой залив близ водопада, там обнаружилась чудная идеально круглая поляна, надежно скрытая кустарниками по периметру.

Усталость прошедшего дня навалилась тяжким грузом, и я добрых полчаса просидела тупо уставившись в мерно падающую воду. Но голод отвлек от созерцания водопада.

Разделавшись с холодным мясом, изрядно сопревшим в мешке за плечами и поэтому не слишком вкусным, я решила устраиваться на ночлег. Но перед этим нужно было помыться, а еще лучше поплавать. День был жарким, тело ломило от усталости, а вода должна была быть словно парное молоко.

Улыбнувшись самой себе, я наскоро разделась, побросав в беспорядке одежду, а потом уверенно шагнула в воду. Меня не пугали местные плавучие гады, сама не знаю почему. Может, я просто перегрелась.

Я была права. Вода действительно оказалась великолепной: теплая, прозрачная, приятно пахнущая. Сквозь толщу легко просматривались многочисленные стайки разноцветных рыбок и яркие водоросли, тянущиеся вверх. Словом, удовольствие от заплыва я получила колоссальное, вволю наплескавшись и сбросив напряжение.

Когда уже совсем стемнело, пришлось вылезать на берег. Воздух был все еще теплым, но ветер сердито кусал и заставлял поежиться. Вприпрыжку добежав до облюбованной поляны, я собиралась быстро нацепить всю одежду, что была у меня с собой: холодало. Но одежды я не обнаружила. И своего мешка. Вообще ничего. Словно, меня и не было тут каким-то часом ранее.

Я выругалась сквозь зубы и, обняв плечи, принялась нарезать круги, в поисках своего скарба. Но снова ничего не нашла. Лишь звезды подмигивали с неба, а ветер усиливался.

В какой-то момент я начала паниковать и метаться, словно дикий зверь, не веря в случившееся. Но в глубине души у меня было ощущение, что это чья-то злая шутка. А еще в тот самый момент, как я вышла из воды, у меня появилось стойкое ощущение, что кто-то внимательно наблюдает за одной глупой легкомысленной фейри.

— Кто здесь? — сердито рявкнула я в пустоту, в общем-то, скорее для проформы, чем действительно ожидая получить ответ.

Но, внезапно, ответ прозвучал.

Кусты зашуршали, послышался скрип металла и деликатное покашливание, а потом меня окружили плотным кольцом невысокие, всего по плечо мне, закованные с ног до головы в доспехи воины.

— Это охраняемая территория, — низким баритоном ответил один из воинов. — За бесконтрольное ее пересечение полагается смертная казнь.

— Смертная казнь? — неверяще и как-то устало повторила я, неловко прикрываясь руками. Воины заметили мое смущение, и, словно по беззвучной команде, из общего плотного строя высунулась рука с мешковатой тканью. Мешок, к слову, был не мой. Но и такому подарку судьбы я была рада, потому что светить прелестями мне откровенно не нравилось. Вот только когда я развернула “подарок”, тут же скривилась: — Да вы издеваетесь?

Потому что предложенный дар оказался грубой выделки полосатой робой.

Да-да! Совсем как в моем мире в былые времена. И шапочка еще в комплекте шла, симпатичная такая.

И смешно, и грустно. Это что значит, на каторгу меня теперь? Или в казематы?

Конечно, я утрирую. Теперь я была не так слаба, могла за себя постоять. По крайней мере, могла попытаться. Но очень уж было любопытно, что будет дальше. Тем более, я устала, а теплый ночлег не помешал бы.

Быстро оделась, упаковавшись в полосатую несуразицу. Сил и настроения пререкаться не было.

Что забавно, смотрелась я не как преступница, а как ребенок, выросший из пижамы: рукава свободной рубахи едва закрывали локти, а штаны едва доставали щиколоток.

За всеми действиями не отрываясь наблюдали, я даже впала на минутку в детство и показала язык. Однако, ни один мускул не дрогнул на лице невысокого воина, что был главным в отряде и пялился на меня усерднее остальных. Впрочем, может и дрогнул, а только видно не было: лица всех присутствующих закрывали металлические шлемы, обильно украшенные сверкающими драгоценными камнями. Излишне сильно украшенные, аляпистые. Аж зубы свело от обилия.

Доспехи тоже были щедро усыпаны, а вот под доспехами… Готова поклясться, что одежда воинов, выглядывающая из-под тяжелых лат, сияла. Словно была не из материи, а соткана из самого настоящего света. Дополняли образ тяжелые угольно-черные молоты.

Ведомая непонятным чувством, я молниеносно вытянула руку к ближайшему воину и коснулась пальцем светящейся материи, которая при касании вдруг взяла и погасла. У меня все похолодело внутри:

— Эй, я не специально! — вскинула руки в защитном жесте. Вот только поздно. Волна гомона прошлась через отряд и вернулась обратно. Все вдруг пришло в движение, хаотичное и взволнованное. Как один, воины похватались за молоты и принялись трясти ими над головами. Признаюсь, я испугалась, начала втихаря собирать и скручивать в плотный моток красную силовую нить, готовясь ощутить на себе всю мощь гномьего отряда и собираясь биться не на жизнь, а на смерть. Ведь еще во дворце эльфов я поняла, что гномы хоть и никудышные маги, зато сильные артефакторы.

Вот только удара не последовало. Воины вдруг грустно завыли, свои молоты побросали на землю, а сами неожиданно бухнулись на колени и принялись биться лбом о землю, причитая и прося за что-то прощение. Сказать, что у меня вытянулось лицо — ничего не сказать.

Я воровато осмотрелась, ожидая неприятностей, но гномы все выли и стенали.

— Позвольте спросить, — наконец осмелилась я заговорить. — Что-то случилось?

Гул моментально стих.

В ответ на меня с упреком уставились несколько десятков глаз, абсолютно сухих, к слову. Никаких слез не было и в помине.