Собака (СИ) - Литвин Светла. Страница 47

Думать о будущем было невыносимо. Что меня ждет без Ани? Скоро она разведется с братом, возможно встретит какого ни будь слюнтяя и тряпку, опять выйдет замуж, нарожает ему кучу детей, и я ее больше не увижу. А мне крышу сносит. Спать не могу. На работе срываюсь на всех и что сделать чтоб простила?

Все сделаю. Не отпущу. Если надо…нет! Это уже слишком, мысль о плене, метнувшаяся в голове, напугала еще больше, чем мысли о том, что Аня не простит. С ума схожу. Она такая хрупкая, а я ей по лицу и даже не понял, что натворил. За месяц молчанки разозлился, теперь могу потерять всю жизнь.

Первая мысль вернуть собаку, память о ее маме, отпала тут же. Вспомнит что не поддержал ее в день похорон. Потом верну. Не простит, откажется дать шанс, тогда и верну. Что делать? Как-то Катя совершила чисто бабскую глупость. Рассыпала лепестки роз по полу. Херня какая, но кажется женщины от этого балдеют. Хоть на что-то этот брак сгодился и теперь есть идея. Так и поступлю. Весь пол, всю квартиру засыплю.

Объехал все цветочные скупая розовые розы и лепестки пока не забил ими багажник. Вернулся в Анину квартиру, убедился, что спит и с надеждой на прощение принялся сооружать ковер. Периодически в мою надежду вклинивались мысли о том, что я идиот и вся эта затея глупа и безнадежна. Еще скажет, что намусорил ей в квартире и прикажет выметаться вон.

Еще и спала прямиком на той щеке, по которой ударил. Как не заглядывал, не мог углядеть последствия. Надеясь, что их все же нет и не будет принялся ждать ее пробуждения. Спиной стоял и чувствовал, что смотрит на меня. Сердце замерло, душа свалила куда-то к пяткам.

Вот сейчас и отрубит все! Ну руби давай, и я пошел топиться! Просил про себя Аню, когда должен был на колени падать перед ней. Вот сейчас…уже хотел повернутся и сказать как жалею обо всем что сделал, о своем отвратительном нраве. Что я все если и не исправлю, то заглажу свою вину перед ней. Хотел да не успел. Пока хотел, уже Аня скрылась за дверью в ванной комнате. Словно под гипнозом подпер эту дверь спиной и загибался от тоски. Даже слова не сказала. Не простит. Я же знал, что не простит и на что надеялся?! Не верил просто что все вот так и закончится. Не верю, а выбор за нее делать не стану.

Долго плещется и выходить похоже не собирается. Ждет чтоб наверняка убрался. Еще добрых минут…дцать, стоял и уговаривал себя не унижаться больше и выйти вон. Она же мне ничего не обещала, никто я ей. Уже готов был сделать этот шаг и хорошо, что не сделал.

— Дима! Принеси полотенце пожалуйста! Они в шкафу справа! — сквозь шум в ушах.

Показалось? Ну если так, то к психиатру завтра же запишусь. Перерыл весь шкаф, нет этих чертовых полотенец. Взял пододеяльник, не веря самому себе что правильно все понял, зашел в ванную комнату. Стоит в ванне желанная девочка моя и мурашками покрывается от холода, руками грудь укутала. Меня ждет. Ну не мерещится же мне?

— Не нашел полотенца. Иди ка сюда, вот так вот. Тоже неплохо. — побыстрее укутал ее, соорудив на голове капюшон, подхватил под попу и понес добычу на кровать.

Вот несу ее, а сам себе уже не верю. Может я ее насильно тащу в кровать? Да вроде не вырывается. Может действительно болен. Шизофрения вроде такая и есть. Им, шизофреникам все кажется иначе.

Сейчас разберемся. Уложил Аню на кровать прикрыв для тепла еще и пледом, сам улегся рядышком. Она не возразила. Простила. Точно простила! Я счастливчик. Незаслуженное везение, однако. Нужно сначала заслужить.

— Болит? — не хотел напоминать, но не удержался, провел пальцами по белой щеке.

— Щека не болит, в другом месте больно. — она прикрыла лишь на миг глаза, казалось, чтоб не расплакаться.

— Не плачь пожалуйста. Я все исправлю, дай только шанс мне, один единственный всего лишь шанс. — еле держался чтоб не начать покрывать ее лицо поцелуями, утопая в ее голубых глазах.

Боялся, что откажет мне сейчас. А я уже полон надежд и желаний все исправлять что натворил. А если сорвусь, не правильно все поняв, то вдруг снова дел натворю. Нет, не трону ее, не заслужил такой радости за вчерашнее и вообще.

— Один единственный всего лишь шанс… — шепотом повторила Аня, целясь в меня предупреждающим взглядом.

Прижал ее к себе крепкими объятьями, захватывая ногой для верности. Теперь точно моя! Выдохнули оба. Кошмар закончился, началось счастье и впереди только оно и только на всю жизнь.

ГЛАВА 31

TARAS — Тебя нежно, грубо

Эй, вверх, вверх, вверх руки,

Ты поднимала вверх руки,

Ты кричала: «Айм куки, куки»,

Я бы с тобой не умер со скуки.

Ты по квартире ходишь голая, голая,

Говоришь: «Нет, нет, болит голова».

Моя голова не понимает, как ты могла так нагло,

Ну и как?

Анна.

Дима обнял меня и для пущей верности еще и ногой придавил. Было приятно-тяжко так лежать. Подумала, что полежу так с ним пока "тяжко" не перевесит "приятно", и пойду готовить завтрак, хотя по времени уже обед.

— Ты что спишь? — когда стало уже тяжко, прошептала Диме прямо в грудь, к которой была прижата им.

Ответа не последовало, он мирно посапывал мне в макушку, скрытую им же под пододеяльником. Я и не планировала что наше примирение так закончится. Хотя, я-то спала себе в удовольствие, а вот Дима всю ночь ковер розовый сооружал. Молодец какой, приставать сразу же не стал, даже не поцеловал…почему не поцеловал то? Мысли изначально радостные вдруг скатились в какую-то яму самокопания. Может быть я ему не так уж и нужна. К чему тогда такие сцены? А может он просто решил мне отомстить, за то, что не осталась тогда с ним, а ушла с Сашкой. От этих мыслей голова еще больше разболелась.

Кое как выбралась из-под Димы, он что-то проворчал, потеряв меня из объятий, но я вовремя подсунула ему подушку. В нее он вцепился, а я смогла покинуть спальню. Уже на кухне, в аптечке отрыла и выпила парацетамол. Вторым делом приготовила себе кофе и только отпив добрую половину, сменила наконец то пододеяльник на домашнее платье. Оно единственное висело на сушилке в ванной комнате, не хотела возвращаться в спальню, чтоб не тревожить Диму. Тапки надевать не стала, ходить по розовым лепесткам было приятно, а давить их ими пусть и домашними, стало как-то жаль.

Я почему-то жутко нервничала, впервые долго думала, что же приготовить. И вообще, что готовить, завтрак или все же обед. Блинчики на завтрак хорошо, а на обед совсем не то пальто. Замерла у открытого холодильника, с тоской оглядывая небогатый продуктовый запас. Со всей этой ситуацией есть абсолютно не хотелось, готовить тем более, а потому и продуктов в моем холодильнике водилось не много.

— О чем задумалась? — Дима своим вопросом застал врасплох, черт я даже вздрогнула.

Испугалась я его что ли? Или просто от неосознания того, что все на самом деле. Дима и в этой квартирке. Даже не мечтала об этом, думала, что все кончено. Что раз все так по-идиотски, то точно не судьба. Словно кто-то сверху против и подставляет нас обоих в глазах друг друга. Он подкрался так тихо, и стоял, опираясь плечом о дверной косяк и на нем ко всему не было рубашки, только черный классические брюки. Только разглядеть его толком духу не хватило.

— Да вот, думаю, чем тебя накормить. Что ты хочешь? Завтрак или все же обед? — поборов свой мандраж, спросила даже со смехом, уткнувшись носом в холодильник.

— Тебя хочу, конечно. На завтрак, обед, и полдник с ужином. Будешь моим десертом. — ответил он с улыбкой и качнувшись от косяка, медленно двинулся в мою сторону, словно хищник на добычу.

— Прям вот так вот сразу и даже не поедим? Может хотя бы салатик? — вытянула огурец и покачала им уже перед Диминым носом.

Он отрицательно покачивая головой, притянул меня к себе, недвусмысленно прижимая к отвердевшему причинному месту.

— Сначала сладкий десерт, потом все остальное. — вкрадчиво ответил Дима, глядя в глаза.