Мастера особых поручений - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 12

Единственный надежный способ внедрения доверенных лиц в закрытое общество северян заключался в отправке женщин замуж. По понятным причинам найти добровольцев с хорошей подготовкой, согласных остаток жизни провести в пещерах, рожая детей, было, мягко говоря, непросто. Но пара таких агентов в Северном крае сейчас имелась. Работа их осложнялась тем, что женщин не допускали до решения важных вопросов, единственным источником информации служили мужья — тоже воспитанные в местных традициях и не желающие нагружать своих хрупких жен бесполезными, с их точки зрения, сведениями. А еще — отсутствием нормальной постоянной связи. Но кое-как держать руку на пульсе событий получалось, и пульс этот, по заверениям Крейгара, уже давно не менялся.

Десять лет назад, когда северяне получили полную копию своего безвозвратно утраченного не то сакрального символа, не то артефакта, который бесхитростно называли «скипетром», Тавьер честно ждал потрясений. Легенда о том, что этим самым скипетром был запечатан местный бог, заставляла предполагать закономерное развитие событий: северяне попытаются этого покровителя освободить, а значит, неминуема какая-то маленькая катастрофа — от землетрясений в горах до отделения Северного края и образования свободного государства. К последнему даже морально подготовили короля: Ераший понимал, что воевать с северянами в жестоких условиях их родины попросту бессмысленно.

Однако все прошло на удивление спокойно. И тогда, и за прошедшие годы ничего на севере не изменилось, и если «бледнорожие» обрели своего покровителя, то никому об этом не сказали и никаких решительных шагов не предприняли. Больше того, и разведчицы ни о каких изменениях не сообщали. В общем, то ли освобождать божество северяне не спешили, то ли не сумели это сделать, то ли оно, освобожденное, предпочитало сохранять инкогнито даже для большинства собственной паствы. То ли легенда была просто легендой.

Свежей информации о талтар [28] не поступало уже пару недель, но, судя по тому, чем располагал Крейгар, северяне к смерти короля не готовились и, вероятно, причастны к этому событию не были. Во всяком случае, еду они сверх обычного не запасали, а это был бы верный признак.

Похоже дела обстояли и в Тарише, самом южном лаккате.

Юг всегда доставлял Турану неудобства: то с Эштаром проблемы, то с Приграничьем, которое сдерживало натиск странных злобных существ, Серых, заполонивших Таришский полуостров. Несколько веков сдерживало, и все пребывало в пусть шатком, но равновесии, пока десять лет назад туда не съездил Тагренай. Как ругался Тавьер, разгребая последствия, одно слово — маг Хаоса… После его краткосрочного визита Серых не осталось, Приграничье едва ли не впервые за время собственного существования сняло военное положение. А у Турана появился новый лаккат с очень непредсказуемым и опасным населением — перевертышами, которыми верховодило… нечто. То ли мелкий божок, то ли существо иного плана, прикинувшееся им. Существо это как будто было полностью поглощено заботами о своем народе, существование в составе Турана его устраивало, и ни о каких попытках к бегству оно не задумывалось. Наоборот, до недавнего времени активно — и достаточно успешно — Тариш старался влиться в жизнь страны. Но то на словах, а как можно ему верить всерьез?

В общем, им, на юге, хорошо, у них спокойная жизнь наладилась, они землю восстанавливать начали, торговлю. И королю было хорошо: его головная боль с появлением новых подданных стала щедро оплачиваться алмазами из вновь открытых месторождений. Но короля любили, и у него была вся полнота власти!

А расхлебывал это сейчас опять Тавьер. Которого боялся народ, ненавидела половина придворных, и всей власти у него было — полезные знакомства со второй половиной придворных и личное обаяние. Последнее надлежит произносить с сарказмом.

«Лопату Могильщика [29] мне в задницу, надо было тогда уйти на заслуженный отдых, и гори оно все огнем», — мрачно подумал Ильнар, вытряхивая из портсигара последнюю папиросу. Подчиненных он дольше необходимого задерживать не стал, обсудил с ними ситуацию и план действий и отпустил до появления новостей.

Впрочем, какой-никакой план нарисовался только по югу: там у Тавьера имелся лаккат Приграничья Л’Амишшар, который был, безусловно, верен короне, хорошо относился к самому Ильнару и вроде бы подружился со своим беспокойным соседом. Следовало отписать ему, чтобы обсудил проблему с перевертышами и постарался уговорить их сохранять лояльность.

А вот писать в Тариш, его лаккату, фамилию которого — ох уж эти южные непроизносимые фамилии! — Тавьер никак не удосуживался запомнить, должна королева. Официально, с гербом и положенной дозой пафоса.

Мысленно сделав себе пометку обсудить с ее величеством этот вопрос и вообще взаимодействие с некоторыми высокопоставленными подданными, Ильнар докурил, закрыл окно и кликнул Таса, чтобы тот послал кого-нибудь из прислуги за папиросами. А сам сел за составление письма.

Все же хорошо, когда есть толковые помощники. Если бы не эти предусмотрительность и маниакальное желание вырастить себе достойную смену, Тавьеру сейчас было бы совсем худо.

ГЛАВА 3,

в которой королева общается со своими подданными

Королевские покои

Собственной горничной, во избежание лишних вопросов, у Даршарай не было. Слуги наблюдательны, зачем привлекать к странностям жизни девушки дополнительное внимание? Но во дворце подобную скромность не поняли бы, пришлось соглашаться на девушку из числа местной обслуги. И готовиться терпеть любопытные взгляды бойкой и совсем еще юной девочки.

С другой стороны, и польза от этой особы, помимо исполнения ею прямых обязанностей, имелась, Даршарай вскоре ее оценила. Заинтересованная новым человеком, не знакомым с местными сплетнями и особенностями жизни, горничная, которую не попросили молчать сразу, затрещала сверчком, вываливая на благодарного слушателя переживания о смерти короля, новости кухни и слухи о романах и маленьких трагедиях высшего света. Даршарай пила предложенный чай, наблюдала за мельтешением девушки и внимательно слушала, вылавливая среди болтовни крупицы полезной информации. Даже через какое-то время пришла к выводу, что именно эта девочка досталась ей не случайно, а была тщательно отобрана — Граем или кем-то еще. Потому что в такую удачу верилось с трудом.

Через пару часов Даршарай покинула отведенные ей покои с гудящей головой, полной полезных сплетен. Заодно освежилась с дороги и переоделась в подходящее к случаю траура бледно-серое платье с белой отделкой. Последнее Дае не нравилось, потому что категорически ей не подходило. Наряд делал и без того бледную, тонкую, светловолосую девушку похожей на мифическую потустороннюю страшилку из тех, какими подростки в пансионах пугают друг друга. Но траур есть траур.

По настоянию сначала Тагреная, а потом и его начальника Даршарай с самого приезда в столицу жила среди людей в своем истинном облике и вскоре оценила предусмотрительность мужчин. Иметь больше одной переменной личины любому перевертышу трудно. Конечно, научиться этому можно, это ведь даже не магия в обычном понимании, скорее, свойство организма, как гибкость или сила. Но трудно, да и любой навык невозможно развивать бесконечно. И менять эти личины непосредственно с одной на другую гораздо сложнее, чем надевать любую из них поверх собственного лица. Да и постепенное «вынашивание» нового образа имело преимущества: если некоторое время держать его «в себе», не воплощая и не ныряя в изменение махом, потом надетая «маска» не так зудела и почти не доставляла неудобств.

Собственно, именно подготовкой личины и планировала Дая заняться сейчас, после знакомства с ее величеством.

У королевских покоев обнаружилось двое магов, по иронии судьбы — оба огненные. Одного, старшего, с недружелюбным видом привалившегося к стене у самой двери, Даршарай знала в лицо, он служил в Тайной канцелярии и явно был приставлен Тагренаем. А вот второго прежде не видела. И, судя по взглядам, которыми обменивались мужчины, «свой» страж — тоже. Похоже, приставили его конкуренты — не то для охраны королевы от ее официальной охраны, не то для наблюдения за действиями безопасников, не то для всего вместе.