Мастера особых поручений - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 6

А теперь…

Сложно сказать, но холодеть под взглядом Ильнара Тавьера она точно перестала. Да, начальник Тайной канцелярии со столь долгим стажем не может быть благодушным добряком, не имеет права на жалость и личные предпочтения. И заботился он об Олире только потому, что этого требовали его собственные планы — честолюбивые ли, продиктованные ли попытками спасти страну, не важно. Если бы королеве не нашлось в них места, наследник очень скоро остался бы круглым сиротой.

Вот только, проведя сутки рядом с этим человеком, Олира прекрасно поняла, насколько ей повезло. В дополнение к прямым обязанностям Тавьер взял на себя и то, что должна была делать она. Он выступал на Совете, отстаивал права новорожденного принца и его матери, напоминал о присяге и вассальном долге собравшихся аристократов. Быстро и резко свернул разговоры о том, что королеве непременно нужен консорт, сославшись на обязательный траур и необходимость оправиться от потрясения.

За последнее женщина была ему особенно благодарна. Да, скорее всего, у безопасника имелась весомая причина — может, он не доверял предложенным кандидатам или хотел предложить другого, просто не так навязчиво. Но Олире нравилось думать, что Тавьер действительно взял в расчет ее чувства. Не скорбь, плакать о короле женщина не могла и не хотела, а неготовность прямо сейчас искать общий язык с совершенно чужим мужчиной.

Ераший не был жесток или груб с молодой супругой, не глядел свысока, не душил многочисленными правилами и запретами, нередко разделял с королевой трапезу, беседовал, и Олира сознавала, насколько ей повезло. Да что там, супруг не позволил себе завести любовницу даже тогда, когда королева понесла! Если у Ерашия и были какие-то женщины для удовлетворения потребностей, это хранилось в тайне, настолько тщательно, что по дворцу ходили слухи не об интрижках короля, а о его искренней влюбленности в жену. Олиру пытались об этом расспрашивать — осторожно, тактично, на что она только отмалчивалась и загадочно улыбалась.

Королева не знала точно, но подозревала, что супруг попросту не испытывает особой нужды в женской ласке и предпочитает шахматы, книги и законопроекты.

Венценосная чета не жила вместе, супруги мирно сосуществовали, как… соседи. Два чужих человека, достаточно благородных, чтобы не доставлять друг другу проблем, но недостаточно заинтересованных друг в друге, чтобы пытаться сблизиться. Это был неплохой вариант, лучше многих, и королева не думала жаловаться. Но после всего, что случилось, ей хотелось покоя. Это непозволительная роскошь, она понимала, но мечтать понимание не мешало.

Надевая поверх тончайшей нежной сорочки роскошный шелковый халат, Олира не думала о покойном муже и о будущем, которое слишком пугало неопределенностью. Женщина перебирала в памяти события нескончаемого дня, стараясь выбирать не самые яркие и страшные, а нейтральные, мелкие. Бесчисленное количество людей. Смутно знакомые породистые лица придворных, половина которых как будто только сейчас узнала о существовании в Туране королевы — весь прошедший со дня свадьбы год они замечали Олиру только на приемах. Вторая половина, более дальновидная, которая и прежде искала ее расположения и надеялась через молчаливую простушку подобраться ближе к правителю, и вовсе оживилась. Ее величество с удивлением обнаружила, что у нее, оказывается, множество друзей во дворце, и каждый готов ради нее на что угодно!

Кажется, неразговорчивость королевы они перепутали с глупостью.

Олира уже расстелила постель и хотела лечь, когда тишину покоев разорвал громкий стук во входную дверь, долетевший через анфиладу: королева просто забыла прикрыть двери между комнатами. Она не ожидала, что кто-нибудь явится. С грустью вспомнила, что из прислуги здесь только няня, которая наверняка ничего не слышит — детскую дополнительно защитили от посторонних звуков, чтобы наследника ничто не тревожило. Выходило, что ответить на стук просто некому. И где, интересно, выставленная аркаяром [16] Анагором охрана?

Стук не стихал, слышались взволнованные голоса, и Олира все же прошла через свои комнаты в общую гостиную, застыла у высоких двустворчатых дверей и прислушалась, не спеша впускать пришельцев. А потом осторожно спросила, чувствуя нелепость ситуации:

— Кто там?

— Ваше величество? — отозвался из-за двери знакомый голос. — Хвала богам, вы живы! Это лаккат Саварди, я хотел еще раз выразить свое почтение и спросить, не нужно ли вам что-то.

— Благодарю, лаккат, у меня все в порядке.

— Ваше величество, может быть, вы откроете дверь? Глупо разговаривать через нее, не находите?

— Увы, нет, — поспешила ответить Олира. — Она заперта чарами, и до возвращения начальника охраны я не могу никого впустить.

Она не испытывала никакого желания общаться с шумным мужчиной, похожим на разъяренного быка, и охранные чары показались отличным поводом избежать этого.

— Вас заперли?! — грохнуло из-за двери. — Прикажите, и мои люди уничтожат эти чары!

— Нет! — поспешила заверить королева, мысленно ругая себя — на поверку идея оказалась неудачной. Пришлось сказать правду: — Я желаю отдохнуть и никого не хочу видеть. Я смогу принять вас… позже, — решила она, не вполне понимая, стоит ли принимать министра внутренних дел сегодня или можно отложить этот дурацкий разговор на завтра. Ведь вряд ли ему требуется одобрение королевы для решения какого-то срочного вопроса, а все остальное… для остального она действительно слишком устала.

— Хорошо. Ваше величество, я оставлю здесь своего человека. Если что-то понадобится — позовите его!

— Спасибо, но в этом нет необходимости. Всего доброго, лаккат, — твердо ответила Олира и, намеренно звонко цокая по паркету, отошла от двери.

Прислушалась. Тишина. Никто не стучит, не кричит и не пытается ее вызволить.

Значит, теперь точно можно отдохнуть или хотя бы попытаться сделать это, на этот раз аккуратно закрыв все двери. А потом уже думать, как жить дальше. Пока благородные и надежные мужчины не придумали это за нее.

ГЛАВА 2,

в которой Тайная канцелярия готовится ко всему

Городской особняк каяров [17] Лестри

Даршарай вернулась домой под утро солнцестояния. Сил ей хватило только наскоро смыть дорожную пыль и добраться до кровати.

Охота на этот раз выдалась долгой, нервной и утомительной. Окончилась она, впрочем, победой: девушка добыла искомое письмо, говорящее о связях с Пеналоном [18] одного богатого промышленника, претендующего на контракт с короной по поставкам для армии. Сейчас письмо уже пошло в дело, так что в постель перевертыш упала со спокойной совестью и благополучно проспала все трагические события. Из теплой кровати выбралась только утром следующего дня, с чувством безмятежного довольства жизнью, омраченного лишь голодом.

Прислуги в доме было немного, и ту держали почти исключительно ради Даршарай. Гартай и Иола Анагор, каяры Лестри, предпочитали жить в имении и самостоятельно управлять собственными землями. Тагренай обычно ночевал во дворце, чтобы не тратить время на дорогу до работы — в последние годы его редко отпускали из столицы и отправляли куда-то с заданиями. Дае же личные покои во дворце не полагались, а этот дом очень нравился. Просторный, уютный, светлый и тихий. По столичным меркам небольшой и достаточно скромный, но для той, чье полуголодное детство прошло в трущобах Баладдара, [19] — настоящая роскошь.

Первое время Даршарай было сложно привыкнуть ко всему этому — к дому, к длинным красивым платьям, к прислуге, другим людям и неожиданной доброте немолодой четы Анагоров.

Когда десять лет назад Тагренай привез из Приграничья [20] худенького подростка-перевертыша, маг и сам весьма смутно представлял, что будет с ней делать. Тавьер, конечно, одобрил появление в Тайной канцелярии сотрудника с такими полезными талантами, но… не тринадцатилетней же девочки, толком ничего не знающей о мире! А Грай в качестве наставника был бесполезен, он разъезжал королевским эмиссаром по Турану и не мог уделить девочке достаточно времени. Совершенно мальчишеский поступок: притащил с улицы бродячего щенка — и скинул заботы о нем на родителей.