Самая главная злодейка (СИ) - Ильина Ольга Александровна. Страница 55

Я не знаю точно, как Саргон появился в доме Агеэра, но деда он

называл отцом, хотя тот совершенно точно им не был. Поговаривали,

что это внебрачный сын брата деда, и в этом был свой резон, но мне

все равно почему-то не верилось.

Мне не довелось узнать дедушку Грегориэля, как и прадедушку

Демаина. Но мне о них обоих мама рассказывала, и всегда с особой

любовью и теплотой. Прадед умер почти одновременно с дедушкой

Грегориэлем, с разницей в месяц. После смерти прадеда все

представители Дома Агеэра собрались, чтобы выбрать новый

стержень. По идее им должен был стать Грегориэль, поскольку был

старше брата, однако, ему мешало одно большое «но» — дедушка

был, как дядя Карл — дэйвом, которого когда-то не выбрал дракон.

На совете семьи все наши многочисленные дядюшки и тетушки

выступили единым фронтом против его кандидатуры, но тут

вмешался дед и категорически отказался заменить брата. Он уже

тогда был заместителем министра внешней защиты и собирался

полностью посвятить себя военной карьере. Так что родственнички

зубками поскрипели, кулачки посжимали, но вынуждены были

признать Грегориэля новым стержнем Дома. И вдруг его убивают, и

не кто-нибудь, а тот, кого дед любил и называл сыном — Саргон

Агеэра. Не знаю, какие мотивы им тогда двигали, чего он хотел

добиться, но получил только одно — гнев лишившегося в один миг

отца и брата деда.

Он поступил сурово: отрекся от Саргона, выгнал, как безродную

собаку, лишив всего, включая собственного имени. И даже портрет,

что висит в картинной галерее хотел сжечь, но не сжег, чтобы не

забывать ни скрытого ликования в глазах родственничковприхлебателей, ни своей собственной доверчивости, и в назидание

другим, чтобы знали и помнили, чем они рискуют предавая. Даже

когда он убил Саргона за участие в уничтожении полукровок в

Кровавых песках, портрет остался на месте.

185

После истории с кристаллом с пророчеством я почему-то

решила, что этот загадочный, но, безусловно, чудовищный в своей

жестокости дэйв каким-то образом остался жив, но у меня не было

оснований не верить деду, а сейчас, вспомнив о нем, я подумала и о

дяде Карле, который так ужасно повторил судьбу дедушка

Грегориэля. И вздрогнула. Ведь дедушку убил родной человек, а что

если и в этом они с дядей оказались похожи? Что если…

— Заболтался я что-то, дурак старый, — неожиданно

встрепенулся Кахаар и нахмурился, осознав, что в откровениях своих

много лишнего сболтнул. — Ох, и ушлая же вы девка, и не хотел, а

вот надо же — выболтал. Вся в мать вашу. Молодая хозяйка такой же

была — вот пока всю подноготную твою не узнает, не отстанет. А

уж, как глянет, как улыбнется, так сам ей все и выкладываешь.

Шельмы — что вы, что матушка ваша.

Кахаар разразился ворчанием, но как-то по-доброму, посемейному. Я его причитания, как музыку слушала, и благодарна

была, что от грустных дум отвлек. Ненадолго, правда, ведь мне эту

проблему все равно придется как-то решать и встретиться с горькой

правдой лицом к лицу, вот только как же хочется оттянуть этот

момент как можно дальше, до вечера, а лучше до утра. А там… и

силы появятся, и я успею себя настроить. Это только кажется, что

легко сбрасывать розовые очки в поисках правды, а на самом деле эта

правда может больно ранить, да так что и вздохнуть нельзя и тошно

становится. Зато Эвен обрадуется. Он ведь хотел, чтобы я

повзрослела. Вот и выясним, настолько ли я выросла, или рано мне

еще играть в эти взрослые игры.

ГЛАВА 15 Ледяная стена

— Ты должна расслабиться. Отпустить все лишнее, суету мира,

шум, себя. Просто дыши и ни о чем не думай, — тихо наставляла

Эва, сидя на полу напротив Теи. Она пыталась научить ее

контролировать новый дар, но то ли Тея была нерадивой ученицей,

то ли учитель плохо объяснял — отринуть лишнее не получалось, а

мыслей было столько, что к концу тренировки голова просто

раскалывалась. — Ты не стараешься.

— Неправда! — обиделась принцесса.

186

— Тогда старайся лучше, — настаивала дэйва. И Тея пыталась,

честно, изо всех сил, но добилась только того, что голова стала

болеть еще сильнее.

— О чем ты все время думаешь? — вскипела от нерадивости

ученицы Эва и распахнула закрытые до этого глаза.

— Прости, сегодня, наверное, ничего не получится.

— Ты никогда не научишься контролировать свой дар, если не

будешь стараться.

— Я не уверена, что вообще могу его контролировать, — тихо

вздохнула Тея. — И не уверена, что это дар. Я не такая, как ты, я не

вижу всего. Только то, что связано с выжившими в Кровавых песках.

— Возможно — это только начало.

— Боги упасите! — открестилась от сомнительной радости

принцесса. Будь ее воля, она бы без сожалений распрощалась с этим

странным и страшным даром. Ей вполне хватало магии огня.

— Ну, хорошо. Закончим на сегодня. Но я дам тебе задание. И

выполни его, пожалуйста, — строго не попросила, но приказала Эва.

— Перед сном, закрыв глаза, попытайся вспомнить свое последнее

видение во всех подробностях. Представь и переживи его снова.

Дэйва еще не договорила, а Тея уже скривилась, словно переела

кислых лимонов. Ее последнее видение было настолько мерзким, что

она не только вспоминать, она даже думать о нем не хотела. А Эва

предлагала снова пережить.

— Может, я о каком-нибудь другом видении подумаю? — с

робкой надеждой спросила она.

— А у тебя были другие видения, которые еще не сбылись?

Нет, других видений у Тей больше не было, да и того, что было,

хватило с лихвой.

— Тогда работай. Ты ведь не хочешь, чтобы эти видения

заставали тебя уже не во сне, а наяву.

— А что? Так тоже может быть? — вздрогнула девушка. Только

этого ей еще не хватало — бродить по дворцу и пугать прохожих

своим полубезумным видом.

— Все может быть, — не стала лгать Эва. А затем поднялась,

попрощалась и ушла в свою комнату, выделенную в другом конце

коридора.

Тея тоже не долго рассиживалась на полу, до самой поздней

ночи оттягивала тот момент, когда ей надо было лечь в постель и

вспоминать то мерзкое видение. Но вот, большие напольные часы

пробили час ночи, и ей пришлось с сожалением отложить найденную

187

в комнате книгу, выключить свет, удобнее устроиться на подушках,

закрыть глаза и окунуться с головой в реальность, которая еще не

случилась…

Секунда, другая, судорожный вздох, и вот она уже стоит перед

большим в полный рост зеркалом, или точнее не она, а темноволосая,

синеглазая полукровка, кожа которой загадочно светится в лунном

сиянии. Волосы струятся по обнаженной спине, припухшие алые

губы то и дело кривит усмешка, и взгляд, брошенный сквозь зеркало

на мужчину позади — смесь превосходства, торжества и обожания.

Странное сочетание.

Он обнажен, как и она, и в его глазах отражается бесстыдное

желание обладать и почему-то насмешка. Словно они оба играют в

какую-то странную, ведомую только им игру.

— Нравится? — спрашивает он, грациозно поднявшись,

подходит к ней, целует обнаженное плечо, обдает кожу горячим

дыханием так, что по телу проносится огненная волна.

— Да, — стонет девушка, пожирая отражение мужчины в