Степанида и 7 женихов (СИ) - Шкот НатАша. Страница 8
А боль для Степаниды была плохим советчиком. Вот всегда, с детства. Так-то она терпеливая. Добрая. Трусливая даже. До первой боли. А причинит кто — прячьтесь все! Горячий норов прорывался наружу, как после сорванного стоп-крана. В общем попал мужик. Пока Степка пришла в себя, успела подбить гостю глаз, порвать пиджак и основательно растрепать прилизанную причесочку.
А как пришла в себя — обомлела и перепугалась. Мужик-то явно не из простых. Костюм стоил ее годовую зарплату, если не больше, а на улице, возле забора, обнаружилась золотого цвета шикарнейшая иномарка, не известной модели. Но не это самое главное. В паре шагов у крыльца застыли два мордоворота, явно из охраны.
«Суженый и на печи найдет»
Стоят Степка с мужиком на пороге Дома и в глаза друг другу смотрят, оторваться не могут. Она — лохматая, с размазанной косметикой, в огромном халате и босиком. А он — с начавшим заплывать глазом, в пиджаке без воротника, на голове «гнездо». Стоят и друг другу улыбаются.
«Блин! Точно жених!» С облегчением и ужасом подумала Степка. С облегчением, потому что если жених — бить не будет, а с ужасом — значит все, страсть проклятущая в голову ударит. И это была ее последняя здравая мысль…
Волна желания, от кончиков замерзших пальцев и до самой лохматой головы окутала ее тело. Воздух вылетел из легких, ладони взмокли, а ноги подкосились, словно кто под коленки ударил. Она застонала даже, так поцелуев захотелось.
Олигарх (а кто еще?) сделал на встречу женщине шаг и на колени бахнулся, за ноги обнял, удерживая от падения и прошептал благоговейно:
— Нашел… моя…
Таким образом зрительный контакт был разорван и Степаниде удалось вздохнуть.
— Воды… — пролепетала она, — воды, студеной…
Олигарх-красавец, как по команде на ноги вскочил, в дом пулей влетел и не успела Степка очухаться, как с кружкой назад вернулся. «Спасибо, Лукерья!» одними губами поблагодарила охоронницу и залпом воду выпила.
— Фуф! Отпустило! Спасибо большое! — сказала, глазки в пол опустив, — Вы простите пожалуйста, что набросилась, — начала она.
— Амазонка! — восторженно перебил ее мужчина, — всю жизнь искал! Моя! — на руки хвать, неполные восемьдесят килограммов и в дом, как пушинку понес.
Степаниде бы воспротивиться, остановить нахала, накричать. Да вот только ее первый раз на руках несли! И ни кто-нибудь! А олигарх модельной наружности! Вот и дала слабину, прибалдела, за шею ухватилась, голову на плечо положила и утонула в счастье.
Откуда Олигарх узнал где спальня, не понятно, видимо нюх у них на места придавания страсти, но отнес ее аккурат в дедову опочивальню. И единственное, что спасло Степкину честь, так то, что кровать оказалась высоковата.
Пока Олигарх в замешательстве обдумывал, как туда запрыгнуть с нелегкой ношей, на помощь подоспела Лукерья. А может быть Егорыч? В общем окатили голубков, низменными желаниями объятых, студеной водичкой с головы до ног!
Степанида испуганно от объятий освободилась, глаза руками закрыла и застыла, не зная, что сейчас будет. Олигарх молчал. Потом откашлялся. Хмыкнул. А потом пробормотал:
— Простите! Не понимаю, что на меня нашло… — Степа сквозь растопыренные пальцы на него смотрела и не дышала, — позвольте исправить положение и пригласить на свидание? Вы же не замужем? — до чего вид у него был забавный. Мокрый, одежда обвисла, волосы сосульками к лицу прилипли. А он все равно ей самым прекрасным кажется. Руки у него такие сильные…
— Соглашайся, дура да спроваживай! — проскрипела в ухо Лукерья.
— Да! — выкрикнула Степанида, — то есть нет! Не замужем!
— Я рад! — расцвел мокрый олигарх, — а на свидание пойдете со мной?
— Пойду! Да! Завтра! — затараторила Степка.
— Спасибо! В семь вечера удобно будет? Я заеду!
— Да! Хорошо! — а сама зубы сцепила, чтоб не прокричать, что зачем же завтра, она уже сейчас готова на свидание идти! Бежать! Хотя зачем куда-то идти, сейчас матрасик с кровати стащим и на полу… «Ой, держите меня кто-нибудь!»
— Тогда до завтра, Амазонка! — прошептал мужчина и гордо удалился.
Раздался звук аккуратно закрываемой двери и вопль:
— Что застыли?! В машину!
— И даже имя не спросил… — сказала Лукерья, — еще водички, хозяюшка?
«Думай, голова, — картуз дадут»
Степанида ни с кем не разговаривала уже целый час. Лукерья и так и сяк, даже угощения предлагала, ни в какую. Молчит Степанида и хмурится.
— Сбежать хочет, — поделилась переживаниями Лукерья с Егорычем.
— Не, не могёт быть такого!
— Ей-ей! Напужалась хозяюшка!
— А чавой ты ей все вывалила, как есть? Приукрасить надобно!
— Какой вумный выискался! Сам бы и баял!
— А я по хозчасти! Не мне речи водить!
— Чужеяд!
— Шо? Я чужеяд? Я? Да ты! Ах ты! Все! — тут Дом задрожал, словно землетрясение началось, окна зазвенели, пыль со всех щелей полетела. Степанида, как гаркнет:
— А ну цыц оба! Балаган устроили! — Дом сразу утих, будто и не было ничего, — никуда я не сбегу! Информацию перевариваю, да план действий составляю!
— От и хорошо, от и славненько! — нежным голоском защебетала Лукерья, — а с нами поверишься?
— Скажи-ка мне пожалуйста, Лукерья, — вместо ответа сказала Степка, — а чего его охрана стояла у порога, как замороженные, а сам он легко в дом вошел?
— Так это… он суженный благородный, без злого умысла, а те зримо лютые. Конопатка не пустил!
— Конопатка у нас кто? — устало спросила Степка, виски потирая.
— Конопатка у нас стража!
— Зона действия?
— Ну это… Дом и двор…
— Говорить умеет?
— Не… не говорливый он.
— А понимает?
— Все!
— Конопатка! — позвала Степанида, — стукни один раз, если ты меня слышишь!
Совсем рядом раздался стук, словно кто-то по столу кулаком ударил.
— О, славненько! Значит так, слушай мою команду! Вы все должны мне помочь!
— Конечно, хозяюшка, об чем речь!
— Не перебивай, Лукерья! — строго сказала Степанида, — я с этими… самцами сама не слажу… — вздохнула горько, — ваша задача не допустить нашего с ними… пусть будет сближения!
— Это как? — спросил Егорыч.
— Ну как и ранее… Водой обливать, за волосы меня дергать. Кстати, я правильно поняла, чужие вас не слышат?
— Не, токмо ты, ну и избранник буде, но опосля венчания!
— Хорошо! Значит кричать будете, внимание мое привлекать! Щипать! Что угодно! Да хоть подножки ставить!
— Это мы запросто, барышня! — уверил Егорыч и словно даже обрадовался.
— Так. С этим разобрались. Теперь план действий. Сегодня в сельский совет уже поздно. Схожу завтра рано утром и сразу в город поеду…
— Не бросай, хозяюшка! — запричитала Лукерья.
— Утихни, актриса! — прикрикнула Степка, — я за вещами поеду! Компьютер заберу. Телефон новый куплю. Мне работать надо, деньги с неба не свалятся!
— А чавось делать бушь? — полюбопытствовала болтливая охоронница.
— Программист я на фрилансе…
— Чаво? — опешила Лукерья.
— Ну… как тебе объяснить… свободный художник…
— Живописец? — ахнула охоронница.
— Да нет! Ты не поймешь Лукерья, я программы пишу…
— Сочинитель? — с надеждой уже.
— Ох, Лукерья, давай я лучше покажу тебе как-нибудь…
— Ну лады…
— Ты мне лучше давай про этих суженых, — и вновь вздохнула горестно, — расскажи да в подробностях…
— Конечно, хозяюшка, поведаю, спрашивай!
— Давай еще раз перечисли мне, что надо делать, чтоб это… от страсти не свихнуться?
— Ага! Шоб запал остудить требуется тело от лишнего вожделения избавить!
— Угу, голышом, да по лесу? — очередной вздох.
— Да не боись ты! Нихто не узреет!
— А ты чего такая уверенная? А вдруг какой мужик на рыбалку или охоту пойдет? А тут я бегу, задом отсвечиваю! — фыркнула Степка.
— Я не шутю! Не узреет нихто! Из людей…
— Подробнее… — заинтересовалась женщина.
— Спозаранку, кахдась солнышко токмо-токмо встаёть, пора особенная… Нихто из людей не узреет Слагалицу вожделение сбрасывающую…