Жилье по обману - Устинова Татьяна. Страница 4

Вот вам парки и кино: помойки и гаражи.

Никогда в жизни он так не ошибался, как с покупкой этой распроклятой квартиры. Но ему же как оттуда, с северов, представлялось? Москва – столица нашей родины, уж там-то во всем красота и порядок. Потому что где же еще им быть, красоте и порядку, если не в Москве? Там же сам президент, правительство, министры все – хотя они, конечно, тоже через одного жулики изрядные, ну, кроме разве что самого президента, тот вроде правильный мужик, за страну всерьез радеет, Крым вот вернул…

На площадку перед гаражом намело желтой листвы, Георгий Васильевич раскидал ее в стороны ногами. Аня не любит мусора, летом она эту площадку из шланга поливала и щеткой терла, чтобы плитка блестела. Георгий Васильевич ставил на площадку складное креслице и пластмассовый стул – тоже с мусорки, но еще крепкие и отмытые дочиста, деревянный чурбачок вместо столика, и сидели они там с Анной Трофимовной, чай пили… Хорошо было.

Георгий Васильевич погремел замком, распахнул скрипучие гаражные ворота пошире – впустил в помещение свежий воздух. Пошаркал ногами о шипастый резиновый коврик – Аня любит, когда чисто! – и зашел внутрь.

Вот гараж у них хороший, хотя бы с ним он не промахнулся. Кирпичный, со светом и водой. Еще с ямой, но она им особо не нужна, автомобиля-то нет, так что яма служит не для ремонта, а для хранения банок с заготовками. Они этим летом и варенья, и соленья запасли – а как же! Одними магазинными продуктами с их финансами не прокормишься. Специально в область на электричке ездили, чтобы яблоки, вишни и огурцы подешевле купить…

После улицы, прогретой мягким осенним солнышком, гараж казался темной сырой пещерой. Поколебавшись, Георгий Васильевич включил и лампу, и электрический обогреватель, и плитку – от нее тоже идет тепло. Электричества приборы, конечно, жрут немерено, а это дорого, но у Ани же суставы, ей нужно тепло… На прошлой неделе они еще обходились печуркой из керамических горшков – очень остроумное изобретение, экономичная штуковина, одной свечой-таблеткой можно греться несколько часов. Но осень вступила в свои права, остроумная печурка перестала справляться, пришла пора много жрущих электрообогревателей…

Отопление бы им сюда провести, но как? То есть технически это не проблема, он бы сам все сделал, ерунда вопрос. Водопровод есть и электричество, можно колонку поставить, хотя она тоже много жрет, зато и тепло будет, и горячая вода… Не обязательно всякий раз в баню ходить, и тут помыться получится… Но на котел нужны деньги, а где их взять?

Нет, они, конечно, не нищие и не бомжи какие-нибудь. Гараж вот сняли, живут тут, а прописаны в деревне Черемшанка Ишимского района Тюменской области. Там у Ани сестра и старый родительский дом, половина его после смерти стариков Ане отошла, вот там они и прописаны. Пенсию получают оба – хорошую, на северах же работали. А только Анечкина пенсия почти полностью уходит сыну Пете в Белоруссию, нет, теперь надо говорить – в Беларусь. Там, в Беларуси, почти как у нас в советское время: социалка хорошая, учеба, спорт, кружки всякие, лечение – это бесплатно, а вот зарплаты мизерные и подработку никак не найти. Петя работает в газете, получает мало, а у него семья – жена, детей двое. Пете приходится помогать. Вот и живут они с Аней на одну пенсию Георгия Васильевича. А в Москве даже северная пенсия, когда она одна на двоих, уходит как-то совсем незаметно.

А еще судебные расходы. Одному нотариусу за копии документов сколько заплачено, а ведь еще и юриста, наверное, нанимать придется. Без своего юриста они вряд ли дело выиграют, а им очень надо его выиграть, вот просто позарез. Учебный год начался, вот он закончится, и Петин старший, Дениска, приедет поступать в Москву. Тут какой-то хитрый инженерный институт, какого в Белоруссии, то есть Беларуси, вовсе нету, а Дениске надо непременно в него…

Они же там – Дениска и Петя в Беларуси – как думают? Бабушка с дедушкой живут в Москве в своей собственной квартире. Однокомнатной, но новой, хорошей, со всеми удобствами. Они же не знают, что квартиру Георгий Васильевич так и не получил! Деньги отдал, а квартиры нет! И, может, никогда уже не получит, потому что вот таких, как он, обманутых дольщиков, пруд пруди, и только самые умные и ушлые могут чего-то добиться – хоть квартиры, хоть возврата денег…

Георгий Васильевич все-таки хочет квартиру. Чтобы тут в парки, в музеи, в театры… В больницы хорошие – Аню лечить. И чтобы Дениску в хитрый инженерный институт.

Вот Дениска приедет и где он тут жить будет – с ними третьим в гараже? Так гараж не их собственный, арендованный, его законный хозяин в любое время назад потребовать может. Вдруг не понравится ему, как Георгий Васильевич с Анной Трофимовной тут хозяйничают – ремонтную яму в погреб превратили, кухонный угол с электроплиткой и микроволновкой выгородили, спальную зону с надувным матрасом организовали, биотуалет поставили, стены вот тряпками утепляют… Да и потом, не дело это – пацану в гараже жить, это они, старые, еще могут помыкаться, ко всему привычные, на северах тридцать лет…

Хотя Ане, конечно, тоже нужно в тепло. Уехала бы, в самом деле, хотя бы на зиму к сестре, в деревню Черемшанку Ишимского района Тюменской области! Дом там старый, но крепкий, печь кирпичная на полкомнаты, дров полно… А у сестры муж-алкаш и мизерное пособие по инвалидности, она Аню даже с остатками ее северной пенсии с распростертыми объятиями примет. Но Аня разве поедет? Оставит его одного тут по судам бегать? Нет, конечно, они же затем и приехали, чтобы поближе к этой своей квартире быть – поняли, что оттуда, с северов-то, ни на что повлиять не смогут. А тут хоть попытаются добиться правды.

Да нет – тут добьются! Тут же президент, правительство, министры всякие – даже если и они там жулики через одного, порядочные-то люди тоже имеются? Ну, президент хотя бы… Георгий Васильевич не отступится, этот заковыристый жилищный вопрос обязательно нужно решить. Пусть тягомотно, через суд, но решить – и обязательно по справедливости.

Дениска приедет летом, к тому времени у них должна быть квартира. Значит, хоть ты сдохни, а надо решить этот вопрос до весны!

– Или решим – или сдохнем, – пробормотал себе под нос Георгий Васильевич.

Анечка еще не вернулась, обогреватель гудел, плитка потрескивала, в гараже становилось теплее.

Георгий Васильевич вынул из сумки найденное на мусорке тряпье и распластал старую куртку по кирпичной стене, примеряясь и оценивая. Ну, не очень красиво, не медвежья шкура, конечно, но нам сейчас и не до красоты.

Нам бы до весны как-нибудь продержаться…

На лавочке в сквере плакала бабка.

На фоне золотых и алых кленов она казалась слепым пятном, дыркой, протертой зловредным варваром в жизнерадостном полотне талантливого пейзажиста – вся какая-то серая: плащ, волосы, лицо, бесконечные слезы…

Отчаяние эта серая личность проявляла необычно: руки не заламывала, о спинку скамьи головой не билась, мольбы и претензии к высшим силам не выкрикивала. Просто сидела, ссутулившись и слегка покачиваясь, незряче смотрела на нарядные красно-желтые деревья, а по ее бледному отрешенному лицу ручьями бежали слезы.

Натка, которая неторопливо шла через сквер, от души наслаждаясь дивной осенью, остановилась и насупилась.

Рыдающая бабка портила ей картину мира.

Здесь и сейчас Наткина жизнь была прекрасна: осень выдалась чудесная и радовала теплом и яркими красками, Сенька пошел в школу и пока еще не разнес ее по камешку, на работе сменилось начальство, и новый шеф казался очень даже ничего… И с деньгами наконец-то не было проблем [2], у Натки даже появились амбициозные планы по части улучшения их с сыном жилищных условий… И тут эта скорбная плакальщица, как бельмо на глазу!

Натка похлопала себя по бедру пухлым веером из желтых и красных листьев.

Что делать?

Почему-то ей показалось неправильным просто пройти мимо, закрыв глаза на чужое молчаливое горе. Как будто в таком случае удача, с некоторых пор благосклонно сопровождающая саму Натку, могла рассердиться на нее за нечуткость и отвернуться.