Мистер Несовершенство (СИ) - Чередий Галина. Страница 28

Мангуст мгновенно среагировал, бросаясь ко мне, выхватывая сумки и становясь так, чтобы прикрыть свои мощным плечом.

— Добрый вечер, мадемуазель Дюпре. Что же, мне стоило ожидать, что вы примете самое непосредственное участие в том самоубийственном безумстве, в которое позволяет себя втянуть моя жена. Я и прежде замечал ваше на нее дурное влияние. Ничего удивительного, при таком происхождении и образовании…

— Ого, братан, я как погляжу, ты еще сильно преуменьшил масштаб этого ходячего п*здеца в костюме, — присвистнул Дизель.

— Я считаю, что у Мари есть все основания гордиться и своим происхождением, и образованием, Томас. А вот у тебя нет никаких прав пытаться оскорбить ее, — процедила я, невольно сжимая кулаки. — Как, впрочем, и высказывать свое мнение на чей бы то ни было счет, учитывая твой последний поступок в отношении меня.

— Забей, принцесса, — твердо сказал Рик. — Он не заслуживает того, чтобы с ним трепаться. Мы уходим.

— Я по-прежнему не усматриваю в своем желании уберечь тебя от импульсивных решений ничего предосудительного. — Мой бывший муж опять делал вид, что Мангуста тут просто нет. — Но теперь прекрасно вижу, что ты того не стоишь. Твой неверный выбор сделан, и ты на нем настаиваешь. — Он глянул на сумки. — Я же, в свою очередь, больше не считаю тебя достойной моего внимания и любых усилий по удержанию. Так что отныне и навсегда ты для меня сливаешься с серой массой человеческих существ, выбравших прожить свои жизни в жалком примитиве, а значит, тебя уже больше нет. Сожалеть и пытаться вернуть все вспять у тебя нет шанса.

— Пошел на х*й с дороги, больной на всю голову придурок, — огрызнулся Рик, делая шаг вперед и тесня Томаса. — Будто я действительно позволил бы моей женщине пожалеть хоть секунду о том, что она выбрала меня, а не тебя.

— Твоей женщине… — презрительно скривился экс-супруг. — Каково это — из боготворимой мною безупречности превратиться в обычную похотливую самку для одноклеточного почти животного, рычащего «мое»?

Рик дернулся всем телом, но я крепко сжала его плечо, успокаивая.

— Прекрасно, Томас. Я уже счастлива, и дальше будет только лучше. Чего и тебе желаю, но только не путем превращения еще какой-нибудь доверчивой бедняжки в предмет твоего замораживающего и отнимающего всю жизнь обожания. Такой участи никто не заслуживает.

Мы прошли мимо замершего истуканом Томаса, хранящего извечное непроницаемое выражение лица.

— Мой адвокат свяжется с тобой по вопросу окончательного оформления моих с тобой отношений. На личное общение больше не рассчитывай, — бросил мне в спину он.

— А вот это замечательно! — фыркнул Мангуст, закидывая мои вещи на заднее сидение авто Мари.

— Да ты ей деньги верни, и можешь сию же минуту отправляться на поиски новой идиотки на роль своей пришибленной счастьем спутницы! — очнулась моя подруга.

Ей всегда запросто давалось защищать чужие интересы, но вот когда тыкали в ее собственные больные точки, она терялась. Именно поэтому выпад Томаса в сторону ее семьи я считала низостью.

— Идем, Али, твое «почти животное» прокатит тебя на своем «звере», — подмигнул мне Рик, как ни в чем не бывало увлекая к байку.

— Алеена! — от самого натурально вопля Томаса я подпрыгнула на месте. — Ты соображаешь, что творишь? С кем ты связываешься? С сыном героиновой наркоманки-шлюхи, отдававшейся, чтобы заработать на дозу? С отбросом рода человеческого, что воровал, грабил на улицах, продавал наркоту, а теперь еще и имеет привод по обвинению в попытке изнасилования?

Впервые я видела ярость на лице бывшего мужа, и это было отвратительно, отталкивающе. И в противоположность ему Мангуст хранил невозмутимость, пусть больше и похожую на мгновенную мрачную замкнутость.

— Обвинение в попытке изнасилования — бред и бессовестный навет с твоей стороны, — нашла я в себе решимость отрезать. — Так же, уверена, и со всем остальным. Поехали, Рик.

— Ты еще так пожалеешь, дорогая, но обратной дороги не будет.

— Аллилуйя! — выкрикнул Мангуст, трогая с места свой байк, и я прижалась к нему с молотящимся от страха и предвкушения сердцем, позволяя окончательно увезти из прежней жизни.

Ох, зря мотоциклы зовут железными конями, совсем зря. С лошадьми я имела дело часто, в детстве дома у меня вообще был свой пони — мечта всех маленьких девочек. Я любила свою Тянучку, но она мне, к сожалению, взаимностью не отвечала. При первой встрече цапнула прямо за живот, и был огромный синяк. Все годы, что эта вредина жила у нас, она ежедневно опровергала миф о беззаветной любви мини-лошадок к детям. Тянучка относилась хорошо ко всем вокруг, кроме меня… не суть. Я к тому, что знаю, что такое ездить верхом, и никогда это меня не возбуждало. А вот ехать, прижавшись грудью к мощной спине Мангуста, когда между ног рычало, дрожало от сдерживаемой мощи настоящее чудовище… это ух! Других слов у меня пока и не родилось.

— Он правду нарыл, — сказал мне на одном из светофоров Рик. — Все так и есть. Было. Пацаном я и воровал, и грабил с бандой таких же, и из приютов все время бегал. И мать у меня такая и есть… возможно, уже была, и наркотой она меня приторговывать заставляла. Потому что с малолетки спросу меньше. Вот такой я у тебя.

Сжав руки посильнее вокруг его торса, я потерлась щекой о его плечо.

— Главное — что у меня, — выдохнула в его ухо, прежде чем байк сорвался с места и Рик схватил и переложил одну мою ладонь в район своего сердца, дав почувствовать, как оно тревожно бухает в его груди.

Долго мы прощаться не стали, но исцеловать мои губы так, что до сих пор они пылали, Мангуст успел.

— Ты думаешь обо мне, — строго нахмурившись, приказал он, — все время. А я каждый вечер после работы у тебя. Все.

И, развернувшись, он понесся вниз по лестнице, проигнорировав лифт.

— Эх, вот не думала, что такое скажу, Алеена, но смотрю я на тебя и по-хорошему завидую, — чуть захмелев, сообщила мне подруга. — Терпеть ведь не могу всех этих мачо с тиранскими замашками, а вот погляди же! Этот твой Мангуст… ну не душка, да, но такой какой-то… ну не знаю… Живой, блин, что ли. Объемный. Настоящий. И гиперопекающий. Мне такой, конечно, никуда и никаким боком не упирался. А вот тебе, странная и беззащитная ты моя подруга, — то, что надо.

— Не такая уж я и беззащитная, — возразила я, сделав щедрый глоток и вспомнив свой приступ кровожадности в отношении бывшего мужа.

— Ой, я тебя умоляю, — со смехом отмахнулась Мари и снова налила нам. — Так, а сейчас мы выпьем со смыслом… в смысле — с тостом. Желаю, чтобы все у тебя с этим мохнатым хищником получилось. Но если он что-то испортит, я, ей-богу, оттащу его за ноздри к ветеринару и оплачу кастрацию!

— Мари-и-и! — расхохоталась я, и мы выпили разом и до дна.

С трудом припоминаю, как и в какой кондиции мы добрались до широкой кровати Мари и вместе завалились на нее спать, но разбудила меня настойчивая трель моего сотового, упорно сверлившая слух.

Споткнувшись обо что-то с непривычки, я нашла гаджет на диване и ответила не глядя.

— Ты гадина, Алеена Мортинсон! — не представляясь, заорал на меня смутно знакомый женский истерический голос. — Гадина-а-а! Это ты все испортила-а-а!!!

Глава 21

Загнав своего зверюгу в гараж, я удивился отсутствию пикапа Дизеля, он-то домой двинул еще раньше меня. Неужто этот раздолбай, обломанный мелкой драконихой, покатил свои мохнатые шары куда-то за утешением? Не лучшее время шляться где-то в одиночку, учитывая наше уже почти военное положение со Скорпами. Остается надеться, что он не ищет, где спустить по-быстрому на районе, а втихаря мотанул на привычную охоту на сучек поприличнее. Конечно, это скоро могло светить появлением новой покинутой разнесчастной психички у наших дверей, но не мне теперь уж осуждать его экзотические пристрастия.

Топая по коридору в гостиную, я вытащил из кармана телефон, тут же отстучав моей Али:

«Я уже дома, детка, и охренеть, как по тебе скучаю». Палец завис над кнопкой «отправить». Серьезно? Это я написал? А что следующее? Положи мои яйца в твою сумочку — им там самое место? Или запиши меня к своему мастеру на бл*дский педикюр?