Мистер Несовершенство (СИ) - Чередий Галина. Страница 33

— Ну, допустим. Идея, возможно, и не плоха. Но как ее осуществить? Ты прям так уж сильно «сава-сава» с кем-то из телевизионщиков?

— Ну, надо пошерстить нашу клиентскую базу, вдруг там найдется кто-то.

— Реально, братаны. Раз уж ничего другого в голову не приходит, давайте хоть что-то попробуем сделать! Не сидеть же нам в ожидании, пока нас всех отсюда выживут эти ушлепки! Молодец, Мангуст. На самом деле идея клевая.

— Не верю я, что что-то получится, — пробурчал вечный оппозиционер Саваж.

— Ну и не верь. А мы все равно попытаемся провернуть это дело. И если выгорит — попробуй только вредничать, скунс-вонючка, — обозвался детским обидным прозвищем Фино. И тут же огреб — Саваж никогда не спускал никому этих подъе*ок.

Завязалась обычная в нашей семье мужская свалка. Так, чисто бока друг другу подмять, пар выпустить. Ничего серьезного. Больше чем парой-тройкой синяков никогда не оканчивающаяся.

— Если мы не собираемся ничего делать прямо сейчас, то я поехал, — сказал я братьям.

— Мангуст, ты сдурел? — взвился Саваж, теснимый Фино к дальнему углу гаража. — Опять к этой своей… — отвлекшись, он пропустил удар левой и получил в глаз. Прилично. Фино-то не ожидал, что не встретит никакого блока, ну и засветил.

— К моей Али! — веско произнес я, давая понять, что терпеть неуважение к ней не стану. — А ты иди вон примочку мамину приложи. А то неделю подсвечивать будешь. Стыдоба.

— А ты не переживай за мой фингал. Уймись, Фино! — рявкнул он на разохотившегося брата. — А вот если девка и правда тебе дорога, то ты отвалишь от нее аж бегом и посоветуешь ей съе*ать аж на гребаную луну! Если Скорпы пронюхают, что она держит тебя за яйца…

Окончание пламенной речи брата я слушать не стал. Да, в чем-то он и прав, наверное, но чертовы эффектные расставания ради любви — это киношные трагичные приколы. И они для слабаков. Я не стану разбегаться с моей принцессой. Херня все это псевдогероическая. Мы найдем выход, путь, да хоть лазейку. Почти нашли, считай. Осталось только продумать, как это осуществить. Так что никаких, мать их, расставаний. Теперь бы еще найти саму мою Али прямо сейчас и донести до нее, что молчать в ответ на эсэмэс — не есть гуд.

Глава 24

— Зачем ты пришла? — аккуратный носик Изабеллы был распухшим, а заплаканные глаза подслеповато щурились на меня. — Я совершенно точно не хочу видеть никого с фамилией Мортинсон.

Конечно, я бы совсем не хотела вываливать все свои планы с порога, ведь понятия не имею, одна ли девушка и не захлопнет ли дверь перед моим лицом, решив сдать бывшему мужу. Но время очень поджимало. Есть огромная вероятность, что хоть мне в криобанке и выдали всю нужную информацию, как все еще действующей госпоже Мортинсон, но вполне могли тут же и сообщить о моем визите самому Томасу или же Айзеку. Они легко сложат два и два, чтобы понять — я собираю компромат на кристально-идеально-безупречный облик супруга, дабы использовать для борьбы в своих интересах. И значит, в любой момент они могут предпринять меры, и ничего у меня не выгорит. Так что делать нечего — надо идти напролом.

— А если окажется, что я — та самая Мортинсон, которая поможет тебе в борьбе с Томасом?

— Кто? Ты? — Женщина горько рассмеялась. — Не смеши меня. Ты думаешь, я вообще, что ли, дурочка? Думаешь, я не понимаю, что тебе наплевать на этого ребенка, которого завтра убьют — безжалостно и хладнокровно!

Обида и протест за то, что Томас сумел у кого-то создать подобное мнение обо мне, припекали в груди, но сейчас было не до них. Слова в свое оправдание бесполезны, все покажут действия… если получится.

— Тш-ш, дай мне войти. На пороге очень неудобно говорить. Посмотри на меня — я безоружна, у меня нет никаких специальных подслушивающих устройств — только телефон, но он у меня в руках, и ты видишь, что он отключен. Изабелла, нам придется поговорить. Потому что… Веришь или нет, но я сейчас на твоей стороне. Твоей и малышки.

Женщина на секунду заколебалась, а потом все же распахнула дверь и кивнула в приглашающем жесте. Она посторонилась, но, проходя мимо нее, я зацепилась за невысокий порожек и буквально на мгновение прижалась к ее животу. И успела почувствовать еле слышный толчок.

— Ну надо же. Она тоже не против. И даже с тобой поздоровалась, — удивленно приподняла брови Изабелла.

— Можно? — Я не знала, куда спрятать руки, и нервно мяла пальцы.

— Что? Погладить? Ты странная, Алеена Мортинсон. Но почему-то прямо сейчас не вызываешь той ненависти, которая переполняла меня на твоей выставке. Потрогай. Только недолго. Я сейчас плохо переношу чужие прикосновения.

Я присела на корточки перед… а кто она мне? Не подруга, не соперница, не разлучница, не враг. Просто женщина, обманутая тем же мужчиной, что и я. Тем же Томасом, для которого, оказывается, я была лишь предметом искусства, украшающим интерьер его жизненного пространства, а Изабелла — всего лишь сосудом для вынашивания его наследника. Да и наследника ли? Возможно, ребенок в его системе координат был лишь модным аксессуаром или кем-то вроде дорогого домашнего питомца от хороших производителей. Или вообще неким инструментом, приманкой, своего рода ритуальным жертвоприношением ради возвращения меня на прежнее, отведенное им место.

— Привет, малышка. Давай знакомиться. — Я аккуратно приложила щеку к круглому упругому животу. За тонкой тканью домашнего платья было тепло, даже горячо. Мне показалось, что там кто-то затаился и подглядывает за мной: маленький, хитренький, с забавными сморщенными кулачками и пока закрытыми, но наверняка умными глазенками. — Я Алеена, и я не совсем понимаю, кто я тебе сейчас. Но буду рада стать твоей мамой, когда ты родишься.

В ответ на мои слова по животу пробежала как будто легкая волна, которая остановилась прямо под моей щекой, а потом мягко толкнула изнутри.

— Ты ей понравилась. Удивительно, но каждый раз при приближении Томаса она будто пряталась. Вообще переставала шевелиться до тех пор, пока тот не уходил.

— Да уж. В присутствии мистера Мортинсона многие предпочитают спрятаться и не подавать лишний раз признаков жизни.

— Почему я не поняла это раньше? — вздохнула Белла.

— Почему этого раньше не поняла я? Ты знаешь его всего с год. А я прожила с этим человеком пять лет. — Я встала с корточек и покачала головой. — Где мы можем поговорить так, чтобы нам никто не помешал?

— Пройдем на кухню. Я как раз собиралась напиться. Ты вовремя. Одной мне как-то… странно.

— Как это напиться? Тебе нельзя! — Я остановила девушку, потянувшуюся за бокалами для коньяка. — Ты беременная!

— Осталось всего несколько часов. А потом… — и Белла разразилась истеричными рыданиями.

— Стоп! Давай мы сперва вместе подумаем над ситуацией. Где у тебя чайник?

Я, даже не спрашивая разрешения, принялась хозяйничать на небольшой, но очень уютной и светлой кухоньке, доставая чашки, блюдца, открывая подряд все шкафчики в поисках чая. Нашла печенье, ромашковый чай, сахарницу, выставила все на стол и включила электрический чайник.

Устроившись за небольшим обеденным столом, мы минут пять молча поедали хрустящее, рассыпчатое печенье, запивая его травяным душистым отваром.

— Итак, Алеена, что ты хотела мне сказать? — наконец прервала затянувшуюся паузу успокоившаяся немного девушка.

— Изабелла, мне надо понять, что произошло перед тем, как ты позвонила мне.

— Зачем тебе это?

— Затем, что я осознала, что являюсь не единственной пострадавшей от действий Томаса стороной. Мало того, полагаю, что и ты если и проиграешь, то исключительно в части денежной компенсации. Из нас троих больше всего пострадает малышка, которую собираются убить. Да, она еще не родилась, не почувствовала вкуса этой жизни, не увидела света, не попробовала материнского молока, но она уже живая. Она уже есть, уже существует. Ты, кстати, знаешь, что в Корее к дате рождения прибавляют предыдущие девять месяцев нахождения ребенка в утробе матери, то есть он рождается уже девятимесячным малышом? А у нас малышка уже шестимесячная. Я не могу позволить ее убить. Понимаешь?