Хранитель (СИ) - Вакина Ася. Страница 26

Уверенно и гордо тряхнув головой, он решил проверить, вся ли лимонадная линейка готова. И удовлетворенно крякнул, в совсем не свойственной ему манере.

Приготовления шли по плану. А потому взгляд зрелого, но еще не обремененного семейными узами Гасана упал на соблазнительную грудь скромной Рамилии, посланной ему на помощь для тщательнейшего сбивания сливок. Он давно к ней присматривался. И она ему нравилась. Своей легкостью и умением обращаться с любым доверенным ей делом. Своей скромностью, скрывающей еле сдерживаемый внутренний жар. И своей манящей улыбкой. О, как много он бы мог отдать за возможность коснуться ее сладких губ…

И в этот момент, тайно наблюдая за ней из-за деревянной декоративной колонны, он вдруг понял, что желание обладать ею стало совершенно невыносимым, густым и почти осязаемым. Гасан смотрел, как выбившиеся из-под белоснежного чепчика золотые пряди, предательски липли к мокрому от пота лбу, как вырывался из груди и губ воздух от прилагаемых усилий, как колыхались при этом груди, видные через вырез расстегнутой на несколько пуговичек блузы…

— Рамилия, — обратился он к ней, осторожно приближаясь и стараясь никак не выдать своего волнения, — сколько тебе раз повторять, что слишком интенсивное сбивание может привести к образованию масла, а отнюдь не взбитых сливок. Что же мы тогда предложим на десерт нашим гостям?

Он подошел сзади к замершей от требовательной речи служанке. И положив осторожно одну руку на край маслобойни, а другую на руку девушки, держащей ступку, при этом, слегка наклоняясь, прижался к ней всем телом, осторожно начал показывать, как именно надо обращаться со ступкой. Он почувствовал, как замерло ее дыхание, как забегали от стеснения глазки и даже как налились стыдливым румянцем девичьи щечки. Но она не отступила, не воспротивилась. Значит, шанс на продолжение ухаживаний у него все же был…

По приезду Гасан долго привыкал к правилам замка. На его родине женщинам не принято было сопротивляться мужчинам. Захотел — и она твоя. А тут… За каждой стоит отец, брат и правила приличия. Но, может, именно они и не позволяли отступить от намеченного. И вынуждали вести лживую игру во имя подтверждения своего статуса в замке.

— Ты слишком скованна, — недовольно заметил шеф-повар. — Сливки любят нежность… — последние слова просто слетели с его языка, когда он украдкой поцеловал ее волосы. И получилось так томно и двусмысленно.

— Извините… — Рамилия осторожно высвободилась из его захвата. — Мне нужно… отлучиться… ненадолго.

— Подожди, — окрикнул ее Гасан. — Ты все неправильно поняла. — Что он только городил, — Я хотел бы пригласить тебя… вечером… прогуляться со мной по территории замка.

Он, наконец-то, произнес то, что так давно хотел. Назад пути не было.

— Ты мне очень нравишься, — выдохнул он, глядя, как снова густо краснеет миловидное лицо девушки. — И… я с серьезными…

Служанка молчала, внимательно рассматривая мужчину. Казалось, она обдумала его слова хорошенько, прежде чем неуверенно ответить:

— Хорошо… Если, конечно, мисс не понадобится вдруг моя помощь…

— Вряд ли. Я думаю, что после сытного ужина у хозяина и его гостей найдутся более важные дела, — возразил Гасан, боясь, что девушка передумает. — Тогда и нам удастся немного подышать свежим воздухом после трудного дня.

— Я постараюсь, — и она улыбнулась так невинно и обворожительно, что шеф-повар с трудом сдержал стон.

— Тогда встретимся в беседке, у пруда.

Она быстро мотнула головой и выбежала прочь из кухни.

ГЛАВА 5

— Мисс, — постучалась в комнату Катарины Рамилия.

Она убежала с кухни и нечаянно наткнулась на сэра Карибальди. Поймав ее в свои объятья, хозяин немного встряхнул девушку за плечи, заставляя прийти в себя.

— Рамилия, — произнес он строго, — что с тобой? Приведи себя немедленно в порядок и оповести мисс, чтобы она через четверть часа спустилась встречать вместе со мной моих гостей.

— Хорошо, — прошептала служанка, уже в который раз за сегодняшний день заливаясь ярким румянцем.

И теперь она стояла у двери комнаты мисс и ждала ответа. За несколько секунд ожидания в голове пронеслась волнительная сцена с шеф-поваром. Она почувствовала его возбуждение и позволила ему обнять ее сзади, потереться, накрыть свою руку, держащую ступку. Почему она не убежала сразу? Да потому что приятные волны, разливающиеся от мужских прикосновений, взволновали ее тело настолько, что она с трудом нашла в себе силы выскользнуть из его захвата. А потом, после приглашения на прогулку, в ее воображении нарисовалась картина неистовой их страсти в беседке, под покровом ночи. Зачем она только согласилась? И что творилось с ее телом?

А надо сказать, что попав в фойе в объятия хозяина, о которых она так мечтала долгими бессонными ночами, Рамилия отметила для себя, что ничего не почувствовала. Кроме неожиданного испуга…

— Мисс, — повторно позвала Рамилия, постучавшись в дверь.

— Входи, — наконец, услышала служанка голос Катарины.

Служанка вошла и открыла было рот, чтобы сказать то, что велел ей хозяин. Но мисс перебила ее:

— Да-да. Через четверть часа я спущусь. Помощь мне не нужна… И… непременно прогуляйся с поваром вечером. Тебе понравится.

Удивленная ее словами Рамилия стояла и боялась пошевелиться. Откуда она знала про четверть часа? Хозяин сказал ей это очень тихо, и рядом никого в тот момент не было. А про разрешение прогуляться с Гасаном и вовсе подумать боялась.

— Ты свободна, Рамилия, — проговорила Катарина, все также стоящая спиной к служанке и лицом к зеркалу. Она была одета в ярко-красное пышное платье с россыпью мелких роз. И, наверное, столь тугое затягивание корсета ей помогал сделать кто-то еще. Но кто?

Медленно развернувшись, на ватных ногах служанка поплелась к двери. В тот момент ей просто показалось, что она спит и не может проснуться. Странное предложение шеф-повара, который постоянно только и делал, что ругал ее за неверные движения. Нелепые объятья хозяина. И слова мисс Катарины. И ее собственное желание ускорить вечер, чтобы поскорее очутиться в опасной близости с мужчиной в беседке у пруда, в темноте… Все было слишком нереально…

Оставшаяся одна Катарина предалась мыслям о своем превращении. С одной стороны, это было жутко. Но с другой, сладко. Страх за будущее испарился, уступив место уверенности и озорству.

Ровно на пять минут раньше она спустится, чтобы сообщить Андреа о том, что надежда есть. Или потянуть до ужина с Братством? Веселые искорки плясали в ее глазах. Катарина широко улыбалась себе в зеркало, все еще не до конца веря в прочитанное.

"Обмани" — вдруг услышала она хриплый голос в своей голове и посмотрела на окно. Сквозь решетку на нее смотрела зубастая морда горгульи, в глазах горел сапфировый огонь.

— Что? — переспросила Катарина, откуда-то точно зная, что мысленный посыл принадлежал чудовищу за окном.

"Говори мыслями, — огрызнулась в голове Катарины морда. — Если Тьма тебя услышит, она не прилетит во время обряда. Тебе нужно обмануть ее. Грусти по-прежнему. И готовься умереть, будто так и в самом деле должно быть. Злись и мечтай ей отдаться. Обещай Тьме свою силу, когда она об этом попросит. А мы спасем тебя в нужный момент, будь уверена".

"Значит, я все правильно поняла, — напрягла мысли Катарина, — мне не нужно умирать…"

"Думай потише, ведьма, — хрипло огрызнулась зубастая пасть. — И в мыслях есть бреши. Не говори Хранителю. Придет время, узнает сам".

И в одну секунду горгулья взметнулась и устремилась к самой высокой башне. Там, заняв выжидательную позу, устремила свой взгляд в сторону центральных ворот.

Катарина бессильно упала на кровать, уставившись в нависающий бархат балдахина. Нужно было запретить себе думать. Отогнать прочь все добрые мысли, и в самом деле впустить в сердце тоску и обиду. Чтобы поверили…

Сэр Карибальди поднялся и уверенным шагом последовал к входной двери, одновременно услышав, как по многочисленным ступенькам спускается его ведьма. Он знал, что через секунду слуга откроет, услышав требовательный стук. Он знал, что она последует за ним и встанет от него по левую руку. Любимая ведьма, которую он должен принести в жертву…