Юджина. Девять жизней (СИ) - Сотер Таис. Страница 20

Шиан замер. Контролировал ли себя бьйорн? Понимал ли он, что происходит, или видел в Юджине лишь досадную помеху? Если сейчас медведь рухнет на спину, и придавит своим весом, то даже живучесть бастет не поможет Юджине. В руке мага возникло мерцающее серебром копье чистой силы. Он не собирался убивать бьйорна, но если придется…

Напряженный голос Хассея разорвал ночную тишину, в которой даже сверчков не было слышно.

— Бьйорн не опасен, а вот ты, если начнешь применять магию…

Его недосказанность была более чем красноречива. Магическое оружие истаяло в руках немортери.

— Дайте Фредерику успокоиться. Юджина, постарайся не дергаться слишком резко…. Говори тихо и ласково, — сказал маг уже для бастет.

— Что говорить? — пискнула девушка.

— Что-нибудь, — сквозь зубы проговорил Шиан. — Ты его лучше знаешь.

Юджи прижалась щекой к влажному меху, и умоляюще зашептала:

— Фредерик, миленький, ты ведь не обидишь меня? Я знаю, что испугала тебя, свалившись сверху, но я ведь тоже испугалась… А ты меня спас, дважды. Не дал заблудиться и замерзнуть в лесу, а теперь поймал, чтобы я не разбилась. Может, ты сядешь, чтобы я смогла посмотреть, не ушибся ли ты где? А этот маг тебя не тронет, и меня тоже. Правда ведь?

— Правда, — голос Шиана и вправду был весьма спокоен, как будто не он только недавно грозился стряхнуть Юджину с дерева. — Я только поговорю с Юджиной и уйду. Клянусь.

Хассей не слишком то верил клятвам магов, зная им цену, но бьйорн неожиданно кивнул и нагнулся, позволив Юджине разжать невольные объятия и встать на дрожащие ноги. Вот только стоило девушке сделать от него шаг, как он подцепил край ее рубахи когтем, и подтащил девушку к себе, обхватив лапами. Красный влажный язык вывалился из пасти и лизнул по щеке в странном подобии поцелуя.

— И что это значит? — приподнял брови маг.

— Это значит, что ты можешь с ней поговорить, вот только Фреди никуда уходить не собирается, — вздохнул змей, и твердо добавил: — И я тоже.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Шиан.

Он устало прошелся пятерней по спутанным волосам, и решительно, не обращая на недовольное ворчание бьйорна, подошел к медведю и Юджине. Маг остановился в метре от двусущных и опустился на колени, чтобы прямо посмотреть в испуганные глаза бастет.

— Юджина, ты должна знать, за что я злюсь на тебя. Может быть, ты ничего не помнишь, и поэтому считаешь себя свободной от грехов прошлого, но у тебя есть вина передо мной.

— Вина? — страх в голосе Юджи смешался с яростью. — Ты убил меня! Сжег!

— Так сказал Грейд Витори, — спокойно кивнул Шиан. — И он считал, что это правда. Но его разум затуманила боль потери. Да и не желал он видеть правды, потому что тогда он не смог бы найти успокоения в ненависти. Ведь того, кто виноват в твоей смерти, Витори не смог бы ненавидеть.

— И кто же это? — задала Юджина вопрос, который от нее ждали.

— Ты сама убила себя. Я искал следы взлома, проникновения. Хоть какое-то свидетельство того, что с тобой был кто-то в это время. Но ты была одна. Ты добровольно пошла на мучительную смерть от огня.

Ответ был страшен. Едва ли когда-нибудь Юджине приходилось слышать столь ужасные слова, сказанные… почти безразлично. Как будто Шиан давно ждал возможности это сказать, много раз проговаривал про себя — и теперь уже даже не был заинтересован в том, услышат его или нет. Он говорил это для себя, а не для нее.

Если бы не крепкие объятие Фредерика, прижимающего ее к своему мягкому животу и груди, Юджина бы… что? Кинулась бы прочь, чтобы не слышать столь чудовищный обман? Или напротив — попыталась бы ударить мага, надеясь разбить его лживый рот?

Вот только лживый ли? Потому что то, что чувствовала сейчас Юджина — было не возмущение и не ненависть. Вина. Почему ее снедала вина?

Юджина знала, что Шиан был прав. Она сама оборвала свою прошлую жизнь.

— Ты покинула меня. Бросила, заставив страдать и думать, что я довел тебя до этого, — Шиан горько скривил губы, лишь на мгновение явив свою боль. — Это… непростительно.

— Именно поэтому ты преследуешь меня сейчас? Чтобы сказать, что ты никогда не простишь меня?

— Никогда. Не прощу — эхом повторил маг. — Но я лишь хочу знать, почему ты сделала это, и не успокоюсь, пока не узнаю.

— Для этого хорошо, чтобы у нашей Юджины проснулась память, — меланхолично заметил за его спиной. Сможешь это сделать?

"Нашей?! Вот же змеюка!" — возмутилась Юджи, но промолчала, нервно вцепившись пальцами в густой мех Фредерика. Тот успокаивающе заворчал.

— Восстановить память? — хмыкнул Шиан. — Не всю, лишь некоторые общие воспоминания. Самые яркие для нас обоих. Хорошие ли, или плохие… это уж как повезет. Хочешь… попробовать?

Вопрос его звучал так интимно, что Юджи почувствовала, как ее лицо и уши запылали. И правильнее было бы отказаться, но возможность приоткрыть завесу над тайной собственного прошлого была весьма заманчива.

— "Любопытство сгубило кошку" — вроде так говорят? — сказала она, продолжая сомневаться.

Темные глаза Шиана блеснули в насмешке:

— Именно так. Но ведь природу не исправишь. Тебе ведь хочется узнать — за что можно было любить такого, как я?

— А я любила? — с сомнением спросила Юджина.

— Любила так, как никого больше не любила и не полюбишь. По крайней мере, так ты мне клялась когда-то.

В его словах не было ни иронии, ни издевки, и Юджина, впервые с тех пор, как увидела Шиана, посмотрела на него без страха или вызова. Пытаясь увидеть в нем не убийцу и не злодея, а человека, которого она могла когда-то полюбить. Когда Шиан не корчил гримасы и не злился, он казался почти привлекательным. Он не был смазлив, да и резкие черты лица нельзя было назвать правильными, но все же его внешность казалась благородной, а глаза светились умом. Юджи нравились такие — мужественные, уверенные в себе и неглупые. Хотя последнее все же было под сомнением: ведь большую часть времени он вел себя скорее как дикий зверь, а не благоразумный человек…

— Ну так что? — поинтересовался Шиан.

— Для начала я хочу узнать, что ты сделал с Грейдом?

— С этим слизнем? — немортери раздраженно скривил губы. — Он жив, хоть и значительно помят. Но я удержался от того, чтобы переломать ему все косточки на ногах и руках.

— Какое милосердие, — язвительно сказала Юджина, чуть расслабившись. И решительно кивнула. — Хорошо. Давайте попробуем.

В бережных объятиях Фредерика любая угроза казалась несущественной. "Ну что он в конце концов сможет со мной сделать? Убить? Так если бы хотел, давно это сделал".

Как будто прочитав мысли бастет, Шиан покачал головой:

— Мне не нужна твоя смерть. По крайней мере, пока.

— Очень успокаивает, знаешь ли.

Кинув взгляд поверх головы Юджины, Шиан спокойно сказал Фредерику:

— Бастет сама согласилась. Не стоит мешать, особенно во время процесса. Это может плохо закончиться.

Подняв правую руку, немортери поднес ее к своему рту, и провел ногтем по нижней губе. Царапина тут же набухла кровью. Приблизившись к бьйорну и бастет еще ближе, Шиан медленно наклонился, к самому лицу Юджины, и поцеловал девушку. Прикосновение губ было мягким и осторожным, и Юджи, немного расслабившись, слегка приоткрыла плотно сжатые губы. И тут же пожалела об этом, когда ее больно цапнули за верхнюю губу. Она попыталась отстраниться, но поняла, что не может ни моргнуть, ни пошевелиться. Кровь — чужая, ее ли, неприятно жгла губы и язык, но боль неожиданно исчезла.

Глава 10. В которой Юджи узнает о своей прошлой жизни

Жизнь с немори была… странной. Демоны, жестокие и безрассудные, к удивлению Шиана, приняли его довольно равнодушно, не издеваясь и не цепляясь к полукровке, которого подобрали в одной из людских деревень. Впрочем, Шиану достаточно быстро растолковали причину такой снисходительности.

— Мы не способны иметь потомство от своих женщин. Так что все молодые демоны, младше трех сотен лет, которых ты видишь — потомки человеческих женщин, — объяснил Таро, демон, что привел когда-то Шиана в обитель немори.