Оранжевый цвет радуги - Завойчинская Милена. Страница 2

Я тоже один раз побывала в карцере и оценила его прелести. А также на своей шкуре испытала всю гамму ощущений от ударов энергетическим хлыстом. До сих пор вздрагивала при воспоминании об этом. Нет, я ни с кем из других рабынь не дралась и не ссорилась. Инстинкт самосохранения предостерегал от подобного. Но поначалу пыталась бастовать и требовать, чтобы меня освободили, объявила голодовку. Ну что сказать? Патагеш не первый год торговал гаремными рабынями и хорошо умел усмирять норовистых девиц любых рас.

Возвращаясь к моим умениям… Я ничего не могла. Судя по всему, была я человеком, причем чистокровным, учитывая цвет волос. Только люди не имели никаких способностей к физическим трансформациям и не обладали сильными экстрасенсорными способностями (если у кого и имелись, то сравнительно слабенькие). У меня же каких-либо способностей не было вообще, ни сильных, ни слабых. Патагеш проверял… Но Машшала уверяла, что я не могла быть свободной до того, как стала собственностью торговца. Планета, которую населяли чистокровные люди, располагалась далеко отсюда, на самом краю галактики, и не входила в Объединенный Союз. Соответственно, она относилась к тем, с которых запрещалось вывозить жителей. Нечего им было делать в развитых мирах, не доросли. Выхода в дальний космос население той планеты не имело, так что украсть меня с какого-нибудь транспланетного лайнера космические пираты также не могли. А организовать подпольные поставки рабынь из подобного отдаленного мира? Да с учетом запрета на вывоз населения? Нет, Патагеш не смог бы выстроить столь сложный бизнес. Ну и кроме того… Он, конечно, был самым известным и богатым торговцем радугой (по словам Машшалы) и не упустил бы возможности получать товар в виде девушек подходящих цветов. Но этот нелепый, толстый, ящероподобный самец-шираки, любитель плотно покушать, буквально нюхом чувствовал опасность.

Неужели я действительно клон? Если принять эту жуткую мысль как факт, то… Интересно, кто та девушка, внешность и тело которой я получила? На вид мне лет семнадцать-восемнадцать. Но по внутренним ощущениям – гораздо больше, и это тоже вносило диссонанс в восприятие себя как личности. Юное симпатичное лицо с веснушками, рассыпавшимися на носу, большие ярко-голубые глаза, ниспадающие ниже талии огненно-рыжие кудри густых пушистых волос, более темные, почти коричневые брови и ресницы, стройная фигура… Именно таким богатством я обладала. Точнее, обладал им Патагеш, мой хозяин.

Не сразу мне удалось выяснить, при чем тут радуга, гаремы… Все оказалось просто до банального. Семь цветов радуги – и девушки с волосами одного из этих семи оттенков. Остальное тоже элементарно. Богатые мужчины хотели иметь гаремы. Неважно, какой ценой. Когда затраты останавливали материально обеспеченных и обладающих властью мужчин? Так вот. Самым шиком считался гарем, отличающийся не количеством девушек, а их качеством. Не каждый мог позволить себе иметь полную радугу. Семь столь разных внешне девушек…

А я была оранжевым цветом, являясь обладательницей невероятно редкого рыжего цвета волос. Ген, отвечающий за этот оттенок, встречался только у чистокровных людей. В Объединенном Союзе их почти не осталось, и даже на той далекой планете, где проживали только люди и названия которой Машшала не знала, сложно было найти по-настоящему рыжую девушку. В Союзе же слишком часто заключались межрасовые браки, в которых дети крайне редко наследовали гены родителя-человека, а уж рецессивный рыжий ген у рожденных в таких семьях людей не проявлялся вообще. Из чего опять следовал вывод, что я – клон.

Патагеш собирался продать меня с максимальной выгодой, только поэтому я провела в оазисе, на его тайной базе, почти месяц. Продавец радуги ждал Больших торгов, проходящих раз в полгода. Туда должны были съехаться самые богатые существа со всего Объединенного Союза, в том числе короли теневого и подпольного мира, политики, обладающие такой властью, что не боялись ничего и никого. И именно по этой причине хозяин особенно берег мое тело. За мной строго следили и не допускали, чтобы в ссоре с другими рабынями мне нанесли хотя бы царапину.

Я отвлеклась от размышлений о своей судьбе и, приобняв шираки, погладила ее по плечу. Служанки носили некое подобие сарафанов с открытыми плечами, спиной и руками, так как им не было нужды прятать кожу от обжигающих солнечных лучей. Ладошка скользнула по чешуе, и та чуть оцарапала меня. Похоже, у Машшалы скоро начнется линька, так как несколько чешуек прилипли к моей коже.

А когда я отодвинулась от нее, увидела, что она часто моргает. Как и у всех представителей расы шираки, напоминающих человекообразных ящериц (ну или ящерообразных людей, это уж как посмотреть), у нее были плотные кожистые веки без ресниц. Когда я впервые увидела служанку шираки, проснувшись в своей комнате, – заорала от испуга. Потом привыкла и перестала бояться. Наоборот, с интересом наблюдала за плавными текучими движениями, за пластичной грацией этих юрких сухощавых существ. Совсем иные, чем я или другие рабыни, они пугали меня только поначалу. Полностью покрытая мелкой серо-зеленой чешуей кожа, большие глаза навыкате – без радужки и с узкими вытянутыми зрачками, маленький, почти приплюснутый нос. На головах у представителей этой расы отсутствовали волосы. Вместо них возвышался ярко выраженный венец гребня, который с затылка уходил на спину и тянулся по позвоночнику до поясницы. Машшала рассказывала, что раньше у шираки были хвосты, но в процессе эволюции эта рудиментарная часть тела исчезла. Разговаривали они своеобразно. Их речевой аппарат почему-то не позволял им выговаривать букву «с», и они меняли ее на «ш». Раньше шираки говорили на своем родном языке, а он изобиловал шипящими звуками. Позднее, когда вступили в Объединенный Союз, перешли на всеобщий, но так и не смогли избавиться от акцента.

Шираки являлись коренными жителями этой отсталой, по словам служанки, планеты Шандира. Впрочем, это было понятно. Большие части обоих материков занимали пустыни. Откуда тут взяться развитой цивилизации? Я была в курсе этих сведений. Знала и про отсталость мира, и про то, что тут почти одни пустыни, и про ту расу, которая здесь обитала. И про то, что тут добывали редкие драгоценные камни и минералы. В небольшом количестве, но достаточном, чтобы этот неразвитый мирок приняли в Объединенный Союз. Откуда знала? Понятия не имела. Вероятно, я узнала все раньше, до потери памяти, если она у меня была, или же мне вложили эти сведения в голову. Нет, никакими подробностями я не владела, так, общее представление, но тем не менее.

– Иди к девушкам. – Машшала легонько подтолкнула меня в сторону жилого помещения. – Патагеш рашшердитша, ешли узнает, что ты опять шмотрела за купол. Еще подумает, что ты хочешь шбежать.

– Да куда мне бежать? Я и дня не проживу в вашей пустыне. А к кабине телепортации меня близко не подпустят, – вздохнула я.

– Не надо тебе к кабине! – всполошилась служанка. – Что ты! Что ты! Иди! Пошлезавтра утром чашть девушек увезут. Хозяин шегодня вечером прибудет. Пообщайтешь напошледок, попрощайтешь. Да и ужин шкоро.

Кивнув Машшале, я пошла обратно к жилой постройке. Сложена она была из обожженной на солнце глины, и, разумеется, ни о какой архитектурной красоте речь не велась. Одноэтажная, приземистая, с узкими дверями и окнами. Изнутри стены были побелены, а пол, хотя тоже глиняный, был ровный и плотный. Направилась я сразу в просторную комнату, в которой мы все проводили время днем. Скучно ведь. А там хоть как-то пообщаться можно, пусть и не всегда находился общий язык для разговоров. Но последняя партия девушек, которую привезли на днях, оказалась на удивление миролюбивой, и ссор практически не происходило. Всего сейчас нас здесь находилось шестеро.

Три красноволосые ританки – Триана, Тонсара и Талина. Импульсивные, вспыльчивые, но отходчивые, девушки в целом мне нравились. Ссорились они, как правило, только между собой, потому что Патагеш пообещал их жестоко наказать, если подруги при потасовке кого-нибудь поцарапают. Девчонки и сейчас лениво препирались.