Irish Blood (СИ) - Weasley Ginger. Страница 93
- И все же, приятель, – произнес Джеймс, когда все уже начали пить по второй чашке чая. – Где ты пропадал?
Глаза Питера воровато забегали, но он быстро спохватился.
- Было много дел дома. Мама очень больна…
Лили сочувствующе ахнула, а я, извинившись, покинула друзей, поднялась на второй этаж и забаррикадировалась в нашей с Сириусом комнате, предусмотрительно запечатав двери магией. Заклятие Конфундус отлично завершило мои манипуляции, дав немного времени, чтобы отдышаться и подумать, что делать дальше. Даже если друзья забеспокоятся, они не смогут войти сюда, в мою маленькую крепость, где совсем скоро будет жить малыш Гарри Поттер.
Питер Петтигрю — предатель! Если раньше я хоть как-то умудрялась справляться, сейчас же меня разрывало на части. Что же делать, что, господи, помоги мне!
Судорожно перетряхнув свои вещи, я вытащила блокнот и обычный карандаш, неизвестно откуда завалявшийся в моем рюкзаке.
Дорогая Лили!
Не знаю, буду ли я жива, когда ты прочитаешь это письмо, но, скорее всего, нет.
Какой же бред!
Комкаю несчастный листок и снимаю магические чары с двери. Никто не спешит нарушить мое уединение. Что ж, хорошо, что друзья знают меня так хорошо, что не спешат ко мне с вопросами. Как жаль, что они не спешат ко мне с вопросами...
Вечером Сириус, загадочно улыбаясь, повел меня на задний двор. В сумерках уже зажигались первые звезды, нависая слишком низко над головой. В этом была странная прелесть Годриковой впадины – небо здесь было так близко, что казалось, можно дотянуться до него и коснуться кончиками пальцев до какого-нибудь пухлого облачка.
Мотоцикл Блэка, загадочно поблескивая серебристыми боками, был припаркован прямо посреди аккуратно подстриженного газона, слегка смяв одним колесом клумбу с маргаритками. Удивительно, как только Лили не устроила Сириусу разнос за этот вандализм!
- Помнишь, я обещал тебе? Забирайся.
Я занесла ногу над люлькой, но он покачал головой.
- Нет, ее мы оставим на земле.
Я покорно взгромоздилась на место пассажира, глядя, как Сириус с помощью магии отсоединяет люльку.
Наконец, он закончил и сел на место водителя. Мотоцикл слегка прогнулся под двойной тяжестью, но стойко выдержал. Оставалось только догадываться, сколько в нем было магии. Блэк завел мотор, который ужасающе взревел, а я от страха едва не вцепилась Сириусу в волосы.
- Ты боишься? – крикнул он, когда мы на удивление плавно взмыли вверх. – Не волнуйся, Прибор Невидимости отлично работает!
Его мотоцикл, рыча, летел по воздуху. Я была готова поклясться, что где-то совсем рядом слышала гудение линии электропередач!
- Нет, – вру я ему, – я ничего не боюсь!
Я не вижу, куда мы направляемся, но вижу то, что оставляем позади себя. Это вполне обыкновенная английская улочка. Дома на ней становятся все меньше и меньше, по мере того, как мы взмываем в воздух. Вот и они совсем пропали из виду, сменившись многочисленными огнями автострады. Неожиданно Сириус тормозит, и мы замираем в воздухе.
- Что ты делаешь? – в панике кричу я. Проведя полжизни, играя на огромном утесе, у подножия которого плещется холодное Ирландское море, никогда бы не подумала, что боюсь высоты.
Даже глядя Сириусу в затылок, я чувствовала, как он улыбается. Аккуратно убрав руки с руля, он осторожно разжал мои пальцы и, наклонившись вперед, каким-то чудом повернулся ко мне. Я даже не успела рта раскрыть. Это был сумасшедший трюк, на который был способен только талантливый игрок в квиддич и настоящий волшебник.
Одной рукой Сириус гладит меня по талии, затем ниже, скользя по бедру. Внутри все сжимается от желания снять одежду и отдаться ему, но мы, черт возьми, в воздухе на несколько десятков футов!
Резкий порыв ветра, и наши волосы переплетаются между собой. Ловлю губами его губы. Сириус обнимает меня обеими руками, а мотоцикл продолжает просто висеть в воздухе. Надеюсь, в нас не врежется какая-нибудь маггловская летающая дребедень!
Впрочем, какая, в сущности, сейчас разница?
Поцелуй опьяняет. Все, что было раньше, то, кем я была, кем я могла бы стать уходит на второй план и рассыпается в пепел. Есть только его губы и его руки, тепло мотоцикла и лунный свет.
Я люблю его. Я помню этот момент, еще когда он казался мне просто очередным сном. Но теперь это правда, самая настоящая, сладкая истина.
Осень принесла с собой новые волнения. Заголовки газет пестрели ужасными фразами, особенно не стеснялся “Ежедневный пророк”, а среди наших знакомых все сильнее и сильнее нарастала паника.
Мой мир, ставший таким родным, рушился кирпичик за кирпичиком, а окончательно превратило все в руины предложение Поттеров стать мне и Сириусу крестными Гарри.
От неожиданности Сириус буквально расцвел, а внутри меня словно оборвалась последняя ниточка.
- Ребята, – я обвела друзей виноватым взглядом, – вы же знаете, что я не могу...
- Мо, это всего лишь формальность. Ребенку брызнут на голову святой водой, чтобы он не попал в ад...
- Вы что еще собрались крестить сына в маггловской церкви? – изумилась я.
- Да, правда здорово? Подожди-ка... Сына? – Джеймс подхватил раскрасневшуюся Лили на руки и закружил по комнате. – Давай назовем его Сириус!
Блэк, который как раз сделал довольно внушительный глоток чая, поперхнулся, и коричневая жижа брызнула у него из носа. Я не удержалась от смешка, но на душе все равно было тревожно.
- Ради всего святого, Джеймс Поттер, поставь меня на ноги! – возмутилась Лили, – мы назовем ребенка Сириусом только через мой труп!
- Это почему же? – возмутился Блэк.
- Потому что! Джеймс, еще немного и вы останетесь без ужина, потому что он сгорит ко всем чертям!
- Уже бегу! – пропел Поттер, провальсировав с Лили в сторону кухни.
- Почему ей не нравится имя Сириус? – Блэк набросился на меня с вопросом. – Нормальное такое имя – Сириус Поттер, верно?
- Отличное, – согласилась я, борясь с гадким чувством, что ни у меня, ни у Сириуса никогда не будет детей, потому что, как бы мы ни старались изменить наше будущее, все уже предрешено.
Мама стискивает мою шею своими ледяными, словно мороженая рыба, пальцами. Я отчаянно пытаюсь выхватить хотя бы капельку воздуха, но ее хватка настолько сильна, что все, что мне остается, это молотить ее по костлявым бокам, беззвучно раскрывая рот.
- Пожалуйста, – из последних сил хриплю я, – прошу...
Мама начинает улыбаться, обнажив прогнившие зубы, больше напоминающие почерневшие кусочки угля, неизвестно как оказавшиеся у нее во рту. Зловонная слюна капает мне на лицо, к онемевшему горлу подкатывает горячий ком... Пальцы стискиваются еще сильнее, и я проваливаюсь в темноту.
Я в ужасе просыпаюсь. Пот градом стекает по лицу, а шею саднит так сильно, словно моя сумасшедшая мамаша только что действительно проделала со мной свой любимый трюк.
Сердце колотится так сильно, заставляя меня трястись словно осиновый лист. Это просто сон, пожалуйста, пусть это будет просто сон!
Сквозь шум в ушах я не сразу сообразила, что кто-то стучит в окно. Смахнув накатившие слезы, я соскользнула с кровати, стараясь не разбудить Сириуса, и открыла створку.
Сова влетела в комнату, хлопая крыльями, а я, подавив накативший приступ тошноты, подождала, пока птица успокоится, и отвязала от ее лапы конверт.
Еще раз глянув в сторону мирно сопевшего Блэка, я разорвала конверт и все еще слезящимися глазами, впилась в строчки, написанные знакомым почерком.
“Дорогая Мо!
Я так виноват перед тобой, что снова пишу тебе, но, как оказалось, больше некому. Такому именитому ирландскому засранцу и мистеру популярность больше некому написать, хаха!”....
Папа. Милый мой папочка...
Изо всех сил собираю в кулак эмоции. Нельзя раскисать, Мо! Вот оно! Вот оно, настоящее!
“... если бы ты могла снова приехать, ей бы стало лучше, мне бы стало лучше...”