Аббатство Теней - де Кастелл Себастьян. Страница 59

— В чем проблема, девочка? — спросила Гхилла.

Остальным хватало здравого смысла держаться подальше, но вне зависимости от происхождения ведьм-шептуний у них крайне мало инстинкта самосохранения.

— Мы добываем металлические чернила, которые так нравятся джен-теп, возвращаемся в аббатство, а затем накладываем контрсигиллы — что бы это такое ни было — на ленты, тянущиеся от военного отряда. Они навсегда теряют свои силы, и нам не нужно беспокоиться о том, что нас перебьют. Мы побеждаем.

— Весь мир побеждает, — добавил Турнам, прислонившись к дереву и наблюдая за нашим спором. Его глаза гораздо дольше задерживались на Нифении, чем на мне. — Ты даже можешь остаться с нами, милая. Найди хорошую тушь для глаз и сделай себе почетную Черную Тень.

— Я предпочла бы умереть, — ответила она, что было необычно бессердечно для нее.

— Ну, мы умрем, — сказала Диадера и зашагала к Нифении. Наверное, она остановилась бы только тогда, когда они оказались бы нос к носу, но Диадера на пару дюймов ниже и этого не произошло. — Кажется, ты потеряла вместе с пальцами часть мозгов.

Нифения проигнорировала ее, обратившись ко всем нам:

— Я не позволю вам разрушить жизни семидесяти семи магов. Нанести им контрсигиллы — все равно что вырезать половину их души.

Остальные затоптались, не зная, как это понимать. Сутарей не смотрела мне в глаза. Она больше любого другого понимала вероломство того, что я предлагал. Судя по виду Бателиоса, он тоже был этому не рад.

С другой стороны, Диадере идея явно понравилась.

— Когда мы закончим забирать половину их душ, я найду способ выцарапать из них вторую половину. Джен-теп столетиями убивали мне подобных.

Черные метки ее веснушек взлетели со щек и начали роиться в воздухе между ней и Нифенией.

— Хочешь узнать, почему?

Это выходило из-под контроля, но Ниф щелкнула пальцами, что означало — я не должен соваться.

— Я гадала, как скоро ты начнешь мне угрожать, — сказала она Диадере. — Я видела это в твоих маленьких поганых глазках точно так же, как вижу вожделение в том придурке.

Она показала на Турнама.

— Эй, что я такого сделал? — спросил он, только теперь заинтересовавшись разговором.

Светлячки-веснушки Диадеры подлетели ближе к Нифении.

— Думаю, ты должна была предпринять что-то раньше, амулетчица. Потому что, если ты попытаешься сунуть руку в пальто за одной из своих безделушек, моя Черная Тень разорвет тебя на куски.

— Они ссорятся из-за Келлена? — спросил Турнам Гхиллу. — Потому что это просто…

— Заткнись, Турнам! — сказал я.

Происходило нечто странное, вернее, то, что должно было произойти, не происходило. Айшек, который в любом другом случае, если кто-нибудь осмелился бы угрожать Нифении, оскалил бы зубы, сидел в нескольких ярдах в стороне, равнодушно глядя вдаль.

«Он не беспокоится о ней. Что означает… Вот черт. Ниф, что ты делаешь?»

Она улыбнулась Диадере, и эту улыбку я узнал сразу. Так улыбалась некая аргоси, которая постоянно учила людей, как попадать в беду.

— Проверь свой правый карман.

— Ты блефуешь, — сказала Диадера. — Я бы знала, если бы ты что-нибудь туда положила.

— Тогда давай, натрави на меня этих мерзких жуков, которые повсюду за тобой следуют.

Диадера попыталась не попасться на удочку, но спустя несколько секунд полезла в карман своего длинного кожаного пальто. Ее рука высунулась обратно с маленьким металлическим предметом, похожим на миниатюрного паука. Она попыталась его стряхнуть, но Нифения прошептала под нос одно слово, и крошечные металлические лапки внезапно приклеились к ладони Диадеры.

— Я бы оставила все как есть, — предупредила Нифения. — Как только лапки потеряют контакт с твоей кожей или я скажу слово, ты почувствуешь легкий укол. После этого дела твои будут плохи.

Гхилла двинулась к Нифении, открыв рот, метки Черной Тени, заполняя ее горло, готовы были выплеснуть удушающий туман.

— Не стоило связываться с моей девочкой, джен-те…

Нифения свистнула, и из затылка Гхиллы внезапно раздался вопль. Девочка отчаянно вцепилась в собственные волосы, пытаясь понять, откуда он раздается.

— Я не стала бы этого делать, — сказала Ниф. Затем повернулась к остальным. — Слушайте внимательно, придурки. Я — изгнанная джен-теп, творец амулетов без клана, и у меня крайне мало друзей. Я — хорошенькая девушка с ценным талантом, что превращает меня в самую притягательную мишень на всем континенте. Я расправилась со множеством подонков, которые думали, что могут воспользоваться этим. Поэтому, если кто-то из вас хочет сделать свой ход, обещаю — скоро вы узнаете, почему никто другой не преуспел.

— Ты подсунула нам амулеты? — спросил Азир.

Судя по его виду, он был искренне обижен.

— Ничего такого, что причинит тебе боль или что ты когда-нибудь заметишь, — ответила Нифения. — Если только ты не оставишь мне выбора.

Она повернулась ко мне:

— Пошли, Келлен. Нам пора убираться отсюда.

— Что? Я не могу! Я же говорил тебе, в аббатстве дети!

Она пожала плечами.

— А я тебе уже сказала — если бы ты действительно заботился об этих детях, ты бы убрал их к дьяволу из того ужасного места. Что касается этих Черных Теней, которые тебя очаровали, — она махнула рукой в сторону Диадеры и других, — я подложила им амулеты, чтобы каждый выпустил свое заклинание, как только я буду в миле от них. Если же они отправятся меня искать… Ну, если мне придется выбирать между кучкой Черных Теней и собственным народом, это вообще не выбор.

— Типичная джен-теп, — сказала Диадера, хотя я заметил, что она не подходит ближе.

— Что с тобой случилось, Ниф? — спросил я.

Она не ответила, и я подумал, что, возможно, упустил очевидное: прошло шесть месяцев с тех пор, как я видел ее в последний раз. Это может показаться небольшим сроком, но каждый шаг на длинной, тяжелой дороге изгоя тебя меняет. Жизнь в изгнании сделала Нифению бессердечной?

«Нет, — понял я. — Она сделала ее очень умной. И хитрой».

— Я думал, ты другая, — сказал я. — Твой дядя плохо с тобой обращался. Твои родные братья отняли по два пальца на каждой твоей руке, и вот, пожалуйста — ты все равно повторяешь зазубренные предрассудки джен-теп насчет того, что жизнь Черной Тени не стоит защищать.

Она уставилась на меня, сузив глаза. Я никогда не встречался с дядей Нифении, но точно знал, что у нее нет братьев, поэтому ее следующий шаг, даст мне понять, что происходит.

— И это говорит парень, который оставил свою сестру без сознания на полпути к вершине горы.

«Хорошо, значит, мы в деле».

— Честно говоря, только на четверть пути к вершине, на восточном склоне, поэтому там будет много солнца, если она все еще останется там несколько часов спустя.

Разобравшись с этим вопросом, я постучал пальцем по отметинам вокруг своего левого глаза.

— Окажешь ли ты мне такую же любезность, когда они станут слишком большими и ты решишь, что мою душу не стоит спасать?

— Я надеялась, что мы сможем найти для тебя лекарство, Келлен. Пока не станет слишком поздно.

Нифения сняла с плеча сумку с Рейчисом и положила на землю между нами, а потом попятилась к деревьям. Айшек встал и засеменил рядом с ней.

— Думаю, было слишком поздно еще до того, как я тебя встретила.

Я оставил за ней последнее слово. Когда она исчезла, я поднял сумку и проверил белкокота. Он все еще спал, но его мех уже не был таким скользким от пота, как раньше.

«Держись, дружище. Еще один день этого безумия, и я обещаю, мы организуем тебе хорошую ванну и воз сдобного печенья».

Турнам подошел и встал рядом со мной.

— Большое спасибо, что представил нам свою подругу, Келлен. Она очень помогла.

— Она джен-теп, — сказала Сутарей. — Ты не больше можешь просить ее, чтобы она симпатизировала Черной Тени, чем просить мать сочувствовать змее, которую она найдет в спальне своего ребенка.

— О? — сказал Турнам. — Ты тоже одна из них. Вот кем ты нас считаешь? Монстрами?