Дороги, ведущие в Акарам (СИ) - Белая Дарина. Страница 3

— Нужно идти, — вздохнула черноволосая красавица, отступая в заросли. — Не успеем — князь по всей строгости спросит.

Старуха с тоской покосилась на сжавшуюся в комок селянку, но кивнула.

— Аглая. Аглая.

Девушка встрепенулась, словно не веря.

— Аглая, — раздалось совсем близко.

Как только нашел? Впрочем, что взять с охотника и следопыта, выученного специалистом старой школы. Прежде мастер обучал лишь избранных за баснословное вознаграждение, но скука — страшная вещь, да и приглянулся старику шебутной, расторопный парнишка.

Едва Аглая отправилась за малиной, как рядом с Лесовицами стала временным лагерем одна из княжеских сотен. Брошенный вперед авангард. Веселился молодняк — кое-как обученные мужики, возомнившие себя великими воителями, однако на лицах командиров стояла печать смерти. Они-то знали: слишком мало людей, оружия, опыта. Сметут их вражеские войска, пройдут по вассальным землям, лишь на границе встретив отпор. Там крепости, орудия, ведьмаки. А эти леса — разменная монета.

Деревенский следопыт поглядел на вояк — неспокойно стало на душе. Как узнал, что Аглая ушла за ягодой, так по следу и кинулся. Запала ему в сердце застенчивая тихоня.

Девушка подхватилась на ноги, шагнула вперед, позабыв, что волосы растрепаны, сарафан порван, а на земле лежит мертвый наемник.

— Аглая…

Замер на краю поляны тот, кто ночами снился, да только подойти к нему девушка не смела. В лес вели следы любимой, но вместо милой, скромной девушки Федора встретило колдовское отродье с глазами, горящими зеленым огнем. Точь-в-точь как богомол стращал.

Парень побледнел, губы дрогнули:

— Ведьма.

Следопыт отшатнулся, побежал прочь.

Незадачливую сборщицу ягод словно молнией пронзило. Она вдруг ясно поняла: не пришлет Федор сватов, не поведет за благословением и своей не назовет. Никогда.

Девушка пошатнулась, закружилась голова, заплясали вокруг дикий хоровод ветви деревьев. Аглае казалось, что она летит в бездонную пропасть… и нет ни сил, ни желания бороться за жизнь.

— Дыши, — властно приказала старуха.

Туман ласково обнял, помог устоять на ногах.

— Он ушел, — всхлипнула девушка.

— Нового найдешь, мало ли их ходит, — хмыкнула прежде молчаливая обладательница колтуна. — Зачем тебе предатель и трус?

— Мне больше никто не нужен, — горячо воскликнула Аглая. — И он не такой.

Поляну залил смех.

— Людям вечно кто-то нужен.

Словно пелена спала с очей перепуганной крестьянки и девушка тихо, с опаской спросила:

— А вы?

— Кикиморы мы болотные, шишиморы. Разве не видно?

Аглая ничего не ответила, только заплакала. От одиночества, страха, горечи, несбывшихся надежд. Богомол говорил, что даже глядеть на нежить — грех…

— Вот, дуреха, развела сырость. На войне и не такое бывает.

— Это правда, про войну? — встрепенулась Аглая.

— Кто ж таким шутить-то будет? — удивилась кикимора. — Да не бойся, если нам с ведьмаками вражьими подсобят, то опасаться нечего: дальше вашей деревни войска Межгарда не продвинутся. Мы такие чары наведем — век помнить будете да сказки детям рассказывать.

— Мы лучшие мастера иллюзий, — гордо подтвердила ее товарка.

— Иллозий? — сборщица ягод несмело выговорила незнакомое слово.

— Иллюзий, — поправила старуха. — Помнишь, солдат от тебя отшатнулся да наутек бросился? — для наглядности кикимора указала на мертвое тело. — А почему? Потому, что чудовище углядел, морок наведенный. Так мы и остальных плутать по лесу заставим, до смерти. Чтобы ни одна тварь чужую землю не оскверняла. Так что, иди спокойно в свою деревню.

— А Федор? Федор тоже чудовище углядел? — Аглая схватилась за последнюю соломинку.

— Мы что, звери? Тебя. Он увидел только тебя.

Девушка растерянно кивнула, что-то внутри оборвалось, умерло.

Шишимора поправила венок и ступила прочь.

Аглая смотрела и не верила. И это нежить? Сначала спасла от жуткой участи, потом пообещала защищать. А если не получится? Если чары подведут? После встречи с несостоявшимся насильником на людей девушка уже не надеялась. Она помнила рассказы матери о прошлой войне, о мучительной смерти бабушки с дедушкой. Что, если история повторится с кем-нибудь из ее родных?

Кикиморы удалялись, за ними послушно скользил туман, что-то напевали зачарованные фонари…

Спокойно вернуться в деревню? Стоит только подумать о Федоре, как сердце обливается кровью.

— Постойте. Подождите, — выдохнула Аглая тихо-тихо, но шишиморы услышали.

— Хочешь отправиться с нами? — спросили мягко, сочувственно.

Девушка несмело кивнула.

— Я хочу помочь.

— Да будет так, сестра.

Вспыхнули торжеством глаза старухи, довольные, хищные улыбки озарили лица ее товарок, но Аглая этого не заметила. Закружился по лесной поляне хоровод, заиграли фонарики новую песнь, и с каждый шагом боль притуплялась… Аглая внезапно ощутила себя свободной, сильной, ловкой… Другой. И это ощущение ей понравилось.

Ритм замедлился, круг распался, а вот дареное спокойствие осталось.

— Как тебя называть, сестра?

— Аглая, — ответила крестьянка, но собственное имя вдруг показалось чужим.

— А я Кассандра, — представилась хозяйка венка из водяных лилий.

— Ага, — хмыкнула вторая шишимора, поправляя свое бесстыдное одеяние. — Слушай больше. Каська она, вот и весь сказ.

— А это существо зовут Росяницей, — со снисходительной улыбкой произнесла Кассандра. — Или Роськой. — Добавила она мстительно.

— Даже не думай сокращать, — встрепенулась упомянутая кикимора. — А то браслетами не поделюсь, вот.

Аглая невольно улыбнулась. Руки нежити от запястья до локтей увивали браслеты, сплетенные из корней, веток и перьев. Вернее, надето было полное непотребство, именованное браслетами лишь по недоразумению.

— А меня Любелией кличут, — отозвалась старуха. — Когда эти двое достанут — обращайся.

Рося фыркнула, а вот Кассандра задумчиво признала:

— Да, мы бываем навязчивыми. А хочешь, тебе цветы в косы вплету? Семь дней не будут вянуть.

Аглая зачарованно кивнула. Тонкие пальцы тут же стали разбирать ее волосы, вылавливая отдельные пряди и вплетая в них цветы ромашки. За этим занятием их и застал княжеский связной. Еще каких-то пару часов назад Аглая бы испугалась призрака до потери пульса, сейчас же только скользнула равнодушным взглядом. А вот дух одарил девушку пристальным вниманием и мрачно предупредил:

— Владыка будет недоволен.

— Мы в своем праве, — Любелия ступила вперед. — Мы не нарушали запрет. Теперь она — наша сестра.

— Сестра, — твердо сказала Кассандра и ласково обняла Аглаю. — Ты ведь с нами по своей воле? Или мы принудили?

— По своей, — подтвердила девушка.

Призрак скривился, будто сжевал ломоть хрена.

— Бросьте вы это дело, отведите девицу к родным и вернитесь к исполнению княжеской воли.

— Поведем, — пообещала Росяница и спросила: — Пойдешь в деревню? Покажешься родителям. Зачем им волноваться зря? А захочешь остаться — неволить не станем.

Аглая согласилась, не задумываясь, как воспримут ее визит в обществе нежити.

— Не переживай за приказ, касатик, нас теперь четверо — справимся. Князь будет доволен.

В этом призрак сомневался, но устраивать разборки с зарвавшимися кикиморами не стал. Они действительно были в своем праве.

Никогда прежде прогулка по лесу не давалась Аглае так легко. Зеленый туман ластился к рукам, словно верный пес, фонарик Кассандры манил вперед, волшебным образом вытесняя из головы все мысли. Ни страха, ни тревоги, ни боли — лишь странная пустота, после всех переживаний уютная, жизненно необходимая.

Кустарники тянули прочь ветви, освобождая дорогу. Отторгая чужеродное, если уж говорить правду. Мир не принял нежить, но люди наделили ее силой, и с этим не выходило спорить.

На опушке шишимора остановилась.

— Сотни лет не была в человечьих деревнях, — она втянула воздух и удовлетворенно отметила: — Ни одного ведьмака. Хорошо.