Самый первый маг (СИ) - Силкина Елена Викторовна. Страница 11

Но было поздно. Бескрылая, лёгкая добыча исчезла за мощными стволами деревьев.

Амр выдохнул и плотно забился в глубину каменной трещины.

Огромные крыланы нечасто залетали к горам. Дичь там резвая, есть много мест, где прятаться, а летать в ущельях тесно, крылья поломать можно. Откуда он взялся, второй кряду, ещё крупней первого?

А ведь тут удобно, большого кота отсюда никто не выцарапает, даже свои. На дереве опасно, могут достать хоть с воздуха, хоть с земли. В пещерах напряжно, все отвлекают. На открытом месте тем более торчать нельзя. Где же ещё вволю поспать, поразмыслить, поупражняться в пении, в тонком чувствовании, как не в этой норе на вершине скалы?

Но какие там размышления и упражнения? Амра сотрясала крупная дрожь. На его глазах чуть не погибли все его родные, в первую очередь в зубы к ящеру едва не попала Ро.

Скальный кот неудобно скорчился в каменной нише, как нерождённый ребёнок в животе у матери.

На опушке оглушительно трещало и грохотало, во все стороны ливнем летели ветки и листья. Голодный крылан крушил кроны деревьев.

5.

Бури так и не случилось.

Фах поглядывал-поглядывал на хмурое небо сквозь ветви поваленных деревьев и, в конце концов, перестал.

Май было скучно сидеть в груде бурелома, она вертелась во все стороны. Она привыкла носиться по степи, загонять больших рогачей в одиночку, а тут надо было замереть и не шевелиться. Фах на неё рыкнул. Он-то лежал неподвижно, ждал спокойно и терпеливо, а вертлявая кошка могла выдать засаду, спугнуть добычу. Май огрызнулась.

Он замахнулся лапой. Бить не собирался, но Май этого не знала. Кошка наскочила без предупреждения, сбила кота наземь широкой грудью. Падая на спину, он выставил вверх все четыре лапы с когтями. Двое сцепились, по траве покатился бешеный клубок, вихрь когтей и клыков. Когда женщина сама нападает, она, как правило, получает сдачи даже от того, кто обычно женщин не бьёт.

Двое пронзительно завывали на весь лес и трепали друг друга так, что во все стороны только клочья шерсти летели.

Кошка внезапно остановилась. По бокам у неё стекала кровь, она тяжело дышала и смотрела на взъерошенного кота неожиданно новым взглядом. А ведь этот скальный, пожалуй, хорош. Не слабее ни силой, ни волей, не уступает ни в чём. Кошке пришла в голову новая мысль. Пожалуй, можно заняться кое-чем поинтереснее, чем драка.

Май мурлыкнула, подскочила к Фаху, игриво толкнула его плечом, приглашающе прогнулась. Фах снова рыкнул на неё. В засаде заниматься любовью не менее нелепо, чем драться.

Она разозлилась, грозно заворчала, но вспомнила про свою хорошую мысль и решила проявить настойчивость. Наскочила на кота, опрокинула в траву, прижала широкой грудью к земле. Весело оскалилась, прищурила блестящие глаза, заурчала, потёрлась о Фаха всем телом.

Он прислушался к лесу. Вокруг было тихо. Когда ещё где-то там остальные найдут и пригонят тех, кого надо задрать. А тут горячая женщина под боком. У Фаха, занятого охраной младшего, давно не было кошки. Ну что ж, мужчина есть мужчина, он не деревянный и не каменный. Когда женщина сама предлагает, мужчине от такого сложно отказаться.

Фах мысленно махнул лапой на всё остальное. Если они даже прозевают добычу, засаду всегда можно повторить.

И кот принял сладкую игру. Вывернулся из-под кошки, весело оскалился, в свою очередь толкнул её плечом, отпрыгнул. Горделиво выпятил грудь, расправил плечи и пошёл по кругу, задрав хвост к небесам.

Май радостно замурлыкала. В кои-то веки ей ответили взаимностью, да не кто-нибудь, а сильный, красивый боец, такой же молчаливый, как она. Большинство молодых котов избегали её, побаивались, предпочитали не связываться и поискать подругу более ласковую, не такую боевую.

Во все стороны полетели уже не клочки шерсти, а сломанные ветки и пучки травы. Два тела сплетались сладостно, яростно и молча. Но безмолвными они пребывали недолго. Вскоре к треску бурелома и ударам чьей-то спины по ближайшему стволу прибавились дружные, восторженные вопли.

Разумеется, за собственным шумом беспечные любовники не услышали другой шум.

Из глубины леса стремительно приближались топот и пугающий добычу истошный мяв. Вай и Хуш гнали по лесной тропе оленя с оленихой. Где-то позади них бежала сильно отставшая Руф. Да и ладно. В конце концов, догонит, загрызть поможет. А не поможет, так с этим остальные отлично справятся.

Но добыча легко перемахнула через бурелом, ей никто не помешал.

Загонщиков неожиданно встретил двойной вопль бешеной страсти…

Да, своеобразная получилась охота. Сначала подрались, потом полюбились. Упустили добычу. Всем скопом на весь лес поругались.

После чего нашли новую добычу, загнали, задрали. А когда собрались вернуться к стае, то обнаружили, что одного из них не хватает.

Куда-то пропала Руф.

Глава 6. Скала для глупостей

1.

Ночь всё длилась и длилась.

Крылан давно убрался восвояси, вокруг было тихо. Никто из молодых ещё не вернулся с охоты, никто из оставшихся в пещерах наружу не показывался.

Амр сполз на дно расселины, там было немного шире, чем возле отверстия. Он даже мог здесь сидеть, чувствуя себя вполне удобно.

На дне скальной трещины скопился нанесённый ветром мусор, ветки, листья, чьи-то мелкие кости. Мусор со временем превратился в труху. Расселина находилась на подветренной стороне, сюда не захлёстывали хвосты дождя, труха была сухой и мягкой. Амр дремал или спал, сидя на ней, облокотившись на небольшой выступ и положив голову на передние лапы. Ему было тепло, ну, почти. И очень спокойно. До сих пор никогда не было так спокойно.

Время от времени кот просыпался, карабкался к входному проёму, высовывал голову и смотрел наружу.

Ночь была красивой. В скалах свистел холодный ветер, а над ними светилось звёздное небо. Яркие огни неторопливо плыли высоко-высоко вверху. Что там такое вообще? Коты называли это верхним морем.

Днём оно становится голубым, а ночью мелеет, и на чёрной-чёрной равнине расцветают без счёту сверкающие цветы.

Вот бы найти самую высокую гору, забраться с её вершины прямо туда, побродить среди блестящих цветов, потрогать их лапой, понюхать. Может, они годятся для чего-нибудь полезного? Для еды, лечения, веселья? А что, если они ядовитые, хоть и красивые? Хум определил бы это сходу, надо обязательно позвать его с собой.

А утром, когда выйдет солнце, можно пробежаться наперегонки с ним. Хотя, если днём верхняя равнина превращается в море, то солнце не бежит, а плывёт? Значит, наперегонки поплыть.

Амр грустно фыркнул. О чём он только думает? Сначала пусть лапа заживёт, а посмотреть и внизу есть на что. Кхар вон рассказывал, как в молодости бегал далеко от родных пещер, видел наземное море за дальними южными скалами, видел леса, ещё выше и гуще, чем здесь, пески по ту сторону гор.

Море — это много-много воды, столько, что даже представить себе нельзя, не увидев воочию. Она солёная, её нельзя пить. Непонятно, зачем она вообще нужна такая.

В южных лесах часто идёт дождь, дичь водится без числа, но также пасётся много-премного чешуйчатых великанов-бивненосцев и летают тучи огромных зубастых крыланов. А в песках жарко и нет воды, потому нельзя жить.

Такой большой и красивый мир, так любопытно посмотреть на всё на это, а один незадачливый кот сидит тут и может только мечтать. Потому что был слишком неосторожным, бегал, не глядя под ноги.

Но жизнь продолжается. Он не один, его семья помогает ему. Он должен выздороветь, чтобы тоже заботиться о них, как прежде.

А пока это спокойное время надо использовать, чтобы поупражняться с новыми возможностями.

Амр вздохнул. Петь не хотелось, смотреть в будущее не хотелось. Ничего не хотелось. Только лежать, то есть, сидеть. И спать.

Он ещё раз высунулся по плечи из расселины, вдохнул свежий ветер, посмотрел на прекрасное небо со сверкающей россыпью точек, стекающихся посередине в искристые реки. Затем сполз обратно на дно расселины, на рыхлую мягкую подстилку.