Самый первый маг (СИ) - Силкина Елена Викторовна. Страница 32
Амр побродил вокруг. В пустых норах делать было нечего, он туда и не совался. Увидел лужу среди травы. Вытянул шею, нагнул голову к воде, внимательно пригляделся. Какой такой нездоровый блеск? Обычные у него глаза, такие же, как всегда.
Скальный кот нашёл более крупную нору, которая не использовалась, как жилище. Это был земляной ход, ведущий под холм.
На стенах росли светящиеся грибы и мох. В глубине холма ход расширялся и превращался в земляную пещеру. Здесь протекал неторопливый ручей, пузырилось грязевое озерцо. Углубление в неровной стене пустовало, отсюда лесные унесли свою друзу.
Амр потрогал воду лапой, попробовал вибриссом, на язык. Она была тёплой и солоноватой — пить противно, зато можно сделать кое-что другое. Хум рассказывал об обычаях лесных котов. Молодой скальный плюхнулся в грязевое озерцо, повалялся там, вылез. Подождал, пока глина, облепившая тело, подсохнет. Встряхнулся. Глина осыпалась вместе с накопленной на шкуре грязью. Затем Амр нырнул в ручей, ополоснул остатки, с удовольствием поплескался. Коты обычно не любят воду, а ему, пожалуй, понравилось.
А что, другим можно купаться в горячем источнике, а ему нельзя, что ли? Так быстрее, чем собственным языком умываться. Запустил он шерсть, ничего не скажешь, но вот отмылся разом, быстро и без особых усилий, красота.
Отличный способ почиститься. К тому же ленивый, как раз для кота.
Больше тут делать было нечего. Амр выбрался наружу. Снова обошёл заброшенное поселение. Собрал кое-какие травы, которые могут пригодиться Хуму. И на вершине холма отыскал то самое место.
Амр удовлетворённо вздохнул, осмотрелся, прилёг, глядя на яркую луну. Токи земли вливались в тело, щекотали кожу, успокаивали, дарили крепость мышцам, ясность и спокойствие разуму, остроту чувствам.
Молодой скальный поверил, что теперь всё будет хорошо. Он нашёл всё, что ему нужно. Ну, почти всё.
Луна лила на землю яркий свет, мир окутывала тишина.
Амр задремал.
3.
Лысый холм окружали деревья-великаны, кусты жались к их подножиям и казались сгорбившимися, готовыми к прыжку котами.
Молодой скальный вдруг ощутил, что он тут уже не один. Чьи-то зоркие глаза следили за ним из зарослей. Пятеро котов тщательно прикрылись, но их слабое свечение всё равно было заметно. Лесные братья? Или те самые, что напали на группу вождя? Вот он и узнает, что им было нужно. Если успеет до того, как их убьёт. Хотели загрызть Хума? Зарвались. А теперь и нарвались.
Амр поднялся, расправил тело, злобно оскалился. Он сейчас ощущал в себе силы одолеть целую стаю. Ну же, где вы там? Выходите!
А в зарослях совещались.
— Это не тот!
— Но он травник, да ещё в месте силы всю ночь сидит, значит, годится!
Они вышли из зарослей, стали окружать его. Пятеро лесных оказались кошками.
— Мы не побьём тебя, если ты спокойно пойдёшь с нами.
Амр весело округлил глаза.
— Это я вас побью, если мы не договоримся.
Всё же это были кошки, да ещё вроде как бы из дружественной стаи. Амр не хотел сходу драться.
— Так что вам нужно? Куда это я, по-вашему, должен пойти и зачем?
— Пойдёшь жить в нашу стаю, будешь помогать нашему другу. Подсказывать травы, лечить, — сказала самая крупная лесная.
— Во-первых, у меня уже есть стая, и есть, где жить. Во-вторых, у вас есть травник, насколько я знаю. Так что никуда я с вами не пойду. И только попробуйте меня задержать! — Он грозно рыкнул.
Кошки переглянулись.
— Он молодой. И большой. Мы не справимся! — сказала самая мелкая.
— Нас пятеро, а он один! Смотри, он болтает, а не дерётся, значит, трусит! А нам надо спасти нашего котика!
— Да, нам надо! А он отказывается пойти с нами! Он хочет смерти нашему котику! Загрызём его!
— Да, растерзаем!
— В клочки разорвём, по лесу разметаем!
Во время драки нельзя разговаривать. Амр отвлёкся на тех, что говорили, и пропустил прыжок третьей, молчаливой. Она метила клыками в горло, он еле увернулся. Ударил лапой, рассёк когтями плечо. Кошка отскочила, подобралась.
Прыгнул, сбил с ног вторую, грызанул за бок, отвесил два удара двум другим, отшвырнул их, чтобы удрать. Одна из раненых взвизгнула.
— Не тронь моих девочек! Ты, тупой ящер! Я приказываю! — раздался вопль из гущи ветвей.
Амр так удивился, что передумал бежать. Кто это такой смелый — громко визжит в зарослях, а носа не кажет?
Он смахнул с дороги лапой очередную кошку, вломился в кусты, с разбега сбил с ног и прижал к земле кого-то. Этот кто-то слабо пискнул.
Амр выволок его на свет луны, чтобы разглядеть. Кошки окружили их, грозно рычали, но не трогались с места. Амр держал зубами за горло важное для них существо. Одно движение клыками — и…
— Отпусти его! Он тебе ничего не сделает, ты же видишь!
Амр скосил глаза вниз. Кто это такой странный? Вроде похож на кота, но…
Вот это — кот?!
Он беспомощно барахтался, прижатый Амром к земле. Белый, пуховый, точно котёнок, и такой же слабый. Скальный даже не замечал жалких тычков и царапин от когтишек. Этот, с позволения сказать, кот был ещё и толстый. Толстый! Как он вообще выжил?
— Пожалей его, скальный! Они убьют нашего котика! — заплакала самая мелкая лесная.
— Кто убьёт? За что убьёт? — рыкнул Амр сквозь зубы. — Ну-ка, давайте все сядем и спокойно поговорим!
Кошки согласно закивали, расселись и облегчённо вздохнули, когда скальный выпустил из зубов горло пухового.
— Я расскажу! — прохрипел тот.
Амр уселся в середине круга, уставился на странного кота.
— Ну, давай, рассказывай, — рыкнул строго. — Кто ты такой?
4.
Кто такой этот белый и пушистый, Амру, в общем, было ясно.
Дальняя лесная стая жила уединённо. С посторонними связей не заводили, рожали котят только от своих. Многие дети рождались нежизнеспособными, с разными уродствами, рано умирали. Вот этот пуховый явно получился таким же, только его странность была красива, и он ухитрился дожить до взрослого возраста.
В этой стае было также много бездетных кошек.
Одна такая кошка, уже пожилая, однажды нашла котёнка. Обрадовалась, отнесла под холм, окунула в глину, отмыла в тёплом ручье, вылизала. Положила возле друзы, пусть ребёнок напитается силой, иначе не выживет, уж очень слабенький. Рассмотрела. Котёнок был такой беленький, что его шкурка сияла, точно лунный свет. И такой пушистый, нежный, что к нему было страшно прикоснуться.
От радости кошка настолько размурлыкалась, разнежилась, умилилась, что так и назвала ребёнка. Ньяш.
Стая была против. На что нужен слишком слабый котёнок? Лучше убить его сразу. Но большая старая кошка защищала своего найдёныша с такой яростью, что её, в конце концов, оставили в покое.
Вырос большой красивый кот. Сам вырос, а шерсть не выросла, так и сохранился детский пух, только ещё длиннее стал. Его приходилось тщательно расчёсывать. Зубами, когтями, шипастой веткой, шкуркой колючего зверька. Это неприятно, это больно, котёнок пищал, барахтался, отбивался слабыми лапками. Взрослый кот уже не сопротивлялся, терпел, понимал, что так надо. Только морщился.
Охотиться он так и не научился, рыть норы не мог, спать на деревьях боялся. Приёмная мать вздыхала, глядя на него. Куда он такой пойдёт, когда её не станет? Кому он будет нужен?
Кошка всё больше старела, она уже не могла защищать своего белого и пушистого с той же яростью, что и раньше. А сам себя он защитить не мог. Она подобрала ему гарем. Пять молодых, бездетных, крепких кошек, которым был нужен не столько взрослый друг, сколько ребёнок.
Потом приёмная мать умерла, охранять его было больше некому. Пять кошек охотились, заботились, но противостоять целой стае не посмели.
— Или ты делаешь что-то полезное, или убираешься прочь! — сказал вождь. — Ну, или мы тебя убьём!
Этот кот очень хотел жить. Пусть никчёмным, всеми презираемым, но жить! Всеми силами, любыми средствами!
А насчёт полезного… Его девочки ведь охотятся для него. Вот точно так же они могут захватить для него травника из соседней стаи. Это старый кот, так что труда не составит его увести. А кто окажется рядом, кто станет мешать, того можно и загрызть.